Виктор Шайди - Иероним

Когда Эльза поставила передо мной основательно опустевший поднос, я продолжил:

– Есть традиция, берущая начало со времен древних королей и императоров. Самых лучших воинов, отличившихся смелостью в боях, вожди собирали в особые отряды, называемые гвардией. Гвардию смертельно боялись враги, твердо зная: где бьется гвардия – там победа. Гвардейцев уважали. Стать гвардейцем о-о-очень трудно и практически невозможно для простого воина. Я знаю, не каждому удается отведать сердце северного волка, и считаю – вы достойны! В бою каждый воин проявил не только смелость и беспощадность к врагам, но и качества истинного гвардейца – стойкость и дисциплину! Никто не ослушался приказа, и мы действовали одним могучим и непобедимым отрядом! Древние короли с радостью бы хотели видеть вас в гвардии, но пусть испытают зависть! Я, Александр Дрэгон, Черный герцог Сапсанский, принимаю вас в гвардию герцогства! Служите примером воинам и станете элитой – рыцарями. Не отведавший сердца северного волка никогда не будет зачислен в гвардию, и отныне да будет так! За гвардию! – крикнул я и, взяв с подноса сердце, принялся есть.

Примеру последовали все!

Под дружное чавканье рождалась вторая традиция будущей армии. Ведь из истории известно – армия сильна не победами, но традициями. Те правители, кто этим пренебрег, долго не усидели на тронах. С сердцами покончено, и съеден последний кусок. Я громко крикнул:

– За гвардейцев! – и выпил свое вино.

– За герцога! – опустошили кубки воины.

– Вот ход так ход! А еще собираешься назад… – прокомментировал сидящий рядом Адольф.

– Чувство гордости необходимо воспитывать! И тогда воины будут способны на подвиг, – мысленно парировал я, со стуком ставя на стол кубок.

Пир понесся по накатанным рельсам. Вторая чаша – за герцога, и так далее. Шумное веселье качало счастливых людей. Забывался в вине разум, стирая мысль о скоротечности жизни. Еще ночью воины смотрели смерти в глаза, а сейчас с упоением наслаждались жизнью. С неба подглядывала полная луна, бросая призрачные лучи на покрытую мраком землю. Огонь факелов, переливаясь, играл на начищенных железных доспехах. Костер то и дело с треском выбрасывал снопы искр, салютуя празднику.

Зов природы увлек меня в ночь, подальше от шумевшего стола, поближе к журчащему ручью.

Не успел я в полной мере насладиться тишиной, как легкое шипение коснулось ушей. Адреналин моментально загнал в угол прекрасное настроение на пару с алкоголем. Включив обостренные чувства, я прислушался, пытаясь разобрать и понять шипение. Мозг привычной болью оповестил о хлынувшем потоке информации, сортируя и преобразуя данные в причудливо раскрывающуюся картину ночного мира. Запахи и звуки дополняли общую палитру. Зарябило в глазах, и не прошло двух секунд, как изображение приняло отчетливые формы. Мозг быстро адаптировался к новым чувствам. В монотонном журчании ручья слышался леденящий душу шепот.

До предела обостренный слух с трудом различил слова:

– Кто… ты?..

Я вытащил меч из ножен, лезвие полоской ртути блеснуло в свете луны. Осторожно пробираясь через небольшие кусты, ближе подходя к ручью, отчетливее и отчетливее слышал зловещий шепот:

– Тебе… не место… в этом мире… ты умрешь…

Я вышел на небольшую каменистую полянку перед бегущей водой. Любопытная луна выглянула из-за туч, осветила прогалину, окрасив серую гальку в матово-холодный цвет. На фоне посеребренной светом воды черным расплывчатым пятном выделялась бесформенная тень. В воздухе витал непонятный тревожный запах, напоминающий смесь сырости склепа и жухлой травы. Зловещий злой шепот издавала расплывшаяся кляксой тень.

– Кто ты? – спросил я, и невинный вопрос заставил тучу брызг фонтаном взметнуться в мою сторону.

Я отскочил, уклоняясь от летящего потока. Сердце оглушительно стучало в груди, и по спине пробежал предательский холодок страха. Обостренное зрение выхватило из тучи брызг лязгнувшее зубами бесформенное тело.

Нечто проносилось рядом, а лезвие меча инстинктивно рассекало воздух, разрубая пополам стремительный поток. Я ожидал, что к ногам упадут останки тела, но не тут-то было.

Промазал!

Мое учащенно бившееся сердце наполняло вены адреналином, вытесняя алкоголь. Время замедлило бег. В воздухе разлился запах озона.

Передо мной стояло жуткое существо. Четыре покрытых чешуей лапы изогнутыми, как сабли, когтями скрежетали по камням, сжатое в тугую пружину тело готовилось к прыжку. Спину неведомого животного покрывали маленькие шипы, в области крестца перерастая в длинный змеиный хвост. Пасть хищно скалилась, хвастаясь огромными зубами, росшими в несколько рядов. Под узким и плоским лбом в провалах глазниц мрачным пламенем полыхали глаза.

Страх холодком пробежал по позвоночнику, вонзив щупальца в легкие. Злость и ярость вспышкой ударили по глазам, окрасив мир в кровавый цвет.

– Кто ты? – прорычал я, но зверь не пожелал ответить.

Огромное тело молнией метнулось ко мне. Не успев сосредоточиться, я чуть не поплатился жизнью и чудом увернулся от лязгнувшей над плечом пасти. Горячее дыхание животного обожгло лицо, заставляя меня отпрыгнуть назад. Меч рассек пустоту. Пульс гулко ударил в висках.

Когтями выбивая на камнях искры, чудовище затормозило, молниеносно развернувшись. Бугры мышц перекатились под чешуей, и на меня уставились пылающие яростью глаза.

Сердце пойманным воробьем трепыхалось в груди, мозг орал об опасности.

– Кто ты? – прошептал я пересохшими от страха губами.

Знакомое чувство пробуждения неведомого существа укололо болью. Осознание близости смерти пронзило мозг. Огромная порция адреналина и страха, впрыснутые в кровь, разбудили дремавшую в глубинах моего подсознания тьму. Существо проснулось и взбесилось, ломая преграды сознания, разрывая на части душу. Страх близкой кончины удваивал силы демона, которому поддавшийся панике и ярости мозг передал бразды правления, убив волю. Мой разум занял место стороннего наблюдателя, и неистовая жажда заполнила тело, скрутив мышцы судорогой. Побелевшие от натуги пальцы, державшие рукоять меча, лопнули фонтанчиками крови, заблестев длинными острыми когтями. Отчетливо хрустнули кости, лицо тугой маской стянула гримаса. Глаза заволокло красной пеленой ярости.

– Ты убил моих слуг, – прошипело существо и прыгнуло, но сейчас я был готов.

Проснувшийся зверь рвался в бой.

Ощущая телом ритм смертельного танца, я легко увернулся, и меч, ударившись о шипы на спине существа, выбил красные искры, не нанеся никакого вреда. Хрип злости вырвался из горла. Промахнувшийся зверь, лязгнув зубами, приземлился на камни, оставляя за собой отчетливый след когтей, и снова развернулся в мою сторону. Зловещее шипение вынесло приговор: