Сергей Бузинин - «Отпуска нет на войне». Большая Игра «попаданца»

– Да, сэр, так точно, сэр, слышу, – забренчал замком солдат. – Сейчас открою, сэр!

– Погоди, не отпирай, – буркнул Хорсвилл. – Мне тут по поручению сэра Рочестера с пленником надо пошептаться… кон-фи-ден-ци-аль-но! Во! А так как тебе такие разговоры слушать не положено, сходи, погуляй где-нибудь, а через пару часов вернешься… Мы тут как раз закончим… разговаривать.

– Но, сэр… Как я могу оставить пост, сэр?

– По приказу старшего по званию, болван! Все, пошел отсюда, вернешься через два часа, понял?

– Да, сэр. Уже ухожу сэр.

Хорсвилл приник ухом к двери и через некоторое время, видимо удовлетворившись результатами наблюдения, развернулся к Арсенину:

– Ну что, теперь тебе больше никто не мешает?

– Надеюсь, что нет, – прищурился Арсенин, присаживаясь на корточки. – Иди сюда, милый, я покажу тебе, что значит любить по-русски.

Слащаво улыбаясь, Хорсвилл подошел почти вплотную. Продолжая довольно скалиться, он смотрел сверху вниз, как Арсенин расстегивает его ремень и кладет сбоку. Он улыбался долго, почти несколько секунд, вплоть до тех пор, пока Всеслав не впечатал кулак ему в пах. Коротко ойкнув, сержант схватился руками за ушибленное место и согнулся пополам. Арсенин оттолкнулся от земли и, подпрыгнув вверх, врезался затылком в подбородок сержанта. Закатив глаза, британец рухнул на пол, в то время как моряк накинул ему на шею его же ремень:

– Обычно в таких случаях говорят, мол, ничего личного, приятель, работа такая, – прошипел Арсенин, затягивая импровизированную удавку на шее англичанина. – Вот только в этот раз все немного по-другому. Ну не люблю я содомитов. Не люб-лю!

– Не убива-а-ай, – прохрипел из последних сил Хорсвилл. – Убьешь, и тебе даже капитан не поможет…

– Хочешь жить – отвечай, – чуть ослабил натяжение Арсенин. – Говори: пароль и отзыв на сегодняшнюю ночь, а также куда бы ты мог пойти ночью за пределы лагеря?

– Молния, – часто и сдавленно дыша, прохрипел сержант. – Пароль – молния. Отзыв – Девоншир… А пойти ночью я могу только к маркитантам. Ярдах в пятидесяти от лагеря тетка Черри палатку держит, спотыкаловкой торгует. Если офицеров поблизости нет, часовые пропустят. За долю, конечно.

– Спасибо, – удовлетворенно улыбнулся Арсенин, – ты мне очень помог. – Всеслав отпустил ремень и, поднявшись на ноги, резко ударил Хорсвилла носком ботинка в висок. Противно хрустнув, кость проломилась, и сержант, еле дернувшись, затих.

– Однако, готов, – пробормотал Арсенин, стаскивая одежду с мертвеца. – Вот только теперь еще черт знает сколько времени ждать, пока часовой вернется. Не мог он часом обойтись, не-е-ет, ему, охальнику, два подавай…

Брегет неторопливо отсчитывал минуты, и Всеслав, прислонившись к стене, даже успел задремать, пока осторожный стук в дверь не заставил его очнуться:

– Сэр! Это Болтон, сэр! Я вернулся! Вы уже закончили?

– Открывай скорее, болван, – хриплым спросонья голосом произнес Арсенин. – Давно уже закончили. Открывай да заходи сюда, помощь нужна!

Уже привычно проскрипела дверь, и часовой, подслеповато щурясь, перешагнул через порог:

– Что делать-то нужно, сэр?

– Отвечать! – рванул на себя солдата Арсенин. – Честно и без задержек! – двумя ударами в корпус и челюсть он заставил солдата рухнуть на пол. – Как отсюда до выхода из лагеря пройти? – Моряк выхватил из ножен на поясе солдата штык и приставил его к горлу противника: – Мне долго ждать?!

– Как палатки обогнете, так все время прямо, – испуганно проблеял часовой. – Там недалеко, сэр…

– Пароль – молния, – чуть вдавил штык в горло солдата Арсенин, – а отзыв?

– Девоншир, – прохрипел Болтон, отчаянно косясь на приставленное к горлу лезвие.

– Не соврал, значит, покойник, – заметил Всеслав и тут же резким движением вспорол англичанину сонную артерию. – Вот тут ничего личного, приятель. Был бы тут твой скрипучий товарищ, тогда да. А так – ничего личного…

Прицепив к ремню ножны, он вложил в них штык, и некоторое время раздумывал, брать ли с собой винтовку часового или нет? Придя к выводу, что в ночное время вооруженный солдат, бредущий к маркитантам за водкой, будет выглядеть подозрительно, он с некоторым сожалением закинул оружие в дальний угол и вышел на улицу.

Часовых у лагерных ворот он прошел на удивление просто. Стараясь не попасть под свет факелов, он пробурчал пароль и, лениво махнув рукой в сторону буша, озвучил цель маршрута: «К тетке Черри». Часовые, так же лениво напомнив ему о необходимости поделиться добычей по возвращении, выпустили за пределы лагеря. Пройдя несколько ярдов по дороге, Арсенин оглянулся и, понимая, что со стороны бивуака он уже не виден, свернул в буш, решив сделать маленький привал на какой-нибудь полянке, где можно будет рассчитать курс по звездам. За размышлениями о маршруте бегства он не заметил, как сбоку мелькнула тень, а после было поздно. Удар чем-то тяжелым по затылку отправил его в беспамятство.

20 февраля 1900 года. Ледисмит

– Однако тут проблемка одна нарисовалась, – Шрейдер оглушительно хлопнул дверью и устало привалился спиной к стенке блиндажа.

– Опять триппер подхватил? – не отрывая взгляда от карт, буркнул Сварт.

– Да хрен с ним, с триппером! – возмутился Шрейдер, отклеиваясь от стенки. – Там…

– Если про твой хрен речь, то он у тебя и так всю дорогу насморочный, – довольно заржал Бенингс, разглядывая пришедшую к нему карту. – Вот сколько я тебя знаю, то, значит, насморк французский, то еще какая напасть…

– Да подавись ты этим триппером, – сплюнул Шрейдер. – Этот ублюдочный генеральчик Фрэнка с мальчишкой-корнетом арестовал!

– Ты думай, что городишь-то, – укоризненно покачал головой Сварт. – Перегрелся, так в бадейку тыковку свою дурную сунь, солдатня аккурат свеженькой принесла. За такие дела, что мы наворотили, он их в задницу целовать должон, а ты «арестовал»…

– Да что б мне в Святую пятницу к причастию не подойти! – истово перекрестился наемник. – Я там покрутился, того-сего поспрашивал. Так караульные говорят, что Фрэнк Уайту морду набил – синячище на полхари, а того капитана-толстяка, что дежурит нонче, вообще пришиб до смерти…

– Да ну, сортирные речи это все, – презрительно фыркнул Бенингс. – Пастор нам пулю льет, а вы уши развесили, – и азартно заелозил на месте. – Давай, открывайся, Сварт!

– Да погоди ты со своей игрой, – старый траппер затушил об стол самокрутку и тут же начал сворачивать новую. – Да и ты, Макс, толком говори, а не воду напрасно баламуть…

– Чё «погоди», чё «погоди»! – взвился Бенингс. – Небось шваль одна на руках, вот ты и вопишь: «Погоди!» А у меня, чтоб ты знал – флеш! Гони монету, говорю!

– Захлопни пасть, Бенингс, – скрипнул зубами Паркер, бросая карты картинкой вверх. – У меня вообще каре, да только при таком раскладе игра меня ни хрена не волнует…