Дмитрий Дудко - Воины Солнца и Грома

А тем временем у юрты собралась толпа. Люди волновались, шумели.

— Эй, Буранбай! Что за колдовство у тебя в юрте? Христос нас всех накажет!

Толпа расступилась, давая дорогу Кучукбаю и отшельнику.

— Как ты смел привести этих чужаков, Буранбай? Они еще и колдуют? Прочь из нашего рода!

Низенький, откормленный Кучукбай выдвинул меч из ножен. Буранбай взялся за свой меч.

Любим и Вячко встали рядом с топорами в руках. Лишь Буеслав стоял спокойно, скрестив руки на груди.

— Ты собрался воевать, Кучукбай? Тогда будешь биться со мной первым. А я тебя оставлю без меча и отхлещу кнутом, как тогда за Дунаем.

И тут на пороге юрты появился Радко. Твердыми шагами двинулся он к отшельнику мимо невольно попятившегося Кучукбая.

— Кара-Кам! Я знаю: ты навел Железного Волка на род Укиль! Ты сговорился с Маркианом Гностиком, упырем и оборотнем. Это он обращается в Железного Волка и губит людей и скот!

На угрюмом лице Чернеца ничто не переменилось. Рука его сжимала резной посох, на черной рясе блестел серебряный крест с каменьями.

— Сатана помрачил твой разум. Чем ты докажешь свои слова?

— Тем, что войду в склеп к упырю и убью его этой священной секирой!

И Радко зашагал в сторону развалин. Не сговариваясь, почти все стойбище пошло за ним. Одни держались ближе к антам и Буранбаю, другие — к Кучукбаю и отшельнику. Мало кто заметил идущего следом не знакомого никому чернявого горбоносого человека в ромейской одежде, с кинжалом у пояса.

Совсем стемнело, когда толпа подошла к мертвому городу. Многие не решались войти туда и сгрудились на плотине, другие вошли, но остались у ворот. К склепу подошли лишь Радко и Чернец. Первым в подземелье спустился отшельник, за ним — Радко с факелом в руке. Юноша воткнул факел в щель между камнями.

— Сними крышку с гроба! Если он будет пуст, я заставлю тебя вызвать твоего друга-упыря.

Сухие губы отшельника скривились в снисходительной усмешке.

— Ты сам не знаешь, с кем и с чем решил тягаться.

Чернец снял крышку с саркофага. Внутри лежал человек средних лет в темном хитоне и черном шелковом плаще. Казалось, он умер только сегодня. На бледном лице выделялись ярко-красные губы. Веки мертвеца медленно поднялись, и так же медленно, с трудом поднялась его правая рука с дорогими перстнями на тонких пальцах.

— Приветствую тебя, мужественный варвар!

— Встань из гроба! Анты лежачих и мертвых не бьют.

Маркиан не спеша выбрался из саркофага.

— Я знаю о тебе. Этому стаду трусливых рабов нужен хозяин. Духовный владыка уже есть — почему бы тебе не стать военным вождем? Вы — сильные, а значит, рождены для власти, зачем же вам враждовать? Выйди сейчас и объяви, что Волк побежден — твоей рукой и молитвами монаха. Потом крестись, и ты станешь не только главой рода Укиль, но и другом василевса. Я верю, ты сможешь объединить болгар, а может быть, и часть антов.

— Чтобы все они стали рабами ромеев и их бога?

— Ты хочешь спасти их? Попробуй спаси самого себя в этом склепе! Гляди! — Маркиан воздел руки. — Абрахас, Хнубис, Пантей, Горгона! Да будет ваша сила с владеющим тайным знанием!

Фрески на стенах ожили. Вспыхнул красный глаз змееногого петуха, рев и шипение вырвалось из пасти льва-змея, захлопал четырьмя крыльями человек-журавль, зашевелились змеи-волосы у смеющихся женщин.

— Не боюсь ни тебя, ни бесов твоих!

— Берегись! Лишь один человек смог одолеть меня, но он был сыном небесного воина…

— Значит, конец твой пришел! Я — потомок Ратмира Громовича!

Лицо колдуна исказилось. С нечеловеческим воем завертелся он вокруг себя, и вмиг перед Радко встал Железный Волк. Поднявшийся на задние лапы зверь был на голову выше Радко. Горящие глаза чудовища глядели в глаза молодому анту, стальные когти нависли над головой, красная пасть дышала жаром, будто кузнечный горн. Темно-серое гибкое тело тускло блестело в свете факела.

Радко ударил секирой. Со вспышкой и грохотом вонзилась она в плечо зверю, и из трещины в железе ударила кипящая кровь. С визгом Волк отскочил к стене. Радко снова занес секиру, и тут сильные костистые пальцы отшельника впились в его запястье и вывернули руку назад. Секира лязгнула о каменный пол. В следующий миг Железный Волк прыжком свалил Радко наземь и прижал его к полу. Схватив зверя за плечи, юноша не дал ему вцепиться в горло. Железные когти впились в грудь, пасть дышала жаром в лицо, но руки анта сами словно налились железом. Чернец, крестясь нетвердой рукой, уже тянул другую руку к секире.

— Перун! Услышь потомка Ратмира Громовича, порази оборотня!

Оглушительный удар грома расколол свод склепа. Камни загремели по полу, и через открывшийся провал Радко увидел скачущего по небу всадника на белом огненногривом коне, черноволосого, золотобородого. Всадник натянул лук. Железный Волк, подняв голову, прорычал: «Ударь, и ты убьешь его вместе со мной!»

— Не слушай его, грозный боже, рази!

Ослепительно сияющая стрела с грохотом понеслась к земле…

Люди, столпившиеся у ворот города, видели, как молния дважды ударила в землю возле кургана. Потом все заметили идущего к ним отшельника. Серебряный крест его блестел в лунном свете.

— Радуйтесь, православные: Железного Волка больше нет! Господь поразил его вместе с тем дерзким язычником. Теперь вы видите: все, что делает Господь — благо. Даже демоны терзают нас лишь с его попущения, дабы смирить наши души, отвратить их от земных благ и обратить к истинной вере. Смиритесь же и вы, упорствующие язычники, и возложите на себя сладкое ярмо Христа. Или мало вам погибели самого сильного из вас?

Вдруг из толпы выступил горбоносый незнакомец в ромейской одежде.

— Монах Амвросий! Узнал ли ты меня? Я Исаак-самаритянин, над чьей невестой ты надругался, когда солдаты жгли наше село. Ты, чернокнижник и распутник, смеешь толковать людям волю Божью? Или ты зовешь Господом Сатану — своего хозяина? Ты обманывал людей именем Братства Солнца, но оно нашло тебя!

Несколько христиан бросились к пришельцу с криками «Лжец! Богохульник!», но отшельник властным жестом остановил их.

— Да, я повинен в этих и в еще больших грехах. Но я искупил их — постом, молитвой, умерщвлением плоти, а главное, обращением этого народа. Совесть моя чиста! И если ты сейчас убьешь меня, я воссяду одесную Господа. Но я еще должен просветить многих язычников. А ты, презренный полуиудей, заслужил ад одной своей верой. Схватите его и утопите в лимане!

Исаак обнажил кинжал. Рядом с ним встали Буеслав и другие язычники. Люди Кучукбая загородили собой отшельника. Сверкнули мечи, засвистели арканы, стрелы легли на тетивы, И тут раздался голос Любима: «Глядите! Радко… живой…»

Пошатываясь, опираясь на секиру, от склепа медленно шел Радко. От сорочки его остались окровавленные грязные лохмотья, грудь была красна от засохшей крови и покрыта глубокими ранами. Страх и злоба перекосили лицо Чернеца. Трясущейся рукой крестил он приближающегося анта, но тот все шел прямо на него.