Андрей Дай - Поводырь. Часть вторая.

И словно эхо, отозвались где-то в глубине меня, последние слова Германа: "Преобрази и укрепи нас Духом Святым, чтобы мы направляли сомневающихся и блуждающих на путь Истины и Добра. Аминь".

В общем, в Михаило-Архангельскую церковь я не пошел. Перекрестился на золоченые кресты на маковках, развернулся и сам забрался в коляску.

— Здесь есть постоялый двор или гостиница? — выплюнул я в лицо равнодушному уряднику. — Женщин туда препроводить, устроить на ночлег и накормить. Да много не давайте, им сейчас много нельзя… Астафий, проследи!

— Сделаю, — нахмурил густые брови сотник.

— Да! И вот еще что! Через час собери этих… лучших людей у меня. Мне есть, что им сказать. А сейчас поехали к продовольственным магазинам.

— Слава Тебе, Господи, — прежде чем забраться на облучок, Апанас размашисто перекрестился и поклонился храму. — Вроде как отпустила лихоманка батюшку, нашего генерала.

Я хмыкнул. Чувствовал себя на удивление хорошо. Толи молитва подействовала, толи мне просто надоело болеть.

Приземистые амбары, в которых должны храниться запасы продовольствия на случай неурожая, стихийных бедствий или войны, широкими воротами выходили на главную улицу села. И, что меня просто поразило до глубины души, никак и никем не охранялись.

— Открывайте, — приказал я конвойным казакам. — Посмотрим, на какую помощь могут рассчитывать несчастные томичи.

На железных, густо смазанных дегтем, петлях, в которые продевался запирающий брус, замка не было. Так что ничего ломать не понадобилось. Деревяшку аккуратно отставили в сторонку и легко распахнули ухоженные воротины.

Амбар был пуст. И второй и третий — последний. Досчатый пол был тщательно выметен, в помещении еще витал запах пыли и хлеба, но ни одного мешка с мукой или зерном на стеллажах не было.

— Да что, блин, за хрень то здесь творится!?

— А ты чевойто сюды засунулся-то? Это амбары чай казенныя, и нечаво тут. А то ща как пальну из ружжа-то…

Из густых зарослей черноплодной рябины, словно леший, явился старый дедка, с огромным, выше его, ружьем в руках. "Проспавшие" появление сторожа конвойные, мигом выхватили оружие из его рук, а самого подхватили под локотки. Чем, кстати, ничуть бравого охранника не напугали. Он только еще выше задрал куцую бороденку.

— Где продукты, дед?

— А ты кто таков будешь, штоп мне тута загадки загадывать?

— Я? Томский губернатор. А ты-то кто, воин?

— Я-то знамо кто, вашество, — и не подумав даже обозначить поклон, дерзко ответствовал старик. — А тебя вот туточки ране не встречал.

И тут же добавил, как мне почудилось, с надеждой:

— Пороть прикажешь?

— С чего бы это? — удивился я. — Ответь на мои вопросы и иди себе с Богом.

— Да? — разочаровался магазинный сторож. — Чевой-то ты начальник не настоящий, мнится мне. Фрезе вон, Лександр Ермолаич — тот начальник. Завсегда, чуть что — пороть! А горныи стражники-то и рады старацца… А он, генерал значицца, платок к губам придавит и отвертаивается…

— Чеж он, когда порют ему не любо? — спросил кто-то из молодых казаков.

— Как же не любо? Любо. В приписных весях непоротых чай уже и нетути.

— Чеж тоды отвертается?

— Глядеть не любит, — ткнул худым узловатым пальцем в небо старый вояка. — Енерал жошь.

— Телесные наказания отменены, — качнул головой я. Горного садиста обсуждать совсем не хотелось. — Где продукты?

— Знамо где, — снова задрал бороденку мой собеседник. — Как маяк тутошний из росписи выписали, да на Томскам заводу печи затушили, так и амбары вычистили. Томский пристав, Филев, который, сказывать велел, шта на Тоболе неурожай. Туды, знамо и повезли.

— Суки! Урою! — рыкнул я и тут же взял себя в руки. Вдохнул-выдохнул глубоко, и продолжил уже спокойно. — Филев, это который сейчас Барнаульским заводом начальствует?

— Знамо он. Евгений Киприяныч, значицца. Давеча дочю замуш выдал…

— За Матвея Басова, — кивнул я. Огромная губерния казалась одной большущей деревней, где все были каким-нибудь образом да связаны между собой. Горный инженер, Матвей Алексеевич Басов, которого Фрезе отправил на Чую шпионить за мной, оказался зятем последнему управляющему Томского железоделательного завода. Отсюда и интерес этого самого, Матвейкиного тестя к аренде завода. Знает, падла, что не весь еще ресурс у мануфактуры исчерпан, и что люди, мастеровые, никуда не денутся. Что они, потомственные металлурги, еще делать-то умеют?

Достал блокнотик и на самой последней странице записал имя последнего пристава. Виновного в неоказании помощи. Поставил рядом маленький крестик — вроде клятвы. Аз воздам!

Ладно. Казенные запасы оказались уже разворованными. Тогда только вспомнил об описанной Варежкой схеме "взлохмачивания" продовольственных запасов, и перепродаже их в Тобольскую губернию. Можно было конечно отправить гонцов в Кузнецк, в надежде, что до тамошних магазинов загребущие ручонки барнаульских лиходеев еще не добрались, но, сколько это займет времени?! А помощь мастеровым и их семьям требовалась немедленная.

Оставался только один вариант: купить продовольствие прямо здесь, в селе, и организовать его доставку в Томское. Дело осложнялось тем, что в моей казне наличествовало не так много денег…

План! Мне нужен был план. Мало было просто купить зерно и завезти его нуждающимся. Рано или поздно придет время, когда и эти припасы подойдут к концу, а я окажусь слишком далеко, чтоб оперативно решить эту проблему. Да и неправильно это — бесконечно кормить оставленных на произвол судьбы умелых мастеров металлургов. Развратятся от халявы, сопьются от безделья. Растеряют навыки.

А у меня Ампалыкское железорудное месторождение в земле спит! И совсем рядышком — Анжеро-Судженские угли. Понятия не имею, подойдут ли они для плавки железа, и спросить не кого. Но наверняка что-то можно придумать. А вот рабочие руки в тех местах — настоящий дефицит. Так не Божье ли Проведение — это брошенное селение?

Значит, нужно было как-то переселить мастеровых с семьями к месту будущей работы. Черт! Я даже не знал, сколько их там! Пятьсот? Тысяча? Две? И на чем их везти? Конец лета. Пока соберутся, пока — то да се — осень наступит. Тракты станут непроходимыми. Остаются реки. До Кузнецка — сто верст. До Бийска — сто пятьдесят. Барнаул в ста шестидесяти верстах, и вместительные корабли там точно найдутся, но будут ли рады такому переселенческому движению горные начальники? Рано мне еще с ними войну затевать…

Значит — Кузнецк. Он ближе и влиянию Барнаула подвержен меньше.

Вопрос номер два: куда везти? Где можно оперативно выстроить лагерь беженцев, чтоб они могли в относительном комфорте пережить зиму? Это должно быть такое место, чтоб я из Томска мог им время от времени помогать…