Андрей Дай - Столица для Поводыря

У польской части «клуба» были несколько иные планы. Большинство шляхтичей не интересовала борьба за освобождение чужого им народа от какого-то гнета. Больше того, они и сами не прочь были бы поугнетать земледельцев. Вернуть, так сказать, золотое времечко Речи Посполитой.

Другие, успевшие заразиться французскими идеями Свободы, Равенства и Братства, охотно поддержали бы русских братьев по революции, но не хватало знаний. Ссыльные дворяне, в отличие от них, имели навыки руководства и организации, а часть – вообще были профессиональными военными.

Кроме того, шляхетскую часть заговорщиков поддерживали бунтовщики успевшие скрыться от возмездия в Австрии. В обнаруженных к пересылке в Иркутск письмах прямо говорилось, что капитаны английских кораблей, стоящих у причалов открытых для торговли портов Китая, готовы взять бежавших с каторги борцов за Великую Польшу. А Австрия предоставит им гражданство, убежища и кое-какое оружие для продолжения борьбы.

Нарциз Целинский, бывший штабс-капитан русской армии, предлагал прорываться через Монголию и Китай к кораблям. Ареной настоящей битвы он видел только Европу, а восстание, даже успешное, в глубине Сибири, по его мнению, было бессмысленной тратой сил и жизней.

Бывший пианист Густав Шарамович призывал земляков к Священному походу «За нашу и вашу свободу» на запад по Сибирскому тракту. Он предполагал, что по пути к его отряду станут присоединяться не только другие польские патриоты, но и стремящиеся к идеалам Свободы русские каторжники. К тому же, Шарамович надеялся разжиться золотом и оружием на многочисленных приисках. Пианист считал, что на пути они не встретят сколько-нибудь серьезного противодействия. Убеждал своих соратников, что городовые батальоны давно уже стали прибежищем пьянчуг и идиотов, а наиболее боеспособные части казачества воюют с киргизами в Туркестане.

Для выработки единого плана в Восточную Сибирь вскоре должен был отправиться хорошо известный жандармам государственный преступник Николай Александрович Серно-Соловьевич. С собой у него должны быть многочисленные документы – планы готовящихся выступлений в обеих столицах, заявления о поддержке со стороны революционеров в эмиграции, и письма ряда политических деятелей Европы. Нам оставалось лишь дождаться, когда отважный борец довезет доказательства своего смертного приговора до Томска. Выпускать этого матерого бунтовщика дальше, мы с полковником жандармерии не собирались.

Дело в том, что нашему, составленному совместно с Кретковским, донесению, Мезенцев не поверил. Киприян Фаустипович получил от него предписание провести дополнительное расследование и озаботиться более достоверными доказательствами, чем показание двоих заговорщиков среднего звена. Мне же Николай Владимирович писал, что не видит еще причин для меня вновь привлекать внимание государя. Что он конечно же ценит помощь оказываемую штабу жандармов в моей губернии, но не станет ли это известие криком того пастушка, что кричал «волки, волки»?

Честно говоря, было совершенно все равно – поверил он нам или нет. И я действительно не собирался снова привлекать к себе внимание. Два заговора подряд и оба «раскрыл» гражданский начальник далекой сибирской губернии? Это даже не смешно. Единственное о чем я в ответном послании настаивал, так это о том, чтоб к безопасности царя весной будущего года отнеслись более тщательно. Если уж какой-то кандальник и убийца знал, что Александр частенько прогуливается в Летнем Саду практически без охраны, то что уж говорить о столичных обывателях.

Решили с Кретковским не торопиться и дождаться Серно-Соловьевича. А пока, он продолжал разработку и проверку многочисленной информации, лившейся из попавшихся на «расстрельном» преступлении поляков.

Я был рад, уже хотя бы тому, что мои врачи-экспериментаторы, Михайловский с Зацкевичем, к «тайному клубу» оказались совершенно не причастны. Отчеты, которые Бийский городничий мне время от времени присылал, радовали резким снижением детской смертности. А практически все губернские врачи уже давно заказывали требующиеся лекарственные средства в аптеке при Бийской окружной больнице.

Еще, я попросил Дионисия Михайловича составить инструкцию для докторов, которые станут осматривать датских переселенцев. Новенькую Томскую пересыльную тюрьму уже временно переименовали в «карантинный лагерь».

Дело в том, и это вторая хорошая новость, что к началу июля из Санкт-Петербурга пришел объемистый пакет с информацией о прибывших в империю датчанах. О тех, естественно, кто выбрал для себя местом пребывания до получения гражданства Томскую губернию.

Прямо – гора с плеч. Фон Фалькерзаму удалось одним своим явлением в столице решить большинство проблем с переселением земляков Дагмары. А заодно, конечно, и собственные – ему разрешили-таки вернуться в Париж. В послании барона, приложенном к объемистому пакету, он извещал меня, что от дел связанных с размещением иностранцев на Сибирских землях он отстранен. Ему поручена организация высочайшего визита во Францию планирующийся на 1867 год. Государь изъявил желание лично почтить своим присутствием Парижскую выставку.

Как же меня иногда бесит эта их неторопливость. Я имею в виду – чиновников и придворных вельмож. У купцов все совершенно по-другому. Эти и сейчас понимают – время – это деньги. Не успел сейчас, не подсуетился, не подумал – потерял прибыль. А вот так называемые государственные мужи от такого подхода к ведению дел весьма далеки. Какая, дескать, для ее величества Истории, разница сейчас или через год? Потомки все равно станут говорить – «в эпоху Александра Второго». Простейшие решения проходят по инстанциям годами. Создается бесчисленное количество комиссий, в которых старые маразматики переливают из пустого в порожнее. Будто бы судьбы, едрешкин корень, Вселенной решают.

Вот с той же железной дорогой на Урал, к заводам, казалось бы чего проще? Последний кретин поймет, что раз большая часть металлургического производства, на которое сейчас, по большому счету, завязана вообще вся индустрия века железа и пара, находится на Урале, так и дорогу туда необходимо строить в первую очередь. Так нет! Связали чугунными магистралями крупнейшие города, едва-едва дотянулись до хлебных провинций и бросились создавать сетку вдоль западных рубежей. Все вроде логично. Случись война, войска по железке перебрасывать куда как сподручнее. Только один нюанс! Рельсы приходится в Англии и Пруссии закупать. Тратить, при и так дефиците наличности, валюту. Развивать экономику заклятых друзей.

Слава Богу, хоть на островную горнозаводскую дорогу решились. Но и то! Когда еще моя дорога дойдет до Тюмени? Я даже не спрашиваю – когда будет построен этот трансуральский путь Пермь-Екатеринбург. Всякий, кто хоть раз путешествовал из Сибири в Россию, должен помнить те длиннющие тоннели и серпантин. Там без динамита работы лет на десять.