Сергей Бузинин - «Отпуска нет на войне». Большая Игра «попаданца»

22 февраля 1900 года. Окрестности селения Лоунсдейл-бридж

– Просыпайтесь, командир, – Барт аккуратно потряс Арсенина за плечо и вновь посмотрел на дорогу. – Едут уже.

Всеслав медленно поднялся с одеяла (боль считала своим долгом напомнить о себе при каждом удобном случае) и на четвереньках пополз к кустам вдоль широкой утоптанной тропы, величаемой дорогой то ли по привычке, то ли по недоразумению. Некоторое время он смотрел вперед, а после, недоумевая, повернулся к Ван Бателаану: на тропе ровным счетом никого не было. Бур успокаивающе махнул рукой, и через некоторое время послышался неторопливый мерный топот конских копыт. Всеслав обвел заросли вокруг пристальным взглядом, проверяя, насколько незаметны притаившиеся товарищи, и бесшумно скользнул на присмотренное заранее место.

Парой минут позже из-за поворота показалась небольшая бричка с открытым верхом, неторопливо влекомая понурым першероном. Кучер в форме артиллериста философски покуривал трубочку. Единственный пассажир в офицерском мундире, позевывая, листал какой-то блокнот и внимания на дорогу не обращал. За повозкой следовали двое верховых. Судя по тому, как неуклюже покачивались они в седлах, – вчерашние пехотинцы. Конвойные, как и сопровождаемый ими офицер, взгляды по сторонам не кидали, предпочитая лениво перебрасываться фразами.

Всеслав присмотрелся к проезжающему мимо маленькому табору и, удовлетворенно кивнув, дважды крикнул сойкой. Не успело эхо растаять в кустах, как первый охранник, проезжавший в тот момент под деревом, задергался в петле, ловко накинутой сверху Ван Бателааном. Второй, не успев ничего понять, тихо хрипя, рухнул на землю с кинжалом абрека в спине. Кучер, заслышав непонятный шум за спиной, приподнялся на козлах, чтобы обернуться, но сделать ничего не успел. Прилетевший из кустов камень пробил ему височную кость. Возница рухнул на дно брички, и одновременно с этим Арсенин рванулся к повозке. Офицер успел подняться с сиденья и даже схватиться за кобуру револьвера, но увидев направленное ему в лицо дуло «маузера», застыл на месте.

– Доброе утро, господин капитан! – приветливо улыбнулся Всеслав. – А где же счастливая улыбка? Помнится, еще вчера вы очень настойчиво приглашали меня прокатиться, а сегодня почему-то не рады моей компании? Вам револьвер не мешает? Вижу – мешает. Давайте его сюда, зачем себя лишней ношей обременять?

– А вы отличный актер, мистер… Смит, – скривился Рочестер, протягивая ремень с кобурой Арсенину. – Дважды обвести меня вокруг пальца – это надо уметь! Не просчитал я вас, не просчитал…

– А почему дважды? – удивленно хмыкнул моряк. – Я с вами только одной беседы удостоился. Не считая сегодняшней. Когда второй-то?

– Когда мне сообщили, что в кутузке вместо вас отдыхают два покойника и оба из нашего полка, я решил, что вы удираете со всех ног куда подальше, – флегматично пожал плечами капитан. – Ошибся. Бывает. Знаете что, Смит или как вас там, бросайте шататься по бушу, а ступайте-ка вы лучше на театральные подмостки. Ей-богу, будете пользоваться успехом. А я вам протекцию составлю…

– Боюсь, что с вашей протекцией дальше виселицы меня не пропустят, – криво ухмыльнулся Арсенин. – Так что благодарствуйте, барин, перебьюсь как-нибудь.

– Ну, не хотите, так не хотите, – Рочестер окинул внимательным взглядом ветви деревьев и повернулся к Арсенину. – Я так понимаю, что по вашему плану я должен украсить своей персоной один из этих буков?

– Отнюдь, – Арсенин, удачно спародировав интонации капитана, широко улыбнулся. – Я у вас в гостях прохлаждался, теперь ваша очередь. Опять же судьбы десяти бедолаг, что в Лоунсдейл-бридж сегодня вздернуть должны, занимают меня несколько больше, чем одна ваша. Как вы думаете, капитан, ваше начальство ценит вас достаточно высоко?

– Смею надеяться, что да! – надменно вскинул голову Рочестер. – Только свои жизни они ценят значительно выше моей скромной персоны. И если вы рассчитываете обменять меня на кого-то из командиров полка, то можете быть уверены – из вашей затеи ничего не выйдет!

– Куда уж нам, сирым, – ехидно протянул Всеслав. – Я сочту себя полностью удовлетворенным, если они обменяют жизни десятка буров на одну вашу. Вполне равноценный размен: один джентльмен за десять дикарей. Но если вы считаете, что ваша жизнь стоит гораздо дороже, я не в обиде, пусть еще десяток-другой пленных добавят…

Рочестер, собираясь парировать речь оппонента, гневно вскинулся, но, наткнувшись на презрительную ухмылку Арсенина, как-то разом обмяк и, молча махнув рукой, плюхнулся на сиденье брички.

– Барт! – окликнул бура Всеслав. – Приведи в чувство кучера, хватит ему уже прохлаждаться!

– Так он это… того, – сконфуженно пробормотал Ван Бателаан, рассматривая тело солдата. – Помер уже.

– Как помер? – удивился Арсенин, оглядывая кусты в поисках юноши. – Я ведь Льву только оглушить его поручал? Ле-е-ев! Троцкий, маму вашу! Чем вы кучеру в лоб зарядили, что он преставился до срока, и на кой черт вы это сделали?!

– Свинчаткой, – покаянно вздохнул Троцкий, нехотя выдвигаясь из-за кустов. – Камня подходящего для пращи не нашел, вот ее и запустил… – Молодой человек поднял из дорожной пыли свинцовую бабку и показал командиру. – Я больше так не буду, Всеслав Романович! Честное благородное слово!

– Ой-е-е-е!!! – раздосадованно взвыл Арсенин, хватаясь за голову. – Помощнички, якорь вам в бушприт и триста акул в задницу, хотя и одной до черта будет! Брандскугель вам в глотку и кнехтом по хребту! Кто, мать вашу, теперь бриттам письмо повезет, а?! Христофор Колумб?!

– Не надо нам Холумбов всяких, – флегматично заметил Туташхиа, ласково потрепав першерона по холке. – Пока его найдем, пока дело объясним, время пройдет. Дорога знакомая, лошадка умная, сама до лагеря добежит. А Лев пусть англичанам письмо напишет. Он по-ихнему писать умеет, я точно знаю. А чтоб совсем понятно было, мы письмо кучеру в зубы сунем.

– Делайте, что хотите, – огорченно махнул рукой Арсенин, прикуривая папиросу. – Только очень быстро и даже еще быстрее.

– Вот, Всеслав Романович, – через несколько минут Троцкий протянул капитану клочок серой бумаги, густо исписанный огрызком карандаша. – Посмотрите.

– Угу. Угу. Угу, – бормотал Арсенин, пробегая глазами текст. – Это вы правильно написали, Лев: «если мы не получим положительного ответа в течение трех часов, то вышлем вам капитана Рочестера по частям…» Только где вы таких садистских идей нахватались?

Троцкий с отсутствующим видом шевельнул бровью и, покосившись в сторону Ван Бателаана, промолчал.

– Я примерно так и думал, – усмехнулся Всеслав, проследив за взглядом юноши. – А что это за подпись такая? Капитан Сорвиголова?..