Борис Царегородцев - Второй шанс адмирала Бахирева

– Владимир Константинович, вы-то сами что решили?

– Ваше превосходительство, оба варианта ведут к соприкосновению с германским флотом. В первом у нас есть шанс проскочить мимо Хиппера, а если это не удастся, то на помощь должен подойти отряд вице-адмирала Кербера. А это уже вместе будет четыре линкора и два броненосца, так что в сумме выходит пять на пять. Вот тут уже исход сражения будет зависеть только от мастерства команд.

– Если мы войдем в залив, то нам неизбежно придется встретиться с противником. Нет, я его не боюсь. Я боюсь, что нас там могут блокировать. Не будем ссылаться на то, что два из трех линейных кораблей почти без снарядов, все равно на каждом линкоре должно быть не менее двадцати снарядов на ствол. (Их оставалось в среднем по тридцать на ствол, но они были неравномерно распределены по башням.) Это двести сорок снарядов на борту, из них ни одного фугасного. А что мы знаем о противнике, какие силы нас там будут ждать?

– Насчет того, какие силы противника нас могут ждать в Рижском заливе, мы поручим выяснить лейтенанту Киреенко.

– Какие бы нас силы там ни ждали, – продолжал дальше Пилкин, – после такого боя оба линкора будут повреждены, а возможно, как вы и сами предположили, останется только один серьезно поврежденный линкор. Обратно через пролив нам не выйти, там будут линкоры Хиппера. Кроме того, из Германии могут прийти еще несколько и гораздо более сильных линкоров типа «Кайзер» или «Кениг», а вместе с ними и новые флотилии тральщиков, и они вновь начнут форсировать минные поля. Мы все знаем, что канал еще не прорыт и вывести поврежденный линкор мы не сможем. Один путь у нас – это уйти в Моонзунд. А там отстаиваться или защищать южный выход, если германцы после повторного проникновения в залив надумают еще проникнуть и в Моонзунд.

– Владимир Константинович, а я так не думаю. По всей вероятности, половина того, что вы только что обрисовали, так и будет. Но вот в повторное форсирование минных полей я не верю. Вряд ли кайзер после таких потерь решится посылать корабли в Рижский залив, тогда ему нечего будет противопоставить англичанам на Северном море. И что это будет за блокада, если нас отрежут только от южного пролива, так что второго Порт-Артура для нас не будет.

– С севера подходят два эсминца…

– Мичман, выясни, чьи это эсминцы.

Через пару минут Никишин доложил, что с севера приближаются «Новик» и «Победитель», минут через двадцать будут тут. Крейсера также подошли: с «Адмирала Макарова» от начальника бригады получен семафор. Капитан первого ранга Плен доложил, что крейсер «Ниобе» и гидроавиатранспорт «Ансвальд» потоплены. В плен взято сто сорок восемь человек. Среди экипажей крейсеров потерь нет.

– Ну и славненько, хоть там все в порядке. Семафор Вилькену и Плену: эсминцам и крейсерам начать форсирование пролива. Кораблям поначалу держаться отмеченного фарватера. А впоследствии взять направление на идущие впереди немецкие корабли.

– Ваше превосходительство, как же они пойдут без тральщиков? Если на отходе противник выставил мины в фарватере, тогда кто-то из наших может подорваться на минах, – опять засомневался Пилкин в моих действиях.

– Я разделяю мнение старшего лейтенанта Крыжановского, что надо поспешить за противником, пока он видим, взять направление и придерживаться его. Так как немцы форсировали наши минные поля по кратчайшему пути, то есть по прямой. Это должно нам облегчить определение направления движения. А вот насчет мин в фарватере – это маловероятно. Во-первых, немцы даже не помышляют о том, что мы последуем за ними. Во-вторых, просто у них на борту в принципе не должно быть мин. Решение принято: мы идем в залив. Срочно свяжитесь с начальником минной дивизии контр-адмиралом Трухачевым. Ему надо сообщить, что мы входим в Рижский залив, и с его стороны ставится задача нас поддержать в заливе. Пусть начинают всеми силами форсировать южный выход из Моонзунда. Об этом же предупредите и штаб флота, и оттуда продублируют вышесказанное Трухачеву.

Первым начал движение по фарватеру эсминец «Охотник», под флагом нового командира полудивизиона эсминцев капитана первого ранга Павла Викторовича Вилькена. Следом потянулись остальные эсминцы, держа дистанцию между собой в три кабельтовых. Через несколько минут через фарватер повел свои крейсера Плен. «Новик» подошел к борту линкора в тот момент, когда в фарватер входил последний из крейсеров отряда.

– Михаил Андреевич, у меня к вам ответственное задание, – прокричал я в рупор. – Как видите, наши планы изменились. Мы решили войти в Рижский залив и дать бой находящемуся там германскому флоту адмирала Шмидта. Ваша задача осталась той же – закупорить фарватер, но она будет производиться немного в другом порядке. Вначале идете за нами, мины начнете ставить через пару миль от кромки, но не сразу, подождете, когда мы пройдем фарватер насквозь, сигнал мы вам подадим. Раньше мы планировали, чтобы вы ставили мины изнутри фарватера и уходили в Моонзунд через Соэло-Зунд. Теперь после постановки вы идете за нами в залив. Постарайтесь выставить мины так, чтобы противник не мог сразу проникнуть за нами в залив. Для этого им понадобятся тральщики, которых в течение суток у них не будет.

– Ваше превосходительство, а если там впереди мины?

– Будем надеяться, что впереди их нет. Но именно поэтому вы и подождете, пока мы не пройдем весь путь до выхода в залив.

Мы прошли уже большую часть пути, миновав первое минное поле, и входили в пространство между минными полями, точные координаты которых у нас имелись. Позади нас остались торчащие из воды мачты крейсера «Любек», потопленного здесь подводной лодкой «Аллигатор». Впереди послышались орудийные выстрелы.

– Выяснить, что происходит?

Через минуту было доложено: Вилькен на «Охотнике» при поддержке «Сибирского стрелка» вступил в артиллерийскую дуэль с немецкими эсминцами, находящимися на выходе из фарватера.

– Передать на «Макарова»: отогнать противника огнем крейсеров.

И вот тут мы чуть не потеряли один из эсминцев, который во время маневрирования налетел на затонувший в этом месте броненосец «Гессен». «Сибирский стрелок» свернул себе налево форштевень, два носовых отсека заполнились водой, осадка носом увеличилась на семьдесят сантиметров. Из-за поврежденного носа эсминец плохо слушался руля, его все время тянуло влево. Кроме того, он еще получил снаряд в корму, потеряв при этом троих убитыми и двоих ранеными.

С одной стороны, это даже к лучшему, что именно эсминец налетел на затонувший броненосец, а не крейсер или линкор. Вот тогда беды не миновать, так как осадка крейсеров и линкоров гораздо больше, чем у эсминца, который только вскользь прошелся по днищу перевернувшегося броненосца, а если бы крейсер или линкор со своей осадкой, массой и габаритами врезался в этот броненосец, повреждения были бы намного серьезнее. Хотя нам было известно, что где-то на фарватере затонул броненосец, но точного места не знали. Зато теперь знаем. Там, где-то впереди еще один корабль затонул, и надо быть очень осторожными, чтобы и на него никто не налетел. Вот теперь получилась маленькая заминка: с какой стороны обходить утопленника? Справа или слева немцы расширили фарватер? Решили обходить с левой стороны. Так как броненосец тонул через правый борт, то предположили, что и германские тральщики, опасаясь намотать на свои винты всякой гадости с разбитых мачт, пошли налево.