Юрий Туровников - Абсолютное зло

«Даже если это его последователь, что мне это дает? Оттолкнуться не от чего».

На всякий случай Виктор просмотрел документы и по другим известным маньякам.

Под утро пальцы начали невыносимо болеть, а некоторые клавиши на ноутбуке западать. В конце концов, выпив всю банку кофе и выкурив две пачки сигарет, следователь сдался, тем более что уже начался рабочий день, а впереди еще встреча с Егорычем.

Гул в самолете стоял невыносимый. Турбины ревели так, словно железная птица старалась прорваться в стратосферу. Великий Председатель сидел на пластмассовом сиденье и заметно нервничал, теребя кольцо запасного парашюта. Правая рука Государя то и дело снимал десантный шлем и протирал рукавом спортивного комбинезона взмокший лоб. Сам Сюзерен, одетый в костюм супермена, был спокоен как удав. Он с усмешкой поглядывал на своего помощника.

— Что-то мне не по себе! — крикнул Великий Председатель.

— Успокойся, я сто раз так делал! — крикнул Правитель Русландии. — Главное, чтобы парашют раскрылся. А если что-то пойдет не так, то у тебя есть запасной, а вот если и он не сработает… — после этих слов помощник Императора начал еще и чесаться.

Над кабиной пилота загорелась зеленая лампочка, а по утробе самолета прокатился протяжный гул, от которого поджилки у Председателя затряслись еще сильнее. Рампа дернулась и поползла вниз, открывая сказочный вид на столичные земли Русландии. Недолго думая, Император помахал рукой и прыгнул в голубую бездну. За ним, перекрестившись справа налево и, на всякий случай, слева направо, последовал его верный слуга.

Купола с шелестом раскрылись над головами первых лиц государства.

— Ну как? — спросил Сюзерен.

— Превосходно! — ответил Председатель, летящий в паре метрах от Хозяина. — Позвольте вопрос?

— Валяй.

— У моих знакомых проблемка нарисовалась. Они по пьяни поехали за водкой в три часа ночи и сбили стадо оленей. Трое из них погибли, а один выжил. Так вот, этот олень накатал телегу в суд и угрожает им всяким. У него даже свидетель есть. Мужик какой-то мимо на «Запорожце» проносился с явным превышеньем скорости и все на видеорегистратор снял. Ну, суд вынес им приговор: две недели смотреть ДОМ-2, а того оленя, что выжил, посадили на десять лет за неправильный переход улицы.

— А вопрос-то в чем? — удивился Император.

— Так вот! Надо эти самые видеорегистраторы запретить. Ишь, чего удумали, на порядочных граждан компроматы снимать!

— Одобряю твое рвение, — Государь потянул левую стропу, резко давая крен, и умчался, оставив Председателя одного.

Тот достал телефон и нажал кнопку быстрого вызова, а когда ему ответили, сказал.

— Добро получено. Выносите на рассмотрение, голосуйте и утверждайте.

Хотя, чего там голосовать. Сразу утверждайте. Да здравствует Император! — и он выбросил вверх правую руку.

По бескрайнему голубому небу Русландии проплывали перистые облака и стая белых лебедей. «Курлы-курлы» прокричали гордые птицы, заставив слугу Государева прослезиться.

— И так, господа-хорошие, — генерал прикурил папиросу и выдохнул густые клубы дыма. — Все вы справляетесь со своими обязанностями, за исключением некоторых, — Он бросил мимолетный взгляд на Воронцова.

Капитан только пожал плечами.

— Оправдываться не стану. Мы делаем все, что можем, но преступник работает чисто. Я всю ночь изучал архив и не нашел подобных случаев. Некто, представившись сотрудником Имперского сыска, — кто-то из присутствующих присвистнул, — а именно мной, совершил одно убийство и одно отсечение конечности. Все пострадавшие люди известные. Дело может обрести не шуточный резонанс.

Жеглов покивал, расстегнул пуговицы кителя, звякнув наградами, и качнулся на стуле. Деревянные ножки заскрипели, но сдюжили.

— Складно поешь, Воронцов, только результата не видно. Ты мне свою речь на листочек напиши, я ее Государю зачитаю. Что намереваешься делать?

Начальники отделов перевели взгляды на капитана.

— Ждать когда преступник допустит ошибку.

— И сколько ты намерен ждать? — Глеб Егорович закрутил усы. — Скольких он еще покалечит, прежде чем ошибется? Десять человек, сто? Телевизионщики уже устрашающие репортажи, поди, готовят. Не хватало нам на НТВ попасть. Хорошо пока газетчики не лютуют, — генерал развернул свежий номер «Жизни Империи» и прочитал статью:

«Сегодня ночью совершено нападение на великого скульптора Забора Ркацетелли, известного всем по монументу герру Петруччо, что высится над столицей. Неизвестный отрубил зодчему руку возле ресторана „Император“, где тот изволил трапезничать. По факту нападения возбуждено уголовное дело. Расследование поручено следователю Имперского сыска графу Виктору Воронцову, который сказал, что уже вышел на след преступника и в скором времени тот будет пойман».

Начальник сыска бросил газету на стол и продолжил.

— Давай-ка, Витя, поднатужься и со всей головой в работу. С этого момента все остальные дела по боку, и занимайся только маньяком. Иди.

В этот момент у всех присутствующих заиграли мобильные телефоны.

Офицеры, как по команде, достали трубки и прочитали сообщение.

«Пришли СМС со словами „Помним, любим, скорбим“ на короткий номер 0202, и полученные средства пойдут на новый шедевр руки Ркацетелли — бронзовую статую Ромати, которую установят на Поклонной горе. Стоимость сообщения всего тысяча империалов».

Воронцов усмехнулся, встал из-за стола и, щелкнув каблуками, покинул кабинет начальника.

Виктор вышел на улицу, хлопнул дверью и закрыл глаза. Он всегда так делал, чтобы расслабиться и освободиться от отрицательной энергии, которой каждое утро его заряжает руководство.

— Доброе утро. Ну что, — раздался голос, — опять неприятности?

Воронцов приподнял одно веко. Возле него, опираясь на тележку, стоял давешний Дед Мороз.

— Утро… — сыщик хотел сказать «доброе», но передумал. — Утро, — закончил капитан.

— Может чайку, холодненького?

Следователь пожал плечами. Мороженщик открыл свой холодильник на колесах, запустил внутрь тележки руку и, пошарив там, выудил пол-литровую запотевшую бутылку. Виктор взял предложенный напиток и открутил крышку.

— С повышенным содержанием сахара. Для работы мозга полезно, — сказал продавец.

Сыскарь приложил бутылку к губам и сделал несколько глотков. Горло приятно «обожгло» холодом. В детстве он любил сам делать холодный чай.