Александр Сапаров - Назад в юность

Наконец подала свой командирский голос генерал-майор медицинской службы Сидорова:

— Студент Андреев!

— Я! — вскочил я со стула.

— Зачетка с собой?

— Да, пожалуйста, возьмите Анастасия Михайловна.

И Сидорова, раскрыв зачетку, поставила зачет за первый курс и жирную пятерку по анатомии за первый семестр второго курса.

— И пусть кто-нибудь хоть слово скажет, я пока решаю, кто чего достоин на моем предмете. — Заявила она.

Воскресным вечером, все мы сидели дома, бабушка смотрела телевизор, мама занималась своим любимым делом вышиванием крестиком на пяльцах, Лешка пыхтел над уроками, пробегав весь день, играя в футбол, А я сидел и раздумывал над своим будущим. Неожиданно раздался звонок в дверь, мы никого не ждали и поэтому вопросительно смотрели друг на друга. Мама, отложив вышивку, пошла к дверям. Когда она снова вошла в комнату, за ней шла наша заплаканная соседка тетя Роза.

— Даша, послушай, может хоть Сережа посмотрит маму, она совсем плохая, я два раза скорую вызывали, так они приедут и ничего не делают, говорят у вашей бабушки проблемы с кишечником. Вызывайте участкового врача, пусть назначает лечение. А ведь я свою маму знаю, она просто так не сляжет.

— Роза, да ты с ума сошла, мой Сережка на первом курсе только учиться начал, что он понимает. — Возмутилась моя мама.

— Ага, ничего не понимает, он у тебя на два года раньше школу закончил, да такого умника у нас в городе больше и нет. Может он получше чем врачи разберется, сама ведь хвасталась, что на одни пятерки учится.

— Мама, ну что спорить, давай я схожу и посмотрю, от этого ведь никому хуже не будет. — Сказал я.

— Ну, ладно пойдем, только я с тобой тоже пойду, видела я всяких больных, может, что и посоветую.

Когда мы втроем зашли в комнату к больной, я сразу понял, что дело здесь серьезно. Заострившиеся черты лица, тяжелое дыхание, все говорило о серьезной патологии.

— Тетя Роза расскажите, пожалуйста, как заболела ваша мама?

Так, вот, три дня назад пожаловалась, что живот болит, понос у нее один раз был, потом слабость, потом слегла, а с вчерашнего дня не ест, только ложку чего съест, и рвать начинает. Врачи, когда приехали живот, посмотрели, сказали, что мягкий, ничего хирургического нет. А она по большому с тех пор ни разу и не сходила. А сегодня и разговаривать плохо стала, я к вам и побежала.

— Ну давайте я посмотрю.

Я присел на табуретку у кровати Евгении Ивановны и проверил пульс. Пульс был слабого наполнения и почти сто двадцать ударов минуту. Когда начал спрашивать старушку, где у нее болит, она только показывала на живот, говорить она почти не могла. Язык был сухой. Тетя Роза услужливо открыла мне ее живот, опустив рейтузы до лобка. Я положил руку на живот, действительно живот был мягкий, кожа на животе была сухая и моя ладонь при пальпации ощущала пульсацию брюшной аорты.

Я решительно опустил рейтузы у больной до колен и взору всех присутствующих, открылась почти черная шишка в левой паховой области, возвышающаяся над кожей сантиметра на три.

Ну, вот диагноз ясен, эти мудаки со скорой даже не удосужились, как следует раздеть больную. Ущемленная бедренная грыжа, уже с некрозом и кишечная непроходимость. Я мысленно оценил шансы больной на успешное оперативное вмешательство, они были очень низки. Но все равно надо было, что-то делать.

— Сережа, а что это у мамы, у нее раньше была здесь какая-то мягкая опухоль под кожей, а теперь такая страшнота?

— Грыжа у нее ущемилась тетя Роза, ее в больницу надо срочно на операцию, я сейчас позвоню, и ее увезут на скорой.

Мы с мамой пошли к себе, она молчала и странно смотрела на меня. Дома я позвонил на скорую и, представившись студентом медфака, не называя курса, сообщил, что мной осмотрена женщина, и у нее выявлена ущемленная бедренная грыжа и кишечная непроходимость и пусть скорая быстрее везет ее в больницу, исправляет свои косяки.

Диспетчер стала возмущаться, говорить, что к этой больной уже два раза без толку ездили. На что я сказал:

— Вам и так приличные неприятности светят, так, что не усугубляйте свои проблемы. После чего мой вызов приняли, и через минут двадцать, скорая подъехала к нашему дому и еще через насколько минут Евгению Ивановну на носилках погрузили в машину.

Когда я закончил разговор, его начала мама:

— Сережа, ты знаешь, с этой весны ты так изменился, и хотя вроде эти изменения в лучшую сторону, но мне не по себе. Ты ведешь себя, как взрослый, уверенный в себе человек, я уже даже не могу к тебе обращаться как раньше, мне иногда кажется, что ты старше меня. Что с тобой происходит? Может это признаки, какого-то психического заболевания, тебе надо обязательно показаться психиатру. Я слышала, что шизофрения может так начинаться. Сережа, я тебя очень прошу, сделай это для меня, я хоть успокоюсь.

— Мама, ну ты скажешь, это даже не смешно. Хорошо, я схожу к психиатру и даже принесу от него тебе заключение, ты довольна?

— Ой сынок, ну причем тут это, я просто боюсь за тебя. — И она заплакала.

— Ну ладно мамочка, успокойся, все хорошо, это я твой сын, Сережка, может мне что-нибудь натворить, чтобы ты успокоилась.

— Ну, все, все, успокоилась, ничего творить не надо, иди, занимайся своими делами, но к психиатру сходишь.

Следующих день начался, как обычно, у нас была пара по английскому языку, первый семестр мы должны были заниматься грамматикой, переводить определенное количество текста, в студенческом жаргоне это были тысячи. На английском по знанию грамматики я особо не выделялся, но все тысячи сдал за один раз, переведя с листа, изумленной преподавательнице, весь английский журнал «Ланцет».

И вот, когда мы сидели в кабинете, к нам заглянула секретарь декана:

— Андреев пойдем, с тобой хотят поговорить.

Когда мы зашли в кабинет декана я увидел там зав. кафедрой общей хирургии Марушева Егора Николаевича, про которого в студенческом фольклоре говорилось так;

Тот задумчиво посмотрел на меня и спросил:

— Так значит, ты и есть Андреев Сергей? — И не дожидаясь ответа, продолжил:

— Сегодня ночью оперировали больную с ущемленной грыжей в нашей больнице, она, к сожалению, умерла, не выдержала наркоза.

Но мне, на разборе этого случая на пятиминутке, сообщили, что диагноз больной поставил ты. К тому же Анатолий Григорьевич, который на добрые слова вообще то скуп, очень тебя хвалил. Он пишет кандидатскую диссертацию под моим руководством, и я доверяю его словам. У меня к тебе предложение. Хотя ты сейчас на первом курсе, но я лично приглашаю тебя в кружок хирургов, который работает у нас на кафедре, его членами могут стать студенты с третьего курса, но мне бы хотелось видеть тебя у нас.