Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 2)

– Значит, тебя спас самолет… – сказал князь.

Багыш кивает. На море – небольшое волнение, но на палубе это почти неощутимо. Вертолетоносец, первый в русском флоте – стоит на воде как влитой…

– Они охотились на волков. Наши пожаловались русским, что в горах много волков – и они вылетели, чтобы стрелять волков с воздуха на самолете. Данияр не знал, что такое самолет – и сбежал.

– А твой дед жив?

– Жив. В горах долго живут…

Багыш помолчал и спросил

– А какова твоя история? Ты ведь тоже – не просто так сюда попал.

– Моя… Меня тоже, можно сказать – спас самолет…

Крепость Шатой – одно из последних мест присутствия русских в этих краях. Небольшой военный форпост на окраине населенного пункта, постоянно находящийся в состоянии боеготовности, еще несколько зданий в самом селе, дорога. Все остальное – покрытые лесом горы, реки, мосты, пересекающие пропасти. И поселения – чеченские. Чеченцы живут бедно, растят в основном табак на продажу, собирают в лесу орехи и черемшу. К крепости ведет дорога, построенная русским саперами. Бандиты ее не трогают, не пытаются разрушить – потому что местным она тоже нужна. Бандит – каким бы он ни был бандитом – никогда не пойдет против мнения общества. О том, что дорога должна быть – постановили старики на годекане и тот, кто осмелится пойти против их решения – навсегда станет изгоем…

Жить там можно. Даже там.

Они возвращались из Грозного – несколько лет назад крепость Грозную переименовали в город Грозный вместе с отцом. Его отец, потомственный дворянин, князь Александр Петрович Шаховской был по делам в Грозном, помимо прочего – получил звание полковника. Звания ему идут туго – в свое время, он вступил в серьезный конфликт с Великим Князем Андреем Владимировичем, дело дошло до рукоприкладства, и чуть ли не до дуэли. Дело замяли – нехорошо выставлять напоказ разбитую морду Великого князя, тем более – он сам был виноват в произошедшем. Но и князя Шаховского, потомственного дворянина и наследника прославленного дворянского рода – засунули сюда, в самый дальний и самый опасный гарнизон. И непременно обходили званиями, когда могли.

Хотя папа не обижался. Ему было даже как-то неуютно сейчас, в новенькой, заранее пошитой форме с полковничьими погонами. Не обвыкся.

Еще – они купили мотор. Втайне от mama. Если мама узнает – она их просто убьет. Хотя все равно узнает…

Мотор был самый обычный, черный Форд с полным приводом, такой покупали все офицеры. Наверное, не самое лучшее для Шатоя – ведь он ездит на бензине, а в Шатое нет заправок. Но машину они все-таки купили – черную, да еще с откидным виниловым верхом. Вместо крыши – что-то вроде сдвижного полотна, сдвигаешь – а вот тебе открытое, синее небо над головой.

Отличная машина! И как едет! Прямо грязь из-под новеньких колес! Виниловые сидения, радио, громкий гудок – папа дал попробовать.

Нет, все-таки они правильно сделали, что купили мотор. И пусть мама ругается…

Навстречу – идут чеченцы, ведут в поводе ослов и волов с поклажей, в основном, с деревом – в горах растут дорогие породы дерева, в Грозной… Грозном на рынке их скупают. Изредка проезжают грузовики и такие же, как у них машины. Их приветствуют гудком – и папа всегда отвечает. Машин мало – поэтому, каждый водитель спешит поприветствовать собрата своего…

Дорога, ведущая в горах – неспешно разматывается под колесами. Солнце катится по небу куском животного масла по сковородке, излучая нестерпимый жар. В окнах – неспешно сменяют друг друга перелески, деревни, поля, холмы – это еще не настоящая Чечня. В Чечню они только въезжают. Скоро – будут места, где русские дрались с Имамом Шамилем и победили их. Последняя ставка Шамиля – была совсем недалеко от того места, где они жили…

Владимир, одетый по-скаутски, в шорты, которые он ненавидел – смотрит через откинутую крышу на стеклянно-синее небо…

Отец тормозит. Владимир недоуменно смотрит на дорогу, видит высокого, худого как палка старика, гордо идущего по дороге. За плечом у него – небольшой сверток с вещами, в руке – самодельная, дорогого дерева, хорошей выделки палка.

Отец вылезает из машины. Окликивает старика.

– Аманулла-хаджи! Вы домой?! Садитесь!

С чеченцами у них – отношения напряженные, и это мягко сказано. Не бывает и месяца, чтобы что-то не случилось – чеченцы не понимают шуток, и даже самые малые чуть что готовы пустить в ход ножи. Чеченцы не останавливают детей, если они дерутся – драться полезно, растут настоящие джигиты. Но по договоренности со старками – русских детей трогать не позволено. Это значит только то, что драки ограничиваются разбитыми носами. Чеченцы плохо умеют драться на кулаках, у них главное оружие – нож. Но если поймают несколько одного – могут заставить есть землю. Это одно из любимых их унижений…

Но папа говорит, что стариков и женщин все равно надо уважать. Каждый мужчина обязан уважать стариков и женщин, даже другого народа. Иначе он не мужчина.

Старик – услышав, как обращаются к нему, останавливается и смотрит на вышедшего из машины офицера спокойными, светлыми глазами.

– Езжай своей дорогой, русский – говорит он – а я пойду своей. Или боишься, что без меня тебя не пустят через Волчьи ворота?

– Разве есть хоть капля джихада в том, чтобы бить ноги об землю, Аманулла-хаджи – без злобы говорит отец – меня ждут дома и вас, наверное, тоже. Если я купил машину, чтобы быстрее попадать домой – разве плохо, если я подвезу попутчика? Тем более что в машине много места…

Владимир знает Амануллу-хаджи. И его правнуков он тоже знает. Зайнулле он чуть не выбил глаз острым сучком в драке. Аманулла-хаджи – один из стариков, сидящих на годекане, он возвращается домой после лечения в Грозном. В Грозный – его отправила мать Владимира, Клавдия Ивановна, профессиональный врач, вынужденная работать начальником фельдшерского пункта в Шатое – начальником в единственном лице, правда, она обучила двух чеченок помогать ей. Бандиты, которые есть в лесу – зовут этих чеченок, когда кто-то из них ранен. Мама и папа по этому случаю не раз ругались. Но мама сказала, что ее долг спасать людей точно так же, как долг отца убивать врагов. И хватит на этом. Точка.

С мамой – договориться по-хорошему невозможно. Вот почему покупка машины – сулит им серьезные неприятности.

Аманулла-хаджи прикидывает, не потерпит ли убытка его гордость

– Если хотите, могу высадить за пару километров до села – говорит отец – дойдете пешком.

Coup de grace [46]…

Чеченец не спеша, с достоинством приближается к незнакомой машине. Владимир – он уже знает, что от него требуется – быстро лезет назад, помогает старику закрыть дверь. Бормоча мотором – их Форд трогается с места. Сзади – места мало, все завалено покупками. В багажнике – жестяные канистры, отчего припахивает бензином. Это – на всякий случай…