Василий Сахаров - Тропы Трояна

— Не получится. Чтобы добиться поставленной цели надо много двигаться. Да и не переживаю я за себя. Выстою.

— А вот это зря, Вадим, — прусс покачал головой, — паладины и ромеи противники серьезные. Опять же от стрелы уйти сложно, выстрелит какой-нибудь наемный душегуб из подворотни, и все, мы лишимся вождя и планы станут прахом.

— Ничего. У меня охрана есть, да и разведка прикрывает.

— Ладно, как скажешь.

Поято слегка поморщился, а я спросил у него:

— Какие новости в городе? Не слышно, когда великий князь вернется?

— Про это пусть Бравлин скажет, он новостями занимается.

Варяг Бравлин Осока, невысокий и чрезвычайно верткий боец, который в Северной войне показал себя как превосходный лазутчик, слегка кивнул и заговорил:

— Великий князь о возвращении в Киев пока не думает, так говорят его ближние люди. Но он скоро вернется, ибо дела Изяслава не очень хороши. Святополк Мстиславич с новгородцами не смог дойти до Суздаля. Сначала его передовой отряд понес большие потери, а затем в войско прибыл епископ Нифонт, который убедил ратников, что война дело плохое, и северяне повернули домой. С этим все ясно — епископ на стороне ромеев, а значит, поддерживает Долгорукого, так что охвата противника с севера и юга у Изяслава не получилось. Кроме того, союзник великого князя рязанский владетель Ростислав Ярославич был разбит войсками Гюрги и бежал в степь, где нашел приют в дружественной орде Ельту-кове. Ну, а родственники Долгорукого из заорельских половцев перешли Ворсклу и Псел, осадили переяславскую крепость Воин и угрожают стойбищам черных клобуков. Так что Изяславу Мстиславичу придется либо разделить свои силы на две части, чтобы удержать за собой степных союзников, либо вернуться обратно.

— Ясно. Еще новости есть?

— Ничего серьезного.

— Ну, а Берладник где? Почему я его нигде не вижу?

— Он встретил семью, которая из Чернигова прибыла, и сейчас на великокняжеском дворе.

— А что ромеи?

— У них все как обычно. Шебуршатся по-тихому, но сами за нами не наблюдают. Они все чужими руками делают, через киевлян. И еще, мне кажется, что у ромеев имеется подземный ход с их постоялого двора. Мы его ищем, но пока ничего не обнаружили.

— Паладинов не заметили?

— Нет. Мы местных людей расспросили, так они говорят, что были латинские рыцари. Но незадолго до нашего прибытия в Киев они исчезли.

— Понятно. — Вновь я кинул взгляд в окно, отметил, что смеркается, и взмахнул рукой: — Ладно. С утра еще поговорим. Будьте готовы к нападению и спите в полглаза. Воинов предупредите, но осторожно, чтобы лишней беготни не было.

Соратники ответили, что все будет исполнено, и я остался один. Было дело, хотел поужинать, а потом посидеть над книгами. Но нет, настроения не то, устал, и потому я стянул с себя верхнюю одежду, упал на широкую лавку и провалился в спокойный сон.

Вот только я оказался прав, и предчувствия меня не обманули. Ночка выдалась беспокойной, и после полуночи я проснулся. Рядом был враг, сильный и очень опасный. Он шел ко мне и знал, где меня искать. Волосы на голове слегка шевельнулись, ладонь перехватила рукоять клинка, а в голове мелькнула мысль, что наконец-то реальный бой, а то все разговоры, да интриги. Не люблю этого, и серьезный бой поможет мне развеяться.

Седрик фон Зальх посмотрел на протопопа Исаака Комита, неестественно худого пожилого брюнета в мирской одежде, перетянутой ремнем длинной рубахе и славянских штанах. После чего слегка поморщился и спросил ромея:

— Значит, нападение на венедов произойдет сегодня ночью?

— Да, — подтвердил Исаак. — А вы против?

— Деньги разбойникам и душегубам платите вы, — Зальх пожал плечами. — Значит, именно вы решаете, когда они должны отработать свое серебро. Ну, а я пока рядом постою и если у ваших хваленых наемников ничего не выйдет, то Вадимом Соколом займемся мы. Кстати, хотелось бы узнать, а почему вы хотите убрать его именно сейчас.

— Этот варяг снюхался с незаконным киевским митрополитом Климентом, и есть признаки того, что Смолятич прислушивается к его мнению.

— Ясно. Мои паладины тоже имеют желание вскрыть череп Вадима Сокола. Но мы уступим честь прикончить этого беспокойного венеда вам. Разумеется, если вам это удастся.

— Странно, что вы до сих пор сами на него не напали, — тонкие губы ромея скривились.

— Нам торопиться некуда. Впрочем, разговор не о нас, — рыцарь увел разговор в сторону. — Зачем вы меня позвали?

— Я хочу, чтобы вы, Зальх, проконсультировали меня по предстоящему делу и проконтролировали нападение наемников на венедов. А то я человек не военный, поэтому, возможно, что-то упускаю.

— Ха! — рыцарь усмехнулся. — С вами рядом спафарий Вран, и я слышал, что он весьма опытный воин, который хорошо проявил себя в стычках с антиохийскими крестоносцами и мусульманами. Вот пусть он этим и занимается.

Протопоп тяжко вздохнул:

— Молодой спафарий считает, что это ниже его достоинства. Да и вообще, в последнее время поведение этого молодого человека вызывает у меня опасения.

— Не поделитесь ими?

— Это не тайна, так что можно и рассказать. — Исаак оглядел небольшую комнату, которую он занимал на постоялом дворе восточных имперцев, присел за стол, снизу вверх взглянул на Зальха и спросил рыцаря: — Вы продолжаете изучать язык местных варваров?

— Конечно, — Седрик кивнул.

— А вы знаете, что такое Вран на языке славян?

— Кажется, ворон.

— Верно. Так что первый вывод можете сделать самостоятельно.

Зальх удивленно приподнял правую бровь:

— Спафарий Андроник Вран русич?

— Точнее сказать, его прапрадедушка, который осел в империи и породнился со старыми римскими родами, был русичем, и славянской крови в Андронике немного. Однако здесь, в Киеве, она дает о себе знать.

— Ну и при чем здесь это?

— Может быть, что и ни при чем. Вот только спафарий все больше отдаляется от посольских дел и начинает забывать, зачем его сюда прислали. Вран почти все свое время находится при великокняжеском дворе, общается с местными дружинниками, половина из которых по крови варяги, крутит любовь с барышнями из свиты великой княгини и сам себе внушает, что он живет по законам рыцарской чести и доблести. По этой причине я ему не доверяю.

— Думаете, что он предупредит венедов, ибо посчитает ваш поступок бесчестным?

— Не напрямую, ибо он не знаком с Соколом, а через киевлян. Это возможно.

— Плохо, что вы не можете доверять спафарию.

— Да.

— А если его отослать обратно в Константинополь?

— Не получится. У Андроника такие же полномочия, как и у меня, и именно он официальное лицо нашего посольства. Поэтому польза от него все-таки есть. Ну и, кроме того, путь по Днепру опять перекрыт лукоморскими половцами.