Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 2)

– Зачем тебе этот железный скакун, русский? – спрашивает старик – купил бы себе настоящего скакуна, ахалтекинца. Скакуна можно кормить травой, можно кореньями – а этого скакуна чем ты будешь кормить?

– Ничего, что-нибудь придумаем… – оптимистично заявляет отец. Чеченец цокает языком, недовольно качает головой. Несмотря на то, что кое-кто считает чеченцев лихими сорвиголовами – рассудительность среди них в почете. Не раз и не два – загнанным в угол людям удавалось остаться в живых, если они знали, что и как сказать бандитам.

– Нефти в наших горах нет… – говорит старик – только табак растет. А ты и табак не куришь…

– Вредно.

Чеченец ничего не говорит на это. Какое-то время они едут молча

– Что ваш внук, Аманулла-хаджи? – спрашивает отец

Чеченец гордо молчит

– Чего он добьется этим? Разве он думает, что этим он что-то изменит?

– Нет. Не изменит – говорит старик – но самое главное то, что и нас ты не изменишь. Ни моего внука, ни меня, ни наш народ…

Отцу молчит. Потом говорит.

– Знаете, что для вас будет самое плохое, Аманулла-хаджи?

…

– Если мы откажемся менять Вас. Если мы просто уйдем.

– Вы пришли сюда с оружием. Вы взяли нашу землю силой оружия. Рано или поздно вы и потеряете ее силой оружия.

– Взяли вашу землю? Разве вы не ходите по ней, уважаемый хаджи.

– Это и есть самое страшное оскорбление. Лучше бы твой дед убил моего деда, чем так.

Отец снова молчит какое-то время.

– Сколько младенцев умерло в вашем селе в прошлом году, хаджи?

…

– Двое. А пять лет назад?

Хаджи ничего не говорит – гордость не позволяет. Но он знает, о чем этот русский дьявол, урус шайтан. Пока его женщины не было – умирало много младенцев. Теперь почти не умирают. Она доктор – а с доктором ничего нельзя сделать, это противоречит законам, по которым живут они и жили их предки. Навредить доктору – все равно, что навредить самому Аллаху Всевышнему…

– В вашем селе в прошлом году родилось больше сорока мальчиков – говорит отец – будущих мужчин, воинов. Если бы мы видели в вас наших врагов, разве бы мы помогали вашим мужчинам появляться на свет…

– В этом ты не помогаешь… – бурчит старик – сами справляемся.

– Вы меня поняли, уважаемый хаджи

Хаджи снова молчит. Сказать нечего – по чеченским понятиям русский прав. Когда в семье врагов много детей – чеченцы не радуются. Много детей у врага – это не радость, это будущая угроза…

– А с кем бы вы торговали на базаре? Разве мы отнимаем что-то у вас, не заплатив.

– Мы платим подати.

– Все платят. И русские тоже…

Старик качает головой

– Было время, когда мы ничего и никому не платили. Нашим было то, что мы взяли, и над нами не было никого кроме Аллаха. Тебе не понять меня, русский, как псу не понять волка. Пусть ты даже верный и сильный пёс и честно служишь своему хозяину. Но ты все же пес. А мы – волки. В нас течет частица волчьей крови от прародителя нашего народа Нахчоо. [47]

– Много ли добра было в те времена? Сколько крови пролилось? Когда не было нас – вы воевали друг с другом

– Это наше дело. Мужчина не может сносить обиду.

– А зачем ваш внук связался с англичанами? – вдруг спрашивает отец – быть может, он думает, что англичане дадут ему сытную миску с похлебкой? Или служба на англичан менее собачья?

Они уже едут по горам. Каменные утесы – мрачно нависают над дорогой. Замерев на заднем сидении, стараясь даже не дышать, Владимир вслушивается в серьезный разговор взрослых. Подслушивать взрослых нехорошо – но, в конце концов, отец сам затеял этот разговор при нем. Он слушает жадно, стараясь ничего не упустить. Как отец обращается к врагу, как он ведет беседу, как он убеждает врага в собственной правоте. Молодой русский дворянин и будущий военный даже не сомневается в том, что отец поступает правильно, именно так как надо поступать. Они должны быть сильнее местных – но не для того, чтобы победить в бою, а для того, чтобы вызвать уважение и победить без боя. На Кавказе – никогда не нападут на того, кто заведомо сильнее. И уж точно не нападут на того, кто заведомо ПРАВЕЕ. Правда здесь очень ценится – только своя. Во многом непонятна русским правда. Но ее надо понимать, как понимает отец, полковник русской армии и потомственный дворянин. Когда-нибудь – и он станет полковником русской армии. И вот так же, обстоятельно и уважительно будет вести разговор с новыми врагами империи, которые обязательно будут – не может их не быть. И он так же будет вести разговор, от имени всей Империи, осознавая свою полную ответственность и стараясь одержать победу, не проливая ни капли солдатской крови.

Он дворянин. И сын русского офицера. У него нет другого пути кроме этого. К сожалению – наверное, и у Зайнуллы нет другого пути…

Чеченец долго молчит. Рыча мотором, машина пробирается через теснину где можно видеть еще укрепления, точнее – остатки укреплений, построенные Шамилем. Русские не могли так долго покорить Кавказ, в том числе и потому, что укрепления эти и общий план обороны – готовили явно не восставшие горцы, тут чувствовалась рука военных профессионалов, офицеров кадровой армии, саперов.

– Я не хотел тебе говорить это, русский… – сказал он – но, наверное, все же скажу. Ибо лгать хуже, чем убивать. Бывает так, что маленький народ попадает в рабство к большому народу, но не терпит этого и хочет освободиться. Но самое главное при этом – не просто освободиться, но остаться самими собой. Ради того, чтобы стать свободными – иногда приходится идти на то, на что ты никогда бы не пошел по своей воле. На сговор с врагом. На клятвопреступление. На предательство. На собачью службу. Но каждый – должен принять этот грех ради будущего своего народа, даже зная, что его потомки назовут его негодяем и проклянут. Такова цена за то, чтобы вновь обрести свободу. Когда мы станем свободными, русский – мой правнук проклянет моего внука за то, что он пошел в услужение англизам, и стал псом, нацепив на себя ошейник. А мой праправнук, наверное, проклянет их обоих за то, что они сделали. Но все это – будет тогда, когда народ станет свободным. Кто то должен на себя взять грех и принять поношения своего народа, народа, освободившегося его же руками. Такова цена свободы, русский. Такова ее цена…

Они снова едут. И снова молчат. Потом отец говорит.

– Разница между нами и англизами в том, что мы не требуем служить себе. Мы требуем прекратить набеги и бандитизм. Я требую прекратить набеги и бандитизм. У англизов мало земли – им нужна земля. Поэтому они делают то, что они делают – ваш правнук проклянет вашего внука. Но не за то, за что вы думаете. У нас же – земли больше, чем у любого другого народа на земле. Ваш имам Шамиль сказал, что если бы он знал, как велика Россия, он никогда бы не пошел джихадом на нас. У нас много земли – и ваша нам не нужна.