Александр Сапаров - Назад в юность

После занятий я отправился в больницу, где Галина Петровна вручила мне направление в учебный комбинат, в котором я должен был получить еще одну неизведанную ранее профессию лифтера. Когда после долгих поисков по заснеженным улицам нашел здание комбината, то оказалось, что он находится во дворах, совсем недалеко от моего дома. Но все равно, ходить по вечерам на учебу я не хотел, особенно, когда увидел контингент, который обучается в этом комбинате, почти все они были, может быть чуть-чуть помладше меня прежнего, хотя из некоторых песок уже сыпался вполне прилично. Поэтому я нашел преподавателя, который должен был учить нас, и прямо его спросил, что я должен сделать, чтобы не ходить на занятия и получить допуск к управлению лифтом.

Осмотрев меня с головы до ног, помятый мужчина средних лет сказал:

— Ну, это наверно будет стоить две бутылки коньяка, одну сейчас и одну, когда получишь удостоверение.

На что я сказал:

— Очень хорошо. — И отправился за коньяком. Уже с осени, продавщицы, глядя на меня, вопросов о возрасте не задавали, так, что и на этот раз просить кого-нибудь купить бутылку коньяку, мне не пришлось. Вручили мне ее без проблем. Когда я пришел обратно в комбинат, преподаватель был еще там и, похоже, ждал только моего возвращения, спрятав бутылку в стол, он сказал:

— Ну, все отлично, приходи к концу учебы, сам знаешь с чем. — И переписал мои данные с паспорта, даже не обратил внимания на возраст.

Решив еще одну проблему, я пошел домой отсыпаться. Но когда я после перекуса улегся отдохнуть, сна почему-то не было, я на все лады обдумывал слова Аркадия Борисовича. Выходило так, что мне опять выпадает шанс, каким-либо образом попасть на глаза будущему начальнику четвертого управления Минздрава, а значит и получить работу в Кремлевской больнице. Но как же это все будет долго тянуться. Теперь вопрос с темой работы — пересадкой сердца. Конечно, я сам этим никогда не занимался, но как всякий специалист работающий в смежной области знал достаточно много. И написать работу, на уровне студенческой, наверно даже и без подготовки, я бы смог. Вопрос, только в том, что меня первым делом спросят, а где источники? А как я объясню, что источник это только моя голова. Так, что придется идти в библиотеку и искать все работы по этому вопросу и делать ее на уровне рядового студента, но для интереса внести туда несколько новых идей от своего лица, чтобы привлечь достаточный интерес к своей особе.

Но постепенно сон все же брал свое.

Только я заснул, как раздался звонок в дверь, когда Лешка, открывавший дверь вернулся, то он, улыбаясь, сказал, показывая оба больших пальца вверх:

— Иди, встречай, это к тебе.

Выйдя в коридор, я увидел, стоящую в дверях Аню, она со смущенным видом смотрела на меня.

— Сережа, привет, ты меня приглашал вот, я шла мимо и решила зайти, извини, что без звонка.

Она еще что-то говорила, пытаясь скрыть смущение, но я уже подошел к ней и, поцеловав, начал снимать с нее пальто. Она сначала пыталась сопротивляться и говорить, что она только на минутку зашла, и что ей надо еще в магазин успеть, но я уже снял с нее пальто и, повесив на вешалку, оставил ее одну в прихожей, приводить себя в порядок, а сам побежал на кухню ставить чайник. Но, тут услышав, что что-то интересное происходит, из своей комнаты вышла бабуля и ласково поздоровавшись с Аней взяла кухню в свои руки.

Когда Аня вошла в комнату, я про себя подумал:

— Вот это да!

Аня была в новом платье, которое ей очень шло и с той же прической, что и на Новогоднем вечере. Мы с ней сели за стол, Лешке, который хотел примоститься рядом, я показал кулак, и он понятливо исчез в нашей комнате. Мы сидели, смотря друг на друга, разговор пока у нас не клеился, хотя я старался изо всех сил, но девочка была наверно настолько смущена своим неожиданным визитом, что никак не могла придти в себя. Но тут в комнату вошла бабушка и сразу открыла рот:

— Анечка! Да как ты похорошела! Ох, даже слов нет, чтобы сказать. Сережка, что ты как истукан сидишь, ты что, не видишь, какая краля к тебе пришла. Давай быстро в магазин за тортом, одна нога здесь другая там, а мы пока с Аней посекретничаем, без тебя.

Я шел в гастроном на другой стороне улице и думал, что если женщины чего то очень сильно захотят, то наверно этого не избежать.

Когда я пришел назад, то Аня уже чему-то заливисто смеялась вместе с бабушкой.

Увидев меня, бабушка сказала:

— Ну, вот и твой кавалер, наконец, явился, его как за смертью посылать. Ну ладно я пойду не буду вам мешать, сидите, пейте чай.

Мы с Аней сидели часа два она, рассказывала мне про школьные дела, а я поймал себя на мысли, что с интересом слушаю школьные новости, в голове даже промелькнуло, что может пребывание в молодом теле еще и влияет на сознание взрослого, заключенное в нем.

Когда Аня спохватилась, что уже почти восемь вечера, а ей еще надо в магазин, то мы вместе сходили в магазин, и я проводил ее до дома, где она робко попросила меня зайти, но я, узнав, что ее отец дома, вежливо отказался, сказав, что нужно готовиться к завтрашним занятиям. После чего она пообещала приходить ко мне и, поцеловавшись, мы разошлись.

Незаметно прошло несколько дней, у меня еще оставалось последнее дежурство в оперблоке, и я надеялся, что может, бог есть на свете, и он даст мне в это дежурство хорошо поспать. И когда я пришел на работу, действительно до одиннадцати вечера все было хорошо, но затем нам позвонили с приемного покоя, и сообщили, что санавиацией доставлен больной с тяжелой травмой и чтобы мы готовились к операции. Через полчаса мы все уже были готовы и ждали только больного. Анатолий Григорьевич, который сегодня дежурил, нервно расхаживал по коридору и в который раз повторял:

— Ну, где же их черти носят?!

Второй хирург спокойная женщина средних лет Алина Ивановна его утешала:

— Толя перестань дергаться, никуда твоя диссертация не убежит, и вообще, что это за мода на дежурстве научную работу писать, это надо делать дома в тишине и покое.

— Ага, ты как будто не знаешь, какой у меня дома покой. — Завелся Анатолий Григорьевич, и в этот момент двери лифта открылись и нам вкатили больного, настала тишина, мы все молча смотрели на больного, у которого из живота торчало на полметра суковатое бревно.

Замерший Анатолий Григорьевич внезапно пришел к жизни:

— Погодите! Не укладывайте на операционный стол, я сбегаю за фотоаппаратом.

И мы стояли, смотрели на скрюченного больного, который был в сознании и вполне понимал, что вокруг него делается, а фельдшер приемного покоя быстро рассказывал нам историю травмы.

Оказывается, этот товарищ ехал в кабине автокрана, что, между прочим, категорически запрещено, а впереди ехал лесовоз с пачкой хлыстов. Дорога была скользкой, и когда лесовоз резко затормозил, водитель крана не смог сразу остановить машину и вершина одного из хлыстов пробила стенку кабины крана и как бабочку пришпилила пострадавшего к задней стенке. К чести водителей они быстро сориентировались и отпилили вершину, так, чтобы она не мешала вынести пострадавшего из кабины. Затем вызвали скорую, которая на удивление проехала достаточно быстро. Скорая доставила больного в центральную районную больницу, где один хирург не рискнул проводить операцию и больного доставили санавиацией к нам. Как ни странно состояние его оставалось стабильным, и поэтому, кроме анальгетиков ему ничего не делали. Анализ мочи был спокойным так, что повреждения почек скорее всего не было.