Михаил Гвор - Меч

— Батька Щарах проиграл Гюн-батыру бессонную ночь, — лениво ответил орос. — А нам отдуваться. Ничего, рассвет скоро.

— Не повезло тебе, — зевнул Кабир. — Ладно, пойду, пока штаны еще сухие…

— Давай!

Всадник удалился наматывать круги по спящему лагерю. Тоска в груди чуть ослабла. Непонятно… Опасность исходит от ороса? Еще непонятнее! Кабир дошел до отхожих ям, проскользнул мимо, огибая смрад и стараясь не попадаться никому на глаза. Где-то здесь должен быть табун тысячи. Никого! Куда делись лошади?!

Ночная тишина разлетелась топотом копыт и слаженным ревом тысяч глоток. Кабир, еще не понимая, что делает, упал на землю и перекатился за крохотный бугорок. Вовремя! В считанных шагах пронеслись всадники, на ходу срубив выскочившего откуда-то часового. Воин вжался в землю, оглядываясь. Вражеский отряд был не единственным. Нападавшие летели со всех сторон. Дозорные… А где дозорные? Кабир вдруг вспомнил тряпку из беленого полотна повязанную на предплечье ороса. Измена! Совсем не случайно проигрался батька Щарах!

Кабир выпростал подол рубахи, с хрустом рванул, замотал на руке полосу. Пока сойдет, а там видно будет! Вскочил на ноги и засвистел, призывая коня. Ясак не подвел, и через пару минут торк галопом летел через лагерь, пытаясь разобраться в происходящем. Увиденного хватило, чтобы осознать масштаб катастрофы: захваченные врасплох хазары почти не оказывали сопротивления. На глазах у Кабира десятник Атлы, отчаянный рубака, прорвался к лошадям, взлетел на коня и повалился, пронзенный двумя стрелами. Торк дернулся было помочь одноплеменнику… Поздно… Надо уходить, спасаться, пока в суматохе принимают за своего!

Кабир вынесся за пределы лагеря. Наверняка будет второе кольцо оцепления. Но не могли же обложить так плотно, чтобы не осталось ни одной дырочки, куда может просочиться выросший в степи всадник?! Кабир даже представлял, где должны быть дырки в оцеплении. Вряд ли перекрыли все овраги. Успеть проскочить, а дальше… Ясак — хороший конь, догнать их в степи будет не просто…

Навстречу пролетел очередной вражеский отряд. Удача пока улыбалась Кабиру. Торк уверенно поскакал навстречу всадникам, чуть взяв в сторону, чтобы избежать столкновения. С нескольких шагов помахал рукой с повязкой и промчался мимо. Именно так должен был вести себя гонец, отправленный из уничтожаемого лагеря. Всадники промчались мимо, лишь один ответно вскинул копье на скаку.

Следующий отряд Кабир заметил издалека. Эти русы ехали неторопливо, осматриваясь по сторонам. Тем не менее, торк опередил врага. И человек и конь распластались на земле, старательно изображая мертвых. Чего стоило в своё время обучить Ясака этому трюку! Вот и пригодилось! Русы проехали мимо, не обратив на «трупы» внимания, и воин снова взлетел в седло.

Когда Кабир уже решил, что выбрался из ловушки, прямо по направлению движения выросли фигуры всадников, и в нескольких шагах от копыт Ясака в землю воткнулась стрела, недвусмысленно приказывая остановиться. Кабир перевел коня на шаг, и, подъехав поближе, закричал:

— К батьке Щараху от Утеша!

— Да? — хмыкнул седоусый воин. — И с каких это пор Утеш гонцов посылает? Да еще торков! — он насмешливо посмотрел на Кабира. — Рубиться будешь, или в полон сразу пойдешь? Князь обещал пленных не убивать и рабами не делать.

Торк тоскливо огляделся, прикидывая возможность уцелеть. Десятка два бойцов. Саблю выхватить не успеешь. И не ускакать. Ясак быстрый конь. Очень быстрый. Но медленнее стрелы…

«Мы шли не на Царьград. Для ромеев на первом этапе достаточно Игоря. Конечно, разгромить Византию в одиночку Безжалостный не мог. Да и поддержка степняков не гарантировала успех. Но таких свершений и не требовалось. Князь должен был оттянуть основные силы Империи на Северном ТВД. Чтобы Константинополь забыл о существовании других направлений.

Основной удар на первом этапе приходился на Итиль. Может, конечно, нам не давали покоя будущие деяния Святослава Игоревича, и жаждалось отобрать у малыша победу… Но если серьезно, то терпеть в своем тылу змею, готовую ежеминутно ужалить незащищенную спину, не хотелось. Да и просто нельзя было.

То, что огланкур Токак собирался, проследив за волоком, отправиться не на «зимние квартиры», не понял бы лишь круглый дурак. Токак, конечно, по большому счету, шел домой. Но не к себе. Что категорически нас не устраивало. Не хотелось ни обнаружить по возвращению пепелища на месте городов и весей, ни оставлять крупные силы для обороны. Да и давно известно, что лучшая оборона — наступление.

А потому первое сражение Русинско-Ромейской войны состоялось в приволжских степях. Через сутки после успешного окончания волока из Камышинки в Иловлю. Хотелось пойти по нитке будущего Волго-Донского канала, но великоват волок. Интересно, потомок, а в вашей истории канал построили? Надеюсь, что да. Очень уж много плюсов для экономики…

Не знаю, о чем думал огланкур в ночь перед выступлением на север. Наверное, что после завершения похода молодой тюрк станет правой рукой каган-бека. А в дальнейшем… Впрочем, перед боем никогда не стоит загадывать. Ни к чему. Что случится — то случится. Надо еще вернуться, выполнив поставленные задачи.

Примета верна. Не стоит загадывать. Хотя бы потому, что под видом вассальных, и, соответственно, не воспринимаемых угрозой, племен оросов и сполов, вокруг переправы кружились сиверские «казаки». А сами сполы откочевали юго-восточней, перекрыв хазарам дорогу на Итиль. И второй день наваливались на весла викинги Олафа Карлссона, торопясь вовремя успеть к назначенному месту. И рядом с ними на банках драккаров сидела большая часть вятичской дружины. Охрану хазарского лагеря, которому не суждено было пережить ближайшую ночь, несли оросы «батьки» Щараха, четырежды тестя князя Ярослава.

Мы навалились ночью. И к утру честолюбивые планы Токака были уничтожены вместе с его войском. И с ним самим. Надо отдать должное тюрку. И сам сражался храбро, и сопротивление пытался организовать. Пока пика кого-то из Рубцовских головорезов не пробила турецкую грудь. И всё. Нет больше великого воина. И не родится у него сын, названный Сельджуком. Не объединит под своей властью тюркские племена, положив начало турецкой империи, названной его именем. Один удар пикой, и полетела к чертям очередная ветка известной истории…

Мы не просто разбили хазар. Мы уничтожили их. Если кто и ушел, то только прорыв подземный ход. Да, треть личного состава сидело в оцеплении, но зато беглецов отловили всех. Зарезали, конечно, не поголовно, но ни одна сволочь не сбежала…

Предложение полного уничтожения, конечно, звучало. Что от русов, что от некоторых из наших, проникнувшихся местными подходами к решению подобных проблем. Но победила логика. К чему устраивать геноцид? Большинство пленников к хазарам относились крайне условно. Представители разнообразнейших племен, находившихся в разной степени вассальной зависимости, не более того. Ситуация точь в точь, как с оросами.