Юрий Валин - Львы города Лемберга

Сходили с ума люди. Снова и снова немцы на сетку кидались, один из узбеков пытался себя задушить, Алжирец на Поляка кинулся, нос откусить хотел, визжал как бешеный. Навалились, напинали слегка, успокоился. Только вроде бы онемел запальчивый смуглокожий. На Петро и на самого что-то находило - в глазах темнело, зубы стискивались, скрежетали - ярость такая, что сейчас только схватись -- никакие прутья не удержат, всех немцев голыми руками порвешь. Но Андре был рядом, слегка по плечу похлопает, скажет, неважно что. Ну и наоборот бывало - французы тоже не железные, вполне дурить могут.

Кормили однообразно: плитка шоколада, горсть изюма, шесть таблеток. Таблетки не ядовитые, наверное, витамины, немцы их и сами жевали. Воды строго по полкружки - не имелось на Акне своей воды, только привозная. Может, от сухости и в головах мутилось?

...Жужжали генераторы, непрерывно заряжая аккумуляторы, сотнями стоящие на площадках-балконах. Взвывала сирена - истошный сигнал сразу сбивал, уносил ветер, мигал прожектор, прятались немцы. И словно огромный великан вздохнул: закладывало уши, вздрагивал лагерь, выбирались из укрытий строители, появлялся комендант, - спешили к "вагону-цистерне", подвигали пандус, отвинчивали болты круглого люка. "Цистерна" - черная, из непонятного материала, висела над скальной площадкой, закрепленная тросами на мачтах-растяжках. Как в ней появлялись грузы и пассажиры, догадаться было невозможно. Понятно, что электричество использовалось, но ведь к самой "цистерне" кабеля не подходили, только к сетке металлической, что стартовую площадку окружала.

Толстостенная цистерна была не особо вместительной, грузов помещалось не так много, людей оттуда доставали по большей части в бессознательном состоянии. Иногда в чувство так и не приходили - немец, что у строителей за попа считался, читал скорую молитву и свежее тело за "ворота" спихивали. Вынимали из "вагона" фляги с водой, новые балки-рельсы, баллоны для сварки и снова за работу. Спешили немцы, на мертвецов и холод внимания не обращали. А генератор снова гудел, батареи заряжая...

Наблюдали жизнь Акна узники. Брезент, что клетку блока накрывал, на глазах превращался в лохмотья. Петро, да и вся остальная команда "Versuchen", понимали, что живыми их отсюда не выпустят. Секретный объект, лишнего уже по самое немогу насмотрелись. Для опытов пленных привезли. Может, на лебедке вниз станут спускать, испытывая сколько и как глубоко человек в ущелье сможет прожить или еще что-то. Гадать не хотелось, да и вообще мозги на Акне медленно работали: то ли, промерзали, то ли ветром выдувало.

К клетке подходил лишь повар-раздатчик - выдавал паек. Измучен был немец не меньше чем узники. Очки на лоб поднимал: глаза запавшие, кожа местами облезла, белесыми лохмами весит, хотя рожа сплошь мазью намазана. Немец не разговаривал, отсчитывал плитки, разливал в кружки чуть теплую воду. Через день к заключенным поднимался немец-офицер: проверял все ли живы, сличал номера на ватниках, заставлял каждого присесть, руки раскинуть, до кончика носа дотронуться. Этот тоже не особо разговорчив был, даром что штабной и ученый. Не снимая теплых перчаток, заполнял журнал и возвращался в свой штабной домик. Андре этого писаря называл "астролгом". Действительно, ученый немец, вместе с комендантом, часто поднимался на верхнюю площадку штаба. Топтались в тесноте, заставленной приборами и антеннами, возились с телескопом.

Ветер, холод и недостаток воды изводили до последней степени. Иногда сквозь площадку базы проходили снежные заряды - немец предупредил, что жрать снег нельзя. В здравом уме никто бы и не рискнул попробовать - серая крупа открытую кожу обжигала так, что мелкие следы-язвинки оставались. Заключенные зарывались в тряпье, накрывались листом жести. Лежа в тесноте, Петро точно знал: не было бы решетки, не задумываясь в пропасть сиганул. Нет смысла жить в такой безнадежности. Немцам надо - вот пусть и мучаются, суки.

Но самогубиться не имелось никакой возможности и оставалось дожидаться опытов, что всему конец дадут.

Вышло по-иному. Как-то утром взвыла сирена, ударило сотрясением очередного прибытия груза, немцы на удивление шустро побежали к капсуле. Оказалось груз живой - выволакивали бесчувственные тела. Кто-то там очнулся, завизжал пронзительно - ого, никак знакомцы прибыли - женская команда.

Немцы позволили себе час отдыха. Двух девушек в штаб отволокли, остальных запихали в палатку, где кислородные баллоны хранились. Очередь выстроилась короткая, остальные строители продолжали балки крепить, но поглядывали с нетерпением.

- Ордунг. Животный ордунг, - сказал Андре, наблюдая как очередной сварщик откладывает резак и спешит к вздрагивающей под порывами ветра палатке.

- То тварий ордунг - поправил Петро.

Большие часы, что на штабе висели, отсчитали ровно час, вышел комендант, в рупор забубнил. Строители, да и жандармерия сделали вид, что не слышат - к палатке повторная очередь встала. Комендант поправил меховую шапку, пожал плечами, ушел. Через минуту он и "астролг" вышли с оружием. Выстрел карабина был почти не слышен - четверо у палатки посмотрели, но остались стоять. Комендант что-то крикнул, вновь пожал плечами и прицелился. Стрелял он неплохо - строитель рухнул как подкошенный, только сварочные очки, поднятые на лоб, слетели, по рифленому железу настила покатились. "Астролг" дал короткую очередь из автомата - строители рысцой разбежались по местам. Полицейские опомнились, занялись делом, - убитого сразу за "ворота", девкам нашвыряли ватников и чуней, погнали к лестнице.

- До нас?! - изумился Кащеч.

Стало совсем тесно, последними запихнули "офицерских" Черненькую и Тоньку-Киевлянку.

Бабы плакали и тряслись, Кащеч подбадривал гостей дурными шутками.

- Под одеяло лезь, там оденешься, - подсказал Петро девицам, что в их угол втиснулись.

Перепуганная Машка послала его в жопу. Андре галантно встряхнул меховое дранье:

- Сидайте, мадмуазель. Си ковер...

Петро запихнул ступни австриячки в чуни - ох, вообще дурища деревянная, щиколотки как хворостины и туфли, считай, без подметок. Ничего, в чуни по две ноги разом всунутся, но тепло они дают.

Пополнение сбилось в общую кучу под тряпьем, ревело в голос.

- На слезы изойдут, - озабоченно сказал Кащеч. - А мы задубеем. Поделить их, а? Раз уж комендант распорядился.

Петро подумал, что если кое-кому ноги между прутьев всунуть, да надавить толково, немцы то хорошее костоломное дело пресечь не успеют. Андре поможет, да и Алжирец с Социалистом подмогнут...

Но нарушить ордунг не успели, завелась сирена - новый груз прибывал...

Всё как-то быстро завертелось. Врач-майор быстро очухался, поковылял к клетке с удвоенной командой "Versuchen", что-то выгружали из "вагона", а заключенным было приказано срочно пить кофе. Термос врач открыл, оттуда пахло горячим. Принимая кружку, Петро подумал, что ничем не рискует. Андре кивнул, чокнулись мятыми посудинами.