Владлен Щербаков - Спасение неизбежно Октябрь 2012

Солнце согревало затылки, в лицо дул теплый ветер. Бурый первым услышал подозрительный звук. Звук нарастал. Уже точно не автомобильный двигатель. Характерный свист между стуками. Вертолет. Слева от поворота перпендикулярно дороге на километровой высоте показался хищный силуэт.

— А! Пиздоглазые! – Чума вскочил во весь рост, вскинул автомат, неполный магазин разом опустел.

Бураев в ужасе смотрел, как разворачивается вертолет, как Чума бьет ногой удивленного Пузо в живот. Пузу в пузо, некстати сверкнула мысль. Чума поднимает пулемет из‑под откатившегося бандита, становится в позу киногероев. Сквозь длинную очередь слышны пожелания великому китайскому народу от бывшего заключенного сибирских лагерей.

Это пиздец. Подтверждением здравой бураевской мысли стала ответная очередь. Крупнокалиберный пулемет в своей речи пожелал не вполне законопослушным российским гражданам выполнять требования хабаровского перемирия. Бураев увидел куски влажной земли, взметнувшейся с края насыпи. Сбитую кепку, размолотую голову Гвоздя. Молотком по шляпке, продолжал сходить с ума Алексей. Вспоротое Пузо. Чума следующий. Голени взрываются ниже коленной чашечки. Кости отчетливо белеют в кровавом мясе. Кусочки мышц, костяные крошки врезаются Алексею в лицо. Последним видением становится падение неуемного бандита, в коротком полете тело вспенилось шматками мяса, голова салютовала дурными мозгами.

Бураев покатился вниз, дорогое пальто лоскутами взлетело над лежбищем.

В руке автомат, ноги проскальзывают в грязи. До джипа метров 50. К своему Мерседесу мчатся цыгане. Оглы орет телохранителям вслед. Кому ты сдался, охранять твою бородень. Леха перестал рефлексировать, Ольга и цель в жизни отодвинулись на второй план. Сначала выжить, цель придумать не проблема.

На одном дыхании Бураев покрыл расстояние до автомобиля. Дверь рывком, закрыть – лишнее движение. Автомат спружинил о пассажирское сиденье, рычаг помешал упасть под педали. Слава всем богам, ключ в замке, безмятежно качается брелок. Дрожавшие пальцы превратились в арматуру, глаза сузились, губы скривились в улыбке. В лобовом стекле картина цыганского апокалипсиса. Мерседес наркобарона густо покрывается дырками размером с перепелиное яйцо. Стальная перепелка дырявит автомобиль вместе с телохранителями. Мерседес подлетает на красно–желтом пятне, взрыв отбрасывает Оглы в сторону. Цыган порванным воланом летит в грязь перед Паджеро. Леха уже провернул ключ, с удовольствием придавил педаль, двигатель легко провернул колеса. Чтобы обрести сцепление, пришлось сбросить газ. Джип набирал скорость, далеко справа падал вертолет, в лобовое стекло стукнулась пучеглазая рожа. Кудрявые грязные волосы заслонили обзор. Непостижимым образом Оглы запрыгнул на капот. Леха тормознул, цыган не удержался, съехал под колеса. Педаль в пол, кузов тряхнуло, Паджеро не выдержит двоих! Клочок бороды застрял в сочленениях глушителя, изуродованное лицо утонуло в грязи.

— Чик, и он уже на небесах. Смотри, как наловчился, доктор! — комментировал Кабанов.

— Хирургом бы тебе цены не было!

— Тогда уж патологоанатомом, Дмитрий Петрович. Оживлять пока не научился. — Полянский вытащил стрелу из правого глаза наблюдателя. С глазного яблока на острие свисали нити сосудов, обрывки мышц.

— Прямо в яблочко.

Новоявленный Вильгельм Телль резко опустил руку, глаз соскользнул, кровавый сгусток утонул в черноземе.

— Не человеческое это дело — людей оживлять. — Кабановский зрачок до сих пор не превышал размера кончика иглы. Светло–синие глаза на загорелом лице демонически блестели. Как врач, Полянский сразу догадался о состоянии Кабанова. Наркотическая эйфория последними волнами накрывала сознание. Кабановская воля сосредотачивала усилия на выполнение боевой задачи. Несоответствующая ситуации шутливость — единственный побочный эффект, который приводил в изумление остальных боевиков.

— Господа, мы вам не мешаем? — Свиридов не скрывал раздражения, повернув голову, линию прицела с колена оставил в сторону дороги. Топор в такой же позиции прикрывал спину веселого руководителя. Дуло его старого автомата следило за поворотом, откуда несколько минут назад выехала шестерка. Механик вел машину на третьей скорости, в мирное то время двухполосная дорога не позволяла разогнаться, к тому же поворот на 90 градусов. Сейчас к этому прибавлялась ответственность за жизнь заложников. Кабанов с легкостью отдал бы всю партию, но доверять цыганобандитскому сброду не позволял жизненный опыт.

Юрий Иванович вез в багажнике один из похищенных мешков. Второе яйцо лежало в другой корзине гарантом возможного торга. Таким же гарантом являлся первый пункт кабановского плана.

— Ни в коем случае, товагищ! — Дмитрий понимал, что нужно вести себя серьезнее, но отчасти бравада, отчасти маскировка страха, стремление поддержать боевой дух принимали форму незамысловатых шуток. К тому же проклятый наркотик все еще действовал. Стрельбу из арбалета Кабанов считал баловством, но единственный винтовочный глушитель смотрит сейчас в сторону автомобиля с заложниками. Студент в паре с Семеном обошли левее со стороны дороги. Маскировочные халаты скрывали бойцов в мокрых струпьях кустарника. Единственный, кто мог их обнаружить, в этот момент лежал результатом докторских экспериментов.

Кабанов подобрал рацию, оброненную бандитом.

— Не густо у Бурого с бойцами. Одного на шухере поставил. Зер гут, камраден.

Дмитрий приставил к глазам резину окуляра. Труба тепловизора медленно обвела окрестности. С этой стороны дороги ни одного теплокровного животного. Призраки животных обозначались, когда объектив смотрел на пригорок в 5 километрах. С пригорка отлично просматривалась и простреливалась местность возле «Газели» с заложниками. Так что Дмитрий Петрович не сомневался в породе животин, красными амебами ползующими по насыпи. Теперь шансы на спасение чуть увеличились. За спиной у Топора гранатомет. Штука дефицитная, для особых случаев. К тому же рация на бандитской волне. Можно поблефовать.

Кабанов нажал шумовую кнопку своей Моторолы, убедился в несовпадении частот. Теперь можно говорить свободнее.

— Студент, как обстановка, кого видишь в газели?

— Далеко. Слишком далеко.

— Семен, как обстановка?

— Скрытно приблизится и проконтролировать обмен не можем.

— Проклятье! — Лицо Кабанова превратилось в гранит, шутки закончились. В рацию:

— Иваныч, притормози, сколько сможешь, без подозрений.

— Семен, сближайтесь на расстояние гарантированного выстрела. Если вас обнаружат, заложникам конец. О готовности доложите. Мы прикроем. Как поняли?