Сергей Калашников - Вожак младшей стаи

— А фермики? — Федька так и не понял кто из них выдохнул этот вопрос. Наверно, опять хором.

— А фермики УЖЕ рождаются со знанием всего что было до них. «Память рода», называется. И, понятное дело, легко могут себе представить, что будет после их ухода. Для этого, собственно, и представлять ничего не надо — их внутренний мир, в смысле течение жизни улья, от поколения к поколению меняется крайне мало.

— Значит они…

— Да. Совершенно не ведают страха смерти. Базового, основополагающего стержня личности всех мягкотелых.

Повисла многозначительная тишина но, видимо ожидалась более бурная реакция и лектор решил добить: — Ну а Матери и вовсе бессмертны.

— Но ведь… — дух противоречия не дал Федору промолчать.

— …даже звезды гаснут. — Перехватил инициативу Зяблик. — Вот приблизительно с такой частотой это и происходит. Самой старой Матери, по слухам разумеется, на сегодняшний момент больше миллиона лет.

— Память… память и чувства, свершения и мысли миллионов живых существ за миллионы лет, — кажется, Нина была не в состоянии отойти от приведенных астрономических цифр.

— Понятно, что большая часть этого опыта пропадает втуне, формируя тот самый «инстинкт», то есть выбор оптимального решения на основе опыта прошлых поколений, да и разумные особи не слишком-то успешно могут оперировать подобными массивами. Полнотой власти над прошлым обладает разве что Мать, и то — при поддержке «круга совета» — живого суперкомпьютера из объединенных разумов трутней. Но, тем не менее…

— …за такую возможность очень многие ученые отдали бы душу, — продолжила мысль благоверная, мечтательно закатывая глазки.

— Особенно, принимая во внимание, что к этому прилагается личное «почти бессмертие», — кивнули ей понимающе.

— Да уж! — девушка, кажется, немного пришла в себя от поистине фантастических перспектив. — Не могу даже представить, каково это — иметь такие возможности и работать с такой бездной информации.

Лукавые глаза Зяблика метнули веселые искорки:

— Ну, я думаю, что ты мне это расскажешь, — мохнатый искуситель подмигнул замершей соляным столбом девушке. — Потому как Дипломаты ваши не столько нужны для защиты, а скорее интеграционный интерфейс, и в штатном расписании нашего улья вы ребятки как раз числитесь в малом совете, а это как раз…

— Бесплатный сыр бывает… — только и смогли оторопело пробормотать в ответ враз онемевшие губы.

— Неправильно! — фыркнул в ответ Зяблик. — Бесплатный сыр бывает ДАЖЕ в мышеловке. Но… только для второй мышки, — и, видя что его веселье никто не поддержал, попытался выправить настроение. — Да не переживай ты так, раз Терм процесс вживления Дипломатов не прервала, значит замена тканей на анаэробные клетки идет нормально. И начат он удачно — как раз в момент активного взросления, а не тогда, когда рост замедляется. Идемте уж, а то тигру жалко…

Но Нина, видимо, оптимизма лектора не разделяла. А глядя на побледневшую как полотно благоверную с ужасом и слезами в глазах, и Федька поспешил набычиться, ещё даже не понимая что, собственно, так её напугало. Но зато всем телом почувствовал дрожь прильнувшей к нему девушки.

— Феденька-а-а, — со всхлипом сказала она, впервые на его памяти почти готовая сорваться в натуральный бабий рев, — я ведь детишек хотела, и внучков на ручках подержа-а-ть.

— И правнучков до пенсии докорми-ить! — в тон ей ответил Зяблик, одной фразой прервав начинающуюся истерику и, с довольным видом попытался развернутся и двинутся в путь.

Но не тут-то было. Нинка, как всегда опередившая Федора в понимании вопроса (он сильно надеялся, что потом ему разъяснят), вцепилась в мохнатого покрепче клеща-пухоеда.

— Это как? — прошипела она в дернувшееся ухо, «нежно» обвивая Зяблика за шею удушающим захватом. Это было бы смешно, если бы по тонкой девичьей ручке не бежали узоры цветной чешуи.

— А вот так, — просипели в ответ, — пока не будете готовы — кому вы нафиг нужны? А когда станет интересно — придете к этому сами.

Тут стало кое-что доходить и до Федора:

— А когда, по-твоему, мы созреем?

Зяблик, изображая мыслительный процесс, возвёл очи горе и постукал кончиком когтя по верхнему клыку, но по глазам и ушам было четко видно что ответ он уже давно сформулировал и только наслаждается театральной паузой:

— Думаю… лет через сто двадцать-сто сорок. Не раньше.

— Или через сто шестьдесят? — под влиянием своего духа противоречия Федор попробовал выжать из ситуации максимум, за что получил отдавленную конечность от благоверной и шипение уже в собственное ухо: «Цыц. От добра…»

— Может и через двести-триста, — равнодушно ответил этот безрогий и бесхвостый Мефистофель. — Вдруг, вам понравится. С молодым-то нестареющим телом, говорят, уже после первой сотни открывается второе дыхание… Или там путешествовать понравится. Новые миры, новые люди. Я это просто к чему сказал… чтобы вы понимали масштаб временного планирования Матерей. На мелочи они не размениваются и торопятся только когда это действительно надо. Отчего, как правило, везде успевают. И… идемте уж! По дороге договорим — сил моих больше нет.

Упущенное время наверстывали легкой пробежкой. Пока их проводник не вывалил язык. Буквально.

Потом Зяблик шумно лакал воду, пытаясь восстановить натриево-калиевый баланс организма, а ребята недоуменно переглядывались — чего это он?

— Вы слишком не радуйтесь, сила и выносливость у вас, конечно, подросли, но это, скорее, за счет дублирования команды мышцам на сокращение со стороны экзоскелета, — мохнатик свернулся шерстяным клубком, полуприкрыв глаза, и только не знающие покоя уши говорили о том, что мониторинг окружающего пространства не ослабевает ни на секунду. — Основная работа все равно идет за счет внутренних резервов организма. Так что увлекаться… не советую.

Миг — и вместо расслабленной тушки перед ними снова скачущий мячик. Правда теперь двигались неспешным шагом, перебрасываясь вопросами на ходу.

— Зяблик, ты говорил, что надо знать — кто из личностей царицы перед тобой, ну… а…? — за время, пока Нина пыталась сформулировать вопрос, собеседник успел, не прекращая движения, развернутся спиной вперед, оценить вопрошающего, мысленно ответить, найти вопрос тривиальным, придумать свой гораздо более интересный. Ну, или знакомство с правилами вежливости имел весьма отдаленное.

— У мамочки, верхняя пара конечностей — боевая. Память о бурной молодости, она у меня, ээээ… боец виртуального фронта. Вот тело и отреагировало на, так сказать, «основную функцию».

— В смысле, «виртуального»? Ты же говорил что она ученый… ученая…