Борис Царегородцев - Второй шанс адмирала Бахирева

– Даже так! Значит, у Бахирева в запасе будет два-три дня. За это время он должен провести бой с германскими дредноутами или уходить в Моонзунд. Что будет потом, когда противник подтянет свои тральщики и проделает вновь проход в минном заграждении?

– Все будет зависеть от того, какие потери мы понесем в Рижском заливе в ближайшие дни. Какие действия предпримет противник исходя из двух вариантов завершения боя в заливе? И только после этого мы будем вырабатывать план действий. Или он остается в заливе, или уходит в Моонзунд.

– Сейчас, значит, все зависит от него. Разобьет он противника – Рига, а возможно, и Россия будут спасены. Если потерпит поражение, да хранит его Бог. Это будет катастрофа, которую нам не простят.

В штабе Балтийского флота шла напряженная работа, вырабатывались десятки возможных вариантов последующих действий вероятного противника. За несколько часов до начала боя в Рижском заливе штабом флота было отдано десятки приказов и распоряжений. Были задействованы все морские силы и большинство воздушных, что находилось в районе Рижского залива. И теперь оставалось только ждать и надеяться, что адмиралу Коронату опять повезет и он выйдет победителем из смертельной схватки с сильным противником или хотя бы не понесет тяжелых потерь и сумеет сберечь корабли.

В реальной истории в крейсер попала всего одна торпеда, а вторая взорвалась рядом, ударившись о грунт. Корабль остался на плаву, но получил очень тяжелые повреждения.

Строительство отечественных подводных лодок типа «Барс» на Балтике происходило следующим образом: четыре лодки заложили в августе 1913 года, двенадцать – в июле 1914 года, две – в 1915 году; в строй в 1915 году вступили три лодки, в 1916-м – восемь, в 1917-м – пять, две не были достроены.

6 августа 1915-го стало для защитников Осовца черным днем: для уничтожения гарнизона немцы применили отравляющие газы. Противогазов у защитников крепости не было.

Германская артиллерия открыла массированный огонь, вслед за огневым валом и газовым облаком на штурм русских передовых позиций двинулись 14 батальонов ландвера, а это не менее семи тысяч пехотинцев. На передовой после газовой атаки в живых оставалось едва ли больше сотни защитников. Обреченная крепость, казалось, уже была в немецких руках. Но когда германские цепи приблизились к окопам, из густозеленого хлорного тумана на них обрушилась… контратакующая русская пехота. Зрелище было ужасающим: бойцы шли в штыковую с лицами, обмотанными тряпками, сотрясаясь от жуткого кашля, буквально выплевывая куски легких на окровавленные гимнастерки. Это были остатки 13-й роты 226-го пехотного Землянского полка, чуть больше 60 человек. Но они ввергли противника в такой ужас, что германские пехотинцы, не приняв боя, ринулись назад, затаптывая друг друга и повисая на собственных проволочных заграждениях. Несколько десятков полуживых русских бойцов обратили в бегство три германских пехотных полка! Ничего подобного мировое военное искусство не знало. Это сражение войдет в историю как «атака мертвецов».

Этот невероятный бой произошел 12 августа 1914 года. Получив приказ от начальства, Крючков и трое его товарищей: Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков – отправились в сторожевой дозор. Проехав шесть верст, казаки начали было подниматься на горку по пути следования, чтобы с возвышенности осмотреть окрестности, и внезапно столкнулись с разъездом немецких улан численностью 27 человек, которых возглавляли офицер и унтер-офицер. Встреча была неожиданной для обеих сторон. Немцы поначалу растерялись, однако, разобравшись, что русских всего четверо, решили взять их в плен и бросились в атаку. Казаки попытались ускакать врассыпную, но немецкие кавалеристы перекрыли пути отступления и окружили их.

Несмотря на неравенство сил, донцы и не думали сдаваться, решив в схватке дорого продать свою жизнь. Казак выхватил шашку и вступил в бой с окружившими его 11 врагами.

В завязавшейся кровавой сече Крючкова выручали ловкость, удача и быстрая, послушная лошадь. Сабельные удары то и дело доставали казака в спину, в шею, в руки, но, по счастью, они не наносили слишком серьезных ран. Через минуту боя Козьма был уже весь в крови, при этом его собственные удары по большей части оказывались смертельными для врагов.

Однако постепенно силы стали оставлять казака, и его клинок стал разить недостаточно быстро. Немедля найдя выход из положения, казак схватил пику одного из улан и немецкой сталью проткнул поодиночке последних из 11 нападавших. К тому времени его товарищи справились с остальными германцами. На земле лежали 22 трупа, еще двое немцев были ранены и попали в плен. Только трое улан уцелели в схватке и спаслись бегством. Все казаки получили ранения, на теле Козьмы Крючкова позже насчитали 16 ран. Его лошадь также пострадала от ударов германских сабель, но исправно доставила хозяина в расположение казачьего полка.

Пять дней отлежал Козьма Крючков в лазарете в Белой Олите. Там 14 августа 1914 года его навестил командующий русской армией генерал Павел Ренненкампф, сам в прошлом лихой рубака-кавалерист. Генерал поблагодарил Козьму за доблесть и мужество, а затем снял Георгиевскую ленточку со своего мундира и приколол на грудь герою.

За свой подвиг Козьма Крючков был награжден Георгиевским крестом IV степени № 5501, он стал первым русским воином, получившим боевую награду в начавшейся мировой войне. Трое его братьев по оружию были удостоены Георгиевских медалей.

Про него можно сказать, что и он тоже был уничтожен, так как немцы его не пытались восстанавливать, а сняли с него орудия для береговых батарей.

Заказанные перед войной немецкой фирме «Шихау» крейсера «Муравьев-Амурский» и «Адмирал Невельской» так и не стали русскими крейсерами. Когда началась война, немцы реквизировали корабли для нужд своего флота и дали новые имена – «Пиллау» и «Эльбинг». В ходе Ютландского сражения 19 мая 1916 года «Эльбинг» столкнулся с линейным кораблем «Позен» и погиб, «Пиллау» в июле 1920 года передали Италии, где его переименовали в «Бари». В сентябре 1943 года его потопила в Ливорно американская авиация.

Лодка ФБА имела скорость 100 км/ч, скороподъемность на высоту 500 м – 10 мин., брала максимальную нагрузку 310 кг и стоила 36 тысяч франков.

Лейтенант Г.А. Фриде – первый морской летчик, пролетевший под всеми мостами на Неве на морском самолете, вторым был Грузинов А.Е., который осенью 1916 года пролетел подряд под всеми мостами на Неве. (Примечание. Гидросамолет М-5, 1915 года, полетный вес 960 кг, скорость 105 км/ч, потолок 3300 м, продолжительность полета до 4 ч. Лодка могла принимать более 300 кг полезной нагрузки. «Пятак» очень быстро вытеснил из русской гидроавиации зарубежные машины и стал основным типом летающей лодки, стоящей на вооружении. Но это до появления М-9.)