Франческа Уайльд - Легенды, заговоры и суеверия Ирландии

Ирландия – страна туманов и мистических теней, облачных духов на багряных горах, странного молчания на одиноких холмах и бурных небес, покрытых глубочайшей тьмою, которые перемежаются с роскошным блеском заката. Все эти фантастические капризы непрерывно меняющейся атмосферы возбуждают воображение и делают ирландцев странно чувствительными к духовному воздействию. У них бывают видения, и им снятся сны, и их все время преследует постоянно присутствующее чувство сверхъестественного. По форме ирландской головы – изящный овал, выдающийся у бровей и высокий в области религиозности [65], столь отличный от круглой головы тевтона, – можно видеть, что эти люди полны энтузиазма, что они религиозны, фанатичны, что инстинкт к поэзии, музыке, ораторскому искусству и суевериям у них гораздо сильнее, чем способности к логике и рассуждениям. Они созданы, чтобы становиться верующими, поэтами, артистами, музыкантами, ораторами, чтобы двигать мир страстью, а не логикой. Скептицизм никогда не укоренится в Ирландии, неверие невозможно в этом народе. Верить фанатично, глубоко доверять, бесконечно надеяться и, может быть, безжалостно мстить – это неизменные и неискоренимые характеристики ирландского характера, мы можем даже сказать – характера кельтского, ибо он оставался тем же на протяжении всей истории и во все века. И именно эти страстные качества и делают кельта великой движущей силой мира, всегда борющейся против ограничений и стремящейся к какому-то видению идеального блеска, – беспокойная центробежная сила жизни, противостоящая центростремительной, которая всегда ищет спокойного, тихого отдыха внутри назначенной ей сферы.

Сама склонность к суевериям, столь ярко проявляющаяся в характере ирландцев, возникает из инстинктивного неприятия узких ограничений здравого смысла. Для нее характерно страстное стремление к туманному, мистическому, невидимому и безграничной бесконечности царства воображения. Поэтому Daine-Sidhe, обитатели волшебных чертогов, имеют неодолимую привлекательность для сердца ирландца. Как и они, ирландцы любят молодость, красоту, блеск, расточительную щедрость, музыку и песни, праздники и танец. Радость и бесшабашное веселье национального характера ирландцев находят свое истинное выражение в безумных проказах пака и лепрекона, веселых духов, которые бродят в долах и лощинах и высматривают сверкающими глазками путников из-под листика щавеля. Вдохновение, которое под влиянием возбуждения поднимается до уровня поэзии, выражено в вере в Leanan-Sidhe, которая дает силу песне, в то время как глубокий пафос ирландской природы находит свое наиболее полное воплощение в нежной, жалобной, духовной музыке плача и жалоб Ban-Sidhe.

В ирландских легендах нет следов поклонения животным, но есть много данных о влиянии животных на жизнь людей и о том, какое участие они принимают в человеческих делах.

Крестьяне верят, что домашние животные – особенно собаки и кошки – знают о нас все. Они слушают все, что говорят люди, они следят за выражением лица и могут даже читать мысли. Ирландцы говорят, что задавать вопросы собаке небезопасно – ведь она может ответить, а если уж она ответит, то тот, кто задал вопрос, непременно умрет.

Положение животного племени в системе жизни, безусловно, полно таинственности. Животные одарены необыкновенным умом, но в то же время их души немы и тщетно пытаются произнести хоть слово; они кажутся пленными, связанными душами, несущими какое-то наказание, может быть, за грех в какой-то прежней, человеческой жизни, и ныне ожидающими завершения цикла искупления, который позволит им подняться до состояния человека.

Говорят, что три древнейших слова в ирландском языке: tor – «башня», cu – «собака» и bo – «корова» [66]. Последнее слово – то же самое, что и в греческом названии «Босфор» и во многих других названиях мест по всей Европе.

В Ирландии существуют весьма странные суеверия, касающиеся собачьего воя. Если слышат, что собака воет у дома больного, то всю надежду на выздоровление следует оставить; и сам пациент впадает в отчаяние, зная, что судьба его свершилась. Однако ирландцы не одиноки в этом суеверии. Египтяне, евреи, греки, римляне – все считали собачий вой зловещим. Само слово «вой» (howling) можно проследить в латинском ululu, греческом holuluzo, еврейском hululue и ирландском ulluloo. В Ирландии крик, что поднимали на погребальной церемонии, именовался caoin или keen: возможно, это происходит от kynos – «собака». И такие скорбные жалобы были также общими для других народов древности. У евреев, греков и римлян были свои наемные плакальщицы, которые с растрепанными волосами и скорбными ритмичными гимнами шли во главе печального шествия смерти. Так троянские жены рыдали над Гектором, и предводительницей хора была сама прекрасная Елена.

Все эти народы считали вой собаки первой нотой надгробной песни и знаком того, что приход смерти близок.

Однако происхождение этого суеверия можно проследить к египтянам, где собаки и боги с лицами собак были предметом поклонения – возможно, потому, что Сириус, собачья звезда, появлялся в точности перед подъемом Нила, таким образом давая людям мистическое и сверхъестественное предупреждение, дабы они подготовились к наводнению.

Римляне полагали, что вой собаки – роковое предзнаменование зла, и он отмечен среди страшных знамений, что предвещали гибель Цезаря. Гораций также говорит, что Канидия своими заклинаниями и чародейством могла привести призраки собак из ада, а Вергилий заставляет пса выть при приближении Гекаты.

Замечательно, что, когда собаки видят духов (а они весьма чувствительны к влиянию духов), они никогда не лают, а только воют. Раввины говорят, что «когда ангел смерти входит в город, то собаки воют. Но когда является Илия, собаки ликуют и веселятся». А рабби Иехуда Справедливый утверждает, что некогда, когда ангел смерти вступил в дом, собака завыла и убежала, однако, когда ее привели обратно, она в ужасе легла, и затрепетала, и так и умерла.

Странное суеверие, касающееся лая собак, что, как предполагается, они чувствуют приближение духа смерти и видят его, хотя он скрыт под саваном и невидим для глаз людей, можно найти в легендах всех народов с древнейшего периода вплоть до настоящего времени, ибо оно все еще существует среди всех классов людей, как образованных, так и невежественного крестьянства; и до сего дня вой собаки там, где лежит больной, во всех слоях общества в Ирландии встречают, бледнея и ужасаясь, как верный знак близости смерти.

Ирландцы могли получить это суеверие через Египет, Финикию или Грецию, ибо некоторые образованные авторы считают, что ирландский волкодав (Canis gracius Hibernicus) происходит от собак Греции.