Дмитрий Щёкин - Страна городов

Пока в наших краях народ постигал первые азы наук под руководством моим и учеников моих, ставших неожиданно для себя тоже учителями, с Забайкальских гор, из-за Байкала через степи и тайгу пробирались к обжитым местам две команды — из двух и двадцати человек.

Почти потерявшие надежду на встречу с людьми вообще, зека были рады и на встречу с конвоем и увеличение срока. Пройдя по знакомому распадку до места рудничного поселка, толпа в двадцать человек обнаружила такие же дикие камни и тайгу, как на месте переброса. Не изуродованным наукой мозгам бывших сидельцев, никак было не понять, куда их закинуло. Один только угодивший за решетку из-за ДТП студент пятого курса иркутского мединститута Славик Второв выдал предположение о переносе во времени и пространстве. Когда озверевшие от неожиданной подлянки судьбы сокамерники попытались у него выяснить, что это такое, и с чем его едят, от ответа отмахнулся, заявив, что он и сам — не понимает, а только лишь предполагает.

— Короче, братва, — заявил на привале, устроенном на месте, где было, — или будет, — КПП, — Варан, — влипли мы не по-детски, нех рассусоливать где мы и чо мы. У нас с собой только кирки да лопаты, что были у нас, пяток перьев и шмотье, че на нас было. Места тут — сами знаете — не Крым. Надо выбираться к людям вместе. Кто подпишется идти со мной — ниче не обещаю, но к людям выведу. По ходу дела, наши срока приказали долго жить, это нормуль. Тока вот че — мы не знаем, где мы и вообще — че творится. Может на нашу е…ную поселягу (колонию-поселение) ядрену бомбу пиндосы скинули, хотя не похоже — от бомбы хоть головешки остались. Надо править к Байкалу, а там — к югу. Пойдем по долинам и по взгорьям, потому — не рассасываться, догонять — ждать никого не буду. Всем ясно? Если ясно — за мной. Идем на закат, там река должна быть, в ней попробуем наловить рыбы.

Группа людей сбилась в плотную кучку и двинулась за Вараном, признав вожаком без особых внутренних волнений. Человеку зачастую свойственно переложить ответственность на другого — вождя, вожака, князя — царя батюшку, пусть он и зовется Президентом или Генеральным Секретарем ЦК КПСС. А скинул ответственность — иди в стаде, и будь спокоен.

Бывшие бандиты и мелкие уголовники интуитивно на уровне инстинкта выбрали верное направление — к более-менее обжитым местам. Но до них было больше двух тысяч километров. Шли долго и трудно. Лопаты превратили в широкие копья. Охотились на изобиловавшую дичь с помощью самодельных луков, пращ и копий. Варан управлял людьми твердой и жестокой рукой — по дороге собственноручно забил ногами отказавшегося ему подчиняться старого вора, по кличке Рычаг. Тот выговаривал ему за высоких темп передвижения без видимой цели, опираясь на свой воровской авторитет и требовал более частых привалов, угрожая часть бригады оставить за собой. Варану требовалось до начинающихся холодов найти людей. Он бы и остановился — но вокруг никого не было. Разведка на ходу результатов не давала. А тут еще этот идиот.

Бывший спортсмен коротко ударил возмущающегося Рычага в печень, от чего тот согнулся от боли. Отойдя на полшага, страшным ударом ноги в лицо, Варан сломал строптивцу шейные позвонки. Расправа была короткой и страшной даже для видавших виды бандитов, не только для случайных сидельцев-бытовиков. Все испуганно притихли.

— Еще есть желающие порассуждать о выборе дороги?

— Ну, вот и ладненько. Собрали манатки, и пошли! Живо, твари, я ваши шкуры спасаю, а мне еще выё…вается всякое дерьмо! Бушевал вожак стаи.

Люди шли. Иногда — день и ночь, останавливаясь на короткий привал. За время пути пропали еще двое — бывший вор домушник Васенька утонул на переправе через казалось бы, небыструю речку. Второго — тихого бытовика — кухонного боксера — алкоголика Трофима — не досчитались утром, на спальном месте его обнаружили следы рыси и кровь. Хищница подкралась ночью и без звука умертвив бедолагу, утащила тело в тайгу. Но люди — шли. Что их вело? Недосуг рассуждать о мотивах, но беда в том, что чем дальше, тем больше озлобленная на весь мир и больше всего — друг на друга, группа людей превращалась в стадо и стаю. Около Варана остались только Карась, — «вор по жизни» Шкаф и Дубок — мордовороты из другой группировки, не той в которую когда-то входил Варан, и мелким шакалом крутился шестерка Шнырь. Остальные члены стаи смотрели волками, того и гляди — набросятся. Троица главарей с прихлебателем спала второй месяц вполглаза — озлобленные люди-звери могли и напасть ночью, как та рысь на Трофима — и, — прости — прощая, Одесса мама, то бишь, готовься к встрече с котлами и сковородками — на другое посмертие Варан сотоварищи заработал вряд ли.

Стае повезло только на берегах нынешнего Ишима. Передвигаясь ночью вдоль берега, изможденные многодневным маршем, в общей сложности длящимся уже пять месяцев, ведь кажется, стоял ноябрь… или — октябрь? Люди увидели огни по берегу реки. Сомнения не было — там были люди!

С криками бросилось стадо к вожделенным огням. У большой пещеры горел костер и рядом с огнем сидели несколько мужчин, одетых в грубые шкуры. Подхватив примитивное оружие, эти люди встали, прикрывая вход в пещеру. Дружелюбия во взглядах сидевших у костра не наблюдалось. Варан добежал последним до костра, но взял инициативу сразу в свои руки.

— Кто такие, откуда? Еще рядом люди есть? Есть че пожрать? Мы — заплатим (для точности следует сказать, что платить он не собирался — во первых, — нечем, во — вторых — если была минимальная возможность, то он никогда не платил, и никому, через что неоднократно попадал в переделки по молодости, переоценивая свои силы)

Человек, вооруженный огромной дубиной, вдруг взревел, занес ее над головой и бросился на Варана.

— Ну, это мы уже проходили, — сказал Варан, подныривая под руку с оружием, и хватая ее на излом. Упавшему на грудь человеку, не церемонясь, ухватив сзади за подбородок, Варанов сломал хребет — как древние монголы ломали спины своим пленникам. Впрочем он об этом не знал — ему был важен результат.

— Ну, че стоим! Ментов здесь нет — бей немытых, или они нас перебьют, — дико заорал Варан подельникам.

И толпа, вновь обретшая вожака бросилась на стоявших перед костром мужчин. Во время схватки погиб еще один бывший зека — дубина раскроила голову хулиганистому парню из бывших люберецких пацанов, Винту, попавшему в тюрьму за убийство по неосторожности. Следователи знали, что «неосторожности» как раз и не было, а была драка, в которой фанату Спартака Винт аккуратно сунул заточку под ребро справа. В этой драке не повезло Винту. Кряжистый мужик, завладев лопатой, ударом сбоку снес ему башку, как капустный кочан с грядки, но сам получил удар киркой в спину. Молниеносная схватка завершилась со счетом одиннадцать — один в пользу бывших зеков. Освобожденные от страха перед уголовным наказанием, они теперь готовы были творить все, что бы обеспечить себе по возможности сытую и вольную, в их понимании жизнь.