Виктор Шайди - Иероним

Вампал не появлялся, и остаток дня я провел в полном безделье и затворничестве. Ночь принесла прохладу и спокойный сон.

Следующий день начался с раннего подъема. Порывы ветра разметали обрывки туч. Суета в лагере нарастала, воины запрягали коней и грузили имущество на телеги. Я отправился к ручью умыться и сделать като – вчера из-за лени изменил своей привычке. Промокшая земля чавкала под ногами, прилипая к сапогам. Озорное солнце щурилось из-за горизонта, ощупывая тяжелую от капель листву деревьев.

Когда я вернулся, шатры уже погрузили на телеги. Роган запряг и одел в доспехи лошадей и верным псом ждал меня.

Удивляла способность гиганта оставаться невидимым. Тенью был рядом, но как-то ненавязчиво. Никогда не заговорит первым, где отдыхает ночью и отдыхает ли вообще – я не знал.

Может, молчаливость служит своеобразной маскировкой? Вроде бы человек всегда рядом, а ты не замечаешь – как бездушную мебель.

– Роган, как тебе удается быть незаметным? – прошипел я, садясь на лошадь.

– Сахиб, воины пустыни знают честь в служении вождю… – туманно ответил пустынник.

– И в чем честь?

– Честь в том, что, если сахиб не замечает верного воина, значит, тот преданно исполняет долг!

И правда – доспехи всегда почищены, конь ухожен, в шатре порядок! Философия настоящего верного слуги – пусть ничто не отвлекает вождя.

– Каждый член племени делает свое дело, сахиб удостоил меня чести быть телохранителем, а не путаться под ногами, – добавил воин.

– Роган, я рад, что не ошибся в тебе, и ценю твою службу, – кивнул я, оруженосец, гордый похвалой, поклонился в ответ и вскочил в седло.

Вереница телег вытягивалась в караван. Скрипящие колеса оставляли в жирной грязи четкий продавленный след. Чинно и важно, закованные в броню, подъехали Трувор и Тюрик, приветствуя меня, они приложили правую руку к шлему. Быстро в отряде распространяются обычаи и ритуалы, и я знал, кого за это благодарить.

Рыжие волосы мелькнули на первой телеге, куда, смешно вскидывая лапы, стараясь не замочить росой, поскакал вампал. Хитрый Адольф старался занять местечко помягче.

– Мой лорд, воины готовы, – доложил Трувор.

– Тогда в путь. – Я, слегка дернув уздечку, поехал впереди отряда.

Рядом следовал Роган, остальные, чуть отставая, вытягивались в блестящую железом колонну. Солнце вышло из-за горизонта и теплыми лучами подняло пену тумана с промокшей земли. Не знаю почему, но молчать сегодня не хотелось, и первым я подозвал Эрика. Немного пришлось подождать, пока воины выкрикивали и передавали по цепочке команду. Не прошло и нескольких минут, как Эрик осадил рядом со мной храпящую лошадь и, поприветствовав до боли знакомым жестом, доложил:

– Мой лорд, по вашему повелению прибыл.

Интересовало меня многое. За день безделья развился информационный голод. Мы долго беседовали о количестве запасов оружия, стрел, продовольствия и многого другого. Эрик рассказал, что за время отдыха проверили лошадей, у некоторых пришлось сменить подковы, произведен мелкий ремонт кожаных ремней на броне воинов, и так далее – неинтересная, рутинная суета воинского лагеря. Сделав вывод – в обеспечении все нормально, воины живы и здоровы, – я отпустил Эрика, переключаясь на других сержантов.

– Кто-нибудь раньше бывал в этих землях? – спросил я.

– Нет, лорд, не приходилось. Все как-то в другой стороне герцогства, но, судя по такой высокой и сочной траве, крестьяне здесь не бедствуют и успевают до зимы собрать неплохой урожай, – ответил Тюрик.

– Интересно, куда на зиму прячутся разбойники и беглые рабы из Дикого леса?

– Известно куда. Разбойники уходят в вольный город Ширган и платят ярлу Тумару дань за зимовку, а рабы, говорят, прячутся в пещерах или под землей. Правда, точно никто не знает, не встречались люди из Дикого леса.

– А аристократы не могут договориться с ярлом, чтобы тот не пускал зимовать разбойников?

– Может, и пробовали, но Тумару так выгоднее. Степняков разбойники не грабят – попробуй потом спрятаться в поле от конницы ярла. Страдают деревни ближе к сопкам, лесу и горам, тем более добычу сбывают там же – на вольном рынке, да и за зимовку платят чистым золотом.

– Почему тогда виконты и графы не объединят усилия и не защитят земли?

– А зачем? Те сами под шумок грабят соседей, списывая на беглых рабов или на разбойников. Деревни привыкли защищаться сами, кто как умеет. Конечно, во время сбора урожая господа выделяют воинов для охраны, чтоб самим с голода не помереть. Когда служил у графа, тоже участвовал в так делах, – поддержал разговор Трувор.

– Каждый старается за лето побольше скопить добра, тогда зима пройдет не так скучно, – добавил Тюрик.

– А как проходит зима?

– Выпадает первый снег, люди запираются в городах и проводят праздник урожая, потом наступают холода. Солнце не греет землю, приходится постоянно топить печи, чтоб не замерзнуть, да иногда, когда потеплее, можно и немного поохотиться за стенами города. Правда, не все отваживаются на такой поступок, слишком опасны встречи с дикими зверями севера. Зимой готовятся к лету, шьют одежду, делают упряжь и всякую мелочь. У хорошего хозяина работы хватает. Так и проходят холода, а за ними наступает весна, время работать не покладая рук, запасаясь на следующий период, – продолжил Тюрик.

– Те, кто не хочет так жить, уходят на земли империи, но, говорят, там не слаще. Хоть холодов и нет, зато налоги и армия императора. Закон. Здесь свободней, что для знати, что для простого люда, – закончил Трувор.

Солнце нещадно поливало землю лучами, высушив траву и подняв в небо отогревшихся бабочек и мошек. Дорога неторопливо петляла по полям, тщательно огибая сопки и клочки леса, в которых могли прятаться наши враги. Разговор затих.

Воины, пригретые солнцем, дремали в седлах, сержантов тоже одолело расслабление. Я расстегнул плащ, подставив слабому ветерку панцирь доспехов, и, трясясь в седле, наслаждался природой. Здесь, подальше от гор, лето почти вошло в свои права. Лошади интенсивно отгоняли мошек, помахивая хвостами, люди же обходились небольшой веточкой. Жара потихоньку проникала под доспехи, накаляя железо. Чем выше вставало солнце, тем мучительнее и неинтереснее казался путь. Струйки пота сбегали по спине, заставляя мокнуть рубаху. Кольчуга, подбитая мягкой кожей и надетая под доспех, абсолютно надежно укрывала тело, но и плотно перекрывала доступ свежего воздуха.

– Как железнобокие могут такое выносить? В пустыне давно бы сварились, – прошипел Роган.

Я достал из кармана карту. До отмеченного места отдыха оставалось несколько часов пути. Солнце еще не вошло в зенит, давая понять, какое пекло ожидает дальше. Воины, безмолвно и монотонно качаясь в седлах, начинали изнывать от жары.