Андрей Архипов - Ветлужская Правда

Веремуд тяжело вздохнул, соскочил с коня и нехотя пристроился рядом с полусотником. Чрезмерная подозрительность ветлужцев выматывала ему душу. Не то чтобы он желал сбежать или чем-нибудь навредить, но выкинуть что-нибудь вздорное и посмотреть, как этот третий отреагирует, ему очень хотелось. Однако понимал, что портить отношения с этими воями себе дороже – и доверие можно потерять, и жизнь.

Гнедой скакун выметнулся из-за поворота и остановился, взрывая копытами мягкую от нападавших в этом месте хвойных иголок землю. Миг, и всадник вновь рванул поводья, отправляя усталого коня в обратную сторону. С усилием взяв в намет, тот разметал хлопья пены по сухой траве и исчез за ближайшими деревьями.

– Ну вот и гости пожаловали! – печально подвел итоги полусотник, прячась за крупом коня. – Как бы стрелами сразу не угостили от щедрот своих. Прикройся, что ли!

«Это ты здесь гость… – ухмыльнулся про себя Веремуд, узнав умчавшегося воина. – А пришли свои. Пусть не хозяева, но и не чужие этой дороге люди».

Брат выехал первым. Видимо, мельком заглянувший на поляну отрок узнал его в лицо. Вот только безусый молодец не разглядел пустые ножны, поэтому Прастен остановился, его взгляд сразу посуровел и приобрел подозрительную остроту, заставившую выехавший следом десяток безмолвно окружить своего предводителя. Провинившийся отрок, пришпориваемый проступком, подъехал ближе и уставился на обезоруженного руса.

– Опасности нет, пусть подъезжает ближе… – Веремуд незаметно загнул палец на руке, демонстрируя, что свободен в своих поступках.

Прастен соскочил с коня незамедлительно, лишь махнул рукой вперед по дороге, отправив троих воев разведывать окрестности. Подойдя ближе, он молча сграбастал Веремуда в объятия и, отойдя на шаг, выжидательно посмотрел на стоящего перед ним незнакомца.

– Прастен, то правая рука ветлужского воеводы, объявившегося прошлым годом у черемисов. Иоанном звать. Он же на железе сидит вместе с теми эрзянами, что на Выксунке земли держат, верно, ты слышал уже про это. – Веремуд перевел дух, выложив брату почти всю суть разом, и перешел к самому трудному: – Я сам у него в полоняниках, но лишь до той поры, как приведу его на наши земли и сведу с боярами. – Заметив недовольство в глазах брата, Веремуд поспешил заметить: – Я словом своим связан, да и виной… О том чуть позже, не гневайся понапрасну. Воинов у него чуть поменьше, чем у тебя, но в обиду его не дадут.

– И передай своим людям, – перехватил инициативу ветлужский полусотник, – чтобы не бряцали оружием, если заметят что-то подозрительное. Вокруг лишь мои ратники, и более никого на десять верст нет.

Прастен задумчиво кивнул одному из своих воев, который внимательно прислушивался к разговору чуть поодаль, и вновь повернулся к собеседнику:

– Разрешишь с братом наедине слово молвить?

– Конечно, и пусть расскажет тебе, куда и зачем мы путь держим. Все попроще будет объясняться потом.

Рус дернул щекой, но ничего не ответил, лишь потянул Веремуда в сторону, где долго вслушивался в горячий шепот брата. Так же молча он вернулся и словно ни в чем не бывало продолжил беседу с незнакомцем:

– И кто же ты будешь, мил-человек?

– Калика перехожий, – поддержал предложенный тон полусотник. – Только вместо посещения святых мест хожу по земле русской да потчую местный люд богатствами, в ней зарытыми. Кому-то железо предлагаю, другим иное, не менее ценное… Есть время нас выслушать?

Перехватив нетерпеливый кивок Веремуда, Прастен отбросил в сторону словесную шелуху ветлужца, не став к ней придираться, и нехотя согласился:

– Выслушаю, хотя и недосуг мне.

– Что так?

– По следам нашим рать идет немалая, едва оторвались.

– Кто именно?

– Степняки за разоренные станы свои отомстить хотят. Не боишься с ними столкнуться, лясы со мною точа?

– Тебе их вежи зачем понадобились?

Прастен скрипнул зубами, недовольный настырными вопросами чужеземца, но все же выдавил из себя ответ, искоса поглядывая на брата:

– Выдумали, злодеи, селиться около торной дороги, чтобы потом ее терзать своими набегами!

– Кипчаки? – недоуменно переспросил Веремуд. – Что они забыли в этих лесах?

– Не совсем в лесах, но за границу половецкого поля они заступили… – поморщился Прастен. – Да и не приказывал мне никто их об этом спрашивать. Знай гони ворога в спину да бери добро, им нажитое, вот и весь сказ. Вот если бы Анбал Хисам или его отец поручили мне степнякам колыбельную спеть…

– А что, – вмешался полусотник, – с наместниками Сувара и Мардана ты лично беседу имел?

– С дуба рухнул, ветлужец? – не слишком почтительно отреагировал Прастен. – Кто меня до них допустит?

– Хм… со мной это может и выгореть.

– С тобой, – жестко прервал его Веремуд, – мы оба лишимся своих чубов!

– Тебе, судя по всему, – не замедлил усмехнуться Иван, – терять уже нечего! Потерявши голову, по волосам не плачут! А вот братцу твоему, прежде чем принимать решение, нужно меня выслушать!

– Выслушаю, выслушаю, чуть погодя… – Прастен оглянулся на своих воинов и зычно скомандовал: – Становимся на ночлег! Возы в круг! Чужеземцев в лагерь пускать лишь по моему приказу!

– Что так неласково? – вновь усмехнулся ветлужец. – Вдруг да пригодимся чем-нибудь?

– Разве что отбиться от неприятеля, если нужда настанет, – криво улыбнулся Прастен, решивший сразу расставить все по своим местам. – Может, тогда и речи твои слаще меда покажутся…

– Исключено. Я никогда не позволю своим воинам встревать в чужие распри!

– Даже за долю в добыче?

– Это меньше всего прельщает. Жизнью своих воинов я имею право рискнуть только в самых крайних случаях, и звон монет в этот перечень не входит. Вот если ты в ответ поможешь мне укротить эрзянского князя, который за нами следом идет…

– Среди эрзян ныне неспокойно, инязор поссорился с дальними родами, что с ветлужцами дело имеют, – пояснил брату, удивленному таким поворотом дела, Веремуд. – Мыслю, что через год-другой власть в наших краях может и перемениться…

– До той поры это ничего не меняет! – отрезал Прастен, скривившись на подобное предложение.

– Меняет! Говорил уже, что мне более под крылом инязора делать нечего! Либо придется на чужбину подаваться, либо…

– После языкам волю дадим… – отмахнулся старший брат, не желающий обсуждать при чужеземце дела рода.

– Кстати, сколько воинов за вами по пятам идет? – решил сменить тему разговора ветлужец. – Под какими стягами?

– Под полторы сотни, а то и более! – равнодушно бросил Прастен. – А стяги… Видел я один, полотно небесного цвета и на нем какая-то двуглавая птица.

– Хм… что-то знакомое, – не сумел скрыть удивление полусотник. – Это где такие водятся? Около Яучы, что мы Липецком называем?