Нил Стивенсон - Движение

Такова судьба последних денег асиенто. Зато я счастлив сообщить, что мешок с почтой, доставленный тем же кораблём, избежал столь печальной участи, ибо его снёс на берег честный человек, позаботившийся, чтобы каждое послание достигло места назначения, даже такого смиренного, как Клинкская тюрьма.

Так у меня в руках оказалось письмо Её Африканского Величества королевы Бонни. Оно адресовано Её Британскому Величеству. Однако поскольку ни королева Анна, ни её министры не владеют языком многочисленных британских подданных на Карибских островах, Её Африканское Величество направили письмо мне с тем, чтобы я перевёл его на английский. Сие я исполнил, однако все мои попытки отправить письмо Её Британскому Величеству закончились безуспешно. Сколько я посылал его, столько оно возвращалось с пометкой: «Получатель отказывается платить». Я заключаю, что пропажа денег, вызвавшая такую шумиху в Вестминстере, затронула и Сент-Джеймский дворец. Посему, стремясь оказать Её Британскому Величеству услугу, я принял решение опубликовать послание Её Африканского Величества в надежде, что порыв ветра занесёт какой-нибудь из листков в Сент-Джеймский дворец, избавив правительство Её Британского Величества от непосильных почтовых расходов.

Письмо начинается так:

Досточтимая сестра, Лучи Просвещения, исходящие от Вашей особы, столь сильны, что мои подданные, прежде бледные, как сироты в ирландском работном доме, загорели до черноты…

[Примеч. переводчика: здесь я опущу различные извинения, комплименты и прочая и перейду непосредственно к основной части письма Её Африканского Величества.]

Дошло до меня известие, что некие деньги, причитающиеся Вашему Величеству как законная прибыль от работоргового промысла, не попали в Вашу казну, и никакими силами сыскать их не удаётся. Новость сия воистину примечательна, ибо сходные недостачи отмечены на двух других сторонах торгового треугольника. Как то: предполагается, что на Карибские острова доставят определённое количество моих подданных. В невольничьих фортах на побережье Гвинеи капитаны принимают их по строгому счёту и вносят в списки. Тем не менее несколькими неделями позже те же корабли прибывают на Ямайку, Барбадос и прочая наполовину пустыми; немногие выжившие невольники, выгружаемые из зловонных трюмов, находятся в столь жалком состоянии, что значительную часть бросают на берегу, ибо ни один плантатор не хочет их покупать. Подобные же упущения я могу наблюдать из своего королевского двора в Бонни. Нам внушили, что торговля принесёт Африке цивилизацию, христианство, просвещение и прочие блага. Вместо цивилизации мы каждодневно получаем целые корабли белых дикарей, которые свирепствуют в наших краях, словно орды викингов в женском монастыре; вместо христианства нам экспортируют языческий взгляд, оправдывающий рабовладение тем, что оно было у римлян. Вместо света просвещения нас окутывает тьма бесчинств и пороков.

В рассуждение того, что ни одна из сторон торгового треугольника не действует, как положено: цивилизация не попадает в Африку, рабы — в Америку, а деньги — в казну Вашего Величества, предлагаю списать затею как неудачную и немедленно положить ей конец.

Честь имею оставаться Вашего Британского Величества смиренная слуга, но (пока ещё) не покорная раба,

Даниель с улыбкой поднял глаза и уже хотел зачитать листок вслух, но был парализован змеиным взглядом мистера Тредера.

— Завтра же я принесу сюда Библию короля Якова, — объявил тот, — чтобы доктор Уотерхауз мог последовать достойному примеру своего единоверца, — (быстрый взгляд в сторону мистера Орни), — и перейти от пасквилей к Писанию!

Даниель отложил листок и некоторое время смотрел в окно. Минут пять спустя он различил еле заметное движение на фасаде Бимбар-ямы. Что-то изменилось в одном из окон верхнего этажа. Даниель медленно встал, не решаясь отвести взгляд; так огромна была панорама Лондона, гавани и Саутуорка, открывавшаяся с балкона, что эту йоту потерять было легче, чем пузырик в штормовом море. На то, чтобы раздвинуть, навести и сфокусировать подзорную трубу, ушла целая вечность. Тем не менее в итоге Даниелю удалось чётко увидеть окно, почти целиком завешенное парусиной, но с человеческой рукой, по виду существующей отдельно от тела; она держала занавесь и принадлежала, как это свойственно рукам, человеку; он стоял спиной к окну и придерживал парусину, надо думать, с целью впустить в комнату свет. Затем рука исчезла, занавесь вновь закрыла всё окно. Тут многие повернулись бы, чтобы бросить какое-нибудь замечание товарищам, и потеряли бы окно, на которое смотрели. Однако Даниель из умственной дисциплины, выработанной пятьдесят лет назад, не шелохнулся, пока не запомнил некоторые особенности искомого окна: шов на парусине в верхнем правом углу и два более светлых кирпича в подоконнике. Только после этого он повернул трубу вбок, заставив изображение двигаться со скоростью, казавшейся значительно больше из-за увеличения, и сосчитал окна до края здания (три); затем повёл её назад и убедился, что сможет вновь отыскать нужное окно. Лишь теперь он оторвал глаз от окуляра и сообщил остальным о том, что увидел.

Партри вернулся через полчаса, а Сатурн — на десять минут позже. Они заранее условились, что Партри пойдёт один, а Сатурн — на некотором отдалении, чтобы проверить, не увяжется ли за ним кто-нибудь на обратном пути. Итак, Сатурн отыскал трактир напротив Бимбар-ямы и дождался, пока выйдет Партри. Посидев ещё несколько минут, он увидел, что за Партри и впрямь идут двое мальчишек; однако на профессиональный взгляд Сатурна то были не шпионы Джека или мистера Нокмилдауна, а всего лишь предприимчивые карманники, которые, совершив одну сделку в Бимбар-яме, присмотрели Шона Партри как следующую перспективную жертву. Сатурн знал обоих по прошлым делам, о которых не стал перед клубом распространяться. Как бы случайно подойдя к ним на мосту, он мимоходом обронил, что сейчас в «Грот-салинг» вошёл сам знаменитый поимщик Шон Партри, так- то одетый. Мальчишки, услышав его, немедля отправились на поиски менее опасной добычи.

Партри рассказал о своём визите в Бимбар-яму — быстро, потому что ничего особенного не произошло. Внизу есть своего рода «приёмная», где подают напитки; Партри высказал догадку, что пока посетители ждут там, их разглядывают через дырки в стенах. Он изложил цель своего визита; спустя какое-то время его провели к некоему Роджеру Роджерсу, помощнику мистера Нокмилдауна. Тот объяснил, что хозяин сейчас в одной из своих факторий ниже по реке, но оставил распоряжения на случай нынешней ситуации, каковые распоряжения Роджерс и выполнил. По ходу дела Партри пришёл к выводу, что до сих пор ещё ни один взломщик не откликнулся на объявление, сделанное Джеком много недель назад. Итогом стала череда комических недоразумений. Роджерс водил Партри по Бимбар-яме, ища место для арабского аукциона и натыкаясь то на несметную сокровищницу краденых часов, то на шлюху, ублажающую разом трёх накачанных джином одиннадцатилетних карманников. Партри принялся рассуждать вслух: комната должна быть светлой, чтобы покупатель смог рассмотреть предложенный товар. Хорошо бы окнами на реку, чтобы туда не заглядывали с улицы. Лучше на верхнем этаже, чтобы не вводить во искушение воров. Предлагая такие советы всякий раз, как Роджерс оказывался в растерянности, Партри незаметно добился того, чтобы его привели в комнату верхнего этажа, окнами на реку, и даже чтоб Роджерс отодвинул занавеску. Партри рассчитывал, что это увидят из засидки в «Грот-салинге», и не ошибся.