Алексей Щербаков - Солнце за нас!

И вот тут появился Сергей со своей женой. Точнее, как оказалось, она его женой не являлась. Но законодательство в СССР на этот счет было офигенно либеральным. Жениться и развестись можно было за один день. Тем более, обязательных паспортов тоже не было. Имелись удостоверения личности, которые получали по желанию. Вот в то самое удостоверение можно было ставить печать о браке. А можно было не ставить. Разницы никакой. О правах женщин власть заботилась. Уже сам факт "совместного проживания" подразумевал гражданскую ответственность. К примеру, возможность подать на алименты [37] Так было и в РИ. .

Но Коньков и его подружка уже семь лет не расставались. И хотя детей у них не было, но вот как их называть? Светлана оказалась не хуже, чем на плакатах. Симпатичная и очень светло-рыжая... А как её назвать? Даже для Максима она была уже очень взрослой. Да дело даже не в том. Девушкой редактора крутого умного журнала назвать было бы странно. Дама? Ага. Если учесть, что она была одета в стиле "металлисты пошли в партизаны". Косуха, черные штаны и тяжелые ботинки и красная бандана на голове. А под косухой френч с ремнем и кобурой. В общем, непонятно.

Вела себя парочка по-простому. Поздоровались со знакомыми, сели в уголок с большими кружками пива. Время от времени к ним подсаживались какие-то ребята, что-то перетирали. Максим решил тоже подойти.

— А, привет, Макс. Знакомься, Света, это неплохой фоторепортер из Франции. Сам Эмиль о нем хорошо отзывался. Кстати, вроде тебя — недобитый русский дворянин. Правда, его в подростковом возрасте утащили в эмиграцию.

Света улыбнулась.

— Так это правильно, что ты к нам пристал. Кто за нас — тот за Россию. Остальные — предатели.

— У тебя вопросы есть? — Спросил Коньков.

— Есть насчет литературы.

— Это надо за пивом обсуждать. Деньги есть?

— Найдутся.

Максим пошел за пивом. Вообще-то в этом мире во всех странах, в которых он успел побывать, даже в самой гадкой забегаловке были официанты. Но тут, видимо, царили коммунистические принципы. Заказывать надо было тащиться самому [38] Вообще-то и в СССР официанты были до конца 50-х в любой столовой или пивной. Самообслуживание ввел только Хрущёв. Но тут имеют место радикально-коммунистические догоны. Типа в нашем клубе мы без халдеев проживем. .

Максим обратил внимание, что ассортимент был подчеркнуто скромным. Неужели Коньков и в самом деле хочет воспитать коммунистов? Романтик, блин.

С кружкой пива Максим вернулся к столику.

— Ну, так что у тебя за литературные непонятки?

— По поводу повести Толстого.

Света засмеялась.

— "Аэлита"? Вот уж достали. Мне недавно Крупская звонила. Не нравится ей, видите ли, фантастика. Отрывает она молодежь от социалистического строительства.

— Так я-то не про фантастику. Споры-то идут на идейном уровне.

— А ты что про книгу можешь сказать?

— Если про революционера Гусева, на которого больше всего гонят. Может, он не марксистский революционер, так я видел Черного Сеню... Тот даром что еврей, так куда более отмороженный, нежели герой Толстого...

Сергей усмехнулся.

— Про Гусева ты правильно просек. Дело-то в чём? В произведении очень крутой символизм. Произведение явно перекликается с "Закатом Европы" Шпенглера. Не читал?

— Да, нет...

— Читать и не стоит. Погляди оглавление и станет всё понятно. Так вот. Марс — это Европа. Цивилизация с огромной культурой, но зашедшая в тупик. Внутри накапливаются противоречия. Но местные рабочие слабы. А помочь может...

— Я понял! Гусев ведь ни разу не сказал "мы, большевики". Он говорит "мы, русские".

— Именно. И ведь не Гусев раскочегарил там восстание, оно само случилось. Он просто его возглавил. Вот именно ЭТО кое-кого и бесит. Что центр нового мира — в Москве. И "русские" и "большевики" — это одно и то же.

— Точно! Мне Эмиль то же самое и говорил.

— А это многим не нравится. Даже у нас. А ты представь, какой вой поднимется, когда эту книжку переведут на французский... Так что уж ты помогни товарищам понять всё правильно.

Что ж тут не понять? Коньков явно пытался повторить действия Запада против СССР. Он растит "пятую колонну". Но на что он рассчитывает? И тут Максим прислушался. На сцене пели уже явно не Цоя. Но тоже что-то явно из того мира.

И тут Максим понял. Это был не его сытый мир. Тут имелось достаточно людей, которые после войны были готовы смести буржуазный мир к чертовой матери. Или, по крайней мере, устроить им веселую жизнь. В той истории коммунисты их как-то потеряли. Тут Коньков явно не собирался повторять ошибок.

В Париж Максим прибыл уже совсем в ином качестве. В местном отделении РОСТА ему тут же предоставили кабинет. Кроме того, он сумел пристроить себе под крылышко Ирину. Да, после окончания курсов Максиму подарили косуху. Когда он заявился в ней не тренировку, то она вызвала небольшую сенсацию. Потому что была "московская" — на рукаве имелся красный флаг с буквами "МГ". Первоначально Максим внутренне посмеивался. Он слыхал от родителей и от других людей старшего поколения, что в конце Советской власти все очень перлись от "фирмЫ". То есть, главным было даже не качество иностранной вещи, а соответствующий лейбл. Говорят, некоторые даже не снимали "фирменной" наклейки с солнцезащитных очков, так и ходили с этим бельмом. Его отец чуть не сел в тюрьму по связанному с этим обычаем случаем. В Питере фабрика имени Володарского выпустила партию неплохих джинсов из импортного материала. Они стоили сорок рублей. Разумеется, до прилавков штаны не дошли, продавались по знакомству по 50-60 целковых. А группа умельцев пришлепывала на них лейблы типа "Montana" и толкали на черном рынке уже по 150. Вот батька тоже хотел подзаработать, продавая этот товар в Рязани [40] Реальная история. Я был знаком с участниками этой аферы по спортивно-горнолыжной тусовке. Кстати, для своих навесить лейблы стоило 10 рублей. Меня лично жаба задавила. А вот почему джинсы "Montana" считались в СССР круче всех — для меня загадка. . Едва-едва отмазался от строка.