Александр Сапаров - Назад в юность

— Ой, Сережка привет, а почему ты такой грустный, давай мы тебя развеселим, для начала пойдем в общежитие, там у Светки уже стол накрыт, мы посидим немного и пойдем танцевать.

И мы пошли всей толпой в общежитие, и действительно у Светки был накрыт стол, я шепотом спросил у соседки, по сколько скидывались, но меня послали по известному адресу, сказав, что уже за все заплачено. Мы действительно посидели около часа, выпили по два фужера шампанского и поздравили друг друга с Новым Годом, а потом устроил танцы прямо в комнате. Но так, как я был единственным кавалером, а девушкам хотелось большего то, выпив еще по бокалу вина, мы вновь отправились в зал. На удивление после спиртного и разговора, мне, как-то стало легче, как будто ушла тяжесть с души, непонятно, как туда попавшая. И я наконец понял, что со мной было, я просто подсознательно не хотел идти на этот вечер, смотреть на радующихся людей, которые не знают, что будет через день, через десять лет, Я тоже конечно теперь уже не знал ничего, что будет со мной или моими близкими, и вообще в том ли я мире живу, в котором жил до переноса моего сознания, но то, что все мои ближайшие друзья будут жить по-другому это точно. А вот сохранятся ли основные события глобального масштаба, даже без моего вмешательства это был вопрос.

Я стоял опять один, когда ко мне подошла Ирка Аронова. До сегодняшнего дня весь семестр она со мной не здоровалась, проходила мимо, гордо отвернув голову, как будто я, чем-то ее смертельно оскорбил. Она была в той же мини юбке, которая так привлекала парней во время экзаменов. Больше таких юбок у нас никто из девчонок не носил.

Она подошла и негромко пригласила меня на танец. Во время танца она прижалась своей немаленькой грудью ко мне и начала говорить:

— Сережа, я знаю, что была неправа, когда так набросилась на тебя, ведь ты ничего не имел в виду плохого, когда говорил, что я и так поступлю. Просто я поспорила с отцом, что смогу без его поддержки это сделать, и когда получила тройку, то поняла, что мне придется идти и просить его, а тут ты еще мне напомнил об этом, вот я и психанула.

Но я не это хотела сказать, моего отца переводят в Москву, и я тоже уеду после сессии, буду учиться наверно в первом меде. Я оставлю тебе адрес, и прошу тебя, пиши мне иногда и еще раз прошу, прости меня, пожалуйста. Я наблюдала за тобой эти полгода, ты очень талантливый человек, я даже не знаю, кого и сравнить с тобой. Если ты вдруг захочешь перевестись в Москву, то я думаю, что мой отец сможет тебе помочь, мы уже говорили с ним на эту тему.

В ответ я сказал Ире, что и не думал на нее обижаться, что конечно, я ее прощаю, хотя и считаю, что ей не за что просить прощения, и обязательно напишу. А вот насчет перевода, сказал:

— Ира давай этот вопрос проверим временем, если через год тебе также будет хотеться, чтобы я был рядом, вот тогда и будем говорить об этом. И я желаю тебе удачи и счастья.

И мы, спрятавшись за колонну в коридоре, целовались, как полгода назад во время сдачи вступительных экзаменов.

Вечер, на удивление прошел спокойно, было несколько попыток подраться среди старшекурсников, разгоряченных спиртным, но наши дежурные их быстро прекращали и к часу ночи все потихоньку разошлись, кто в общежитие продолжить праздник, кто домой спать, а вот я снова шел по городу провожая уже вторую девушку за два вечера.

— А моя бабушка не так уж и неправа. — Подумал я. — Носом старая чует мою натуру.

У подъезда Иркиного дома мы еще раз поцеловались, и я пошел домой, почему-то вновь впадая в депрессию.

Начало января мое настроение не улучшило. Я был весь в сомнениях, принятые ранее решения казались глупыми. Куда я гоню, зачем мне это надо. Может лучше просто жить, учиться и, пользуясь своим жизненным опытом знакомиться с девушками, бросить работу в оперблоке, которая забирает массу сил. Особенно меня занимали такие мысли, когда я шел домой после очередного дежурства. За ночь было три операции, и я всю ночь не спал, закончил уборку уже около восьми часов, а впереди еще нужно было пойти на консультации перед экзаменами, чтобы не обиделись преподаватели.

Все, решено! Первым делом надо найти другую работу в больнице. Потом надо думать, что ответить Сидоровой на ее предложение; работать лаборантом на кафедре и потихоньку готовить материал для будущей диссертации. Конечно, я даже и не думал соглашаться, но мне хотелось найти такой вариант отказа, чтобы не обидеть Анастасию Михайловну. Но больше всего я думал о предложении Ароновой перевестись в Москву, и моя депрессия еще больше усиливалась от того, что я не находил сейчас смысла учиться в Москве. Мне было гораздо удобнее учиться в этом городе, где я уже успел заработать определенную репутацию, а в Москве придется все начинать с самого начала, да еще бороться с предвзятым отношением преподавателей, которые сто процентов узнают о том, кто способствовал моему переводу.

— Нет, — думал я. — Я все правильно сделал, у Ирки характерец очень тяжелый, вон полгода меня не замечала, на нее надеяться, себе дороже, а чем жить с ней, лучше тогда уж с коброй.

Вот такие мысли и посещали меня всю первую половину января.

Сессия прошла для меня спокойно, все четыре экзамена я сдал на пятерки и получил повышенную стипендию, что в прошлой жизни меня бы точно обрадовало, а в этой, наличие еще одной десятки оставило равнодушным.

Впереди были две недели каникул, и я решил, для того, чтобы еще раз определиться, с дальнейшими планами, съездить в деревню и недельку половить рыбу, в спокойной обстановке, когда вокруг только небо и лед, может быть, появится большая ясность мысли.

И я сообщив родственникам о своем решении, уехал в деревню к бабушке, оставив своего брата в глубокой печали, так, как каникулы у него кончились, и на рыбалку ему было не попасть.

Бабушка о моем приезде не знала и когда, пройдя, занесенной снегом, узкой тропкой и пару раз навернувшись, я постучал, мне долго никто не открывал, потом, я увидел, что в окне на втором этаже зажегся свет и услышал шаги в коридоре.

— Кого там, на ночь, глядя, принесло? — Прозвучал знакомый голос.

— Бабушка! Это я, Сергей, давай открывай скорее, а то меня снегом занесет.

— Сейчас, сейчас. — Засуетилась бабушка и с этими словами открыла дверь. — Ты чего так поздно, не мог утренним автобусом приехать, знал же, что в темень придется добираться?

— Ну, так получилось, ну здравствуй бабуля, давно тебя не видел, как ты живешь?

— Да хорошо живу, вот под осень нам новую линию протянули, и свет теперь все время есть, даже радиоточку поставили. Теперь твой отец меня отсюда никогда не уговорит уехать, а в следующем году может быть, даже телефон поставят, ходят тут такие слухи.