Франческа Уайльд - Легенды, заговоры и суеверия Ирландии

– Мне не надо другой платы, – сказал Кайрбре, – кроме той, что предлагает мне британский закон, а именно выдача преступника за преступление.

Так собачка была передана Кайрбре, и после этого ее навсегда прозвали Муг Эйме – «раб рукоятки», и это имя так и закрепилось за ней, потому что она попала в «рабство», будучи выдана за свое преступление.

И когда Кайрбре привез ее обратно с собой в Ирландию, все короли Ирландии начали пререкаться и соревноваться за то, чтобы завладеть собачкой, и наконец спор кончился таким образом: решили, что собачка некоторое время проживет в доме у каждого из королей. После этого собака принесла потомство, и каждый получил по щенку из помета, и от этого рода произошли все домашние собачки Ирландии с того времени и до сего дня.

Прошло много времени, собачка умерла, и ее голый череп принесли слепому поэту Маэру, чтобы он попробовал на нем свою способность к предсказанию; и однажды поэт воскликнул:

– О Муг Эйме! Воистину это голова Муг Эйме, раба рукоятки: ее привезли в Ирландию, и ее постигла рабская судьба, ибо ее выдали головой в рабство за то преступление.

Слово, обозначающее собаку, входит в многие составные слова, как имя различных животных. Так, кролика называли «собака чащи», зайца – «бурая собака», моль – «собака меха» из-за прожорливости, с которой моль пожирает одеяния. А выдру ирландцы и до сих пор именуют Madradh-Uisge («собака воды»).

Названия большинства созданий в царстве животных были примитивными и, очевидно, основывались на наблюдениях. Так, ежа именовали «уродливая маленькая тварь» [70], муравья – «тоненький», форель – Breac – «пестрая» – из-за чешуи. А крапивника прозвали «птицей друидов», поскольку если бы кто понял щебет этой птички, то обрел бы знание грядущих событий, которые она предсказывала.

Кошки имелись в человеческом хозяйстве во всем Древнем мире, но, видимо, впервые они были приручены в Египте, где еще две тысячи лет назад богине кошек – Бубастис Пашт – был посвящен храм; богиню изображали с кошачьей головой. Греки получили домашнюю любимицу-кошку из Египта, а уже из Греции кошачье племя, такое, каким мы знаем его сейчас, расселилось по всей Европе. Кошки были обычным явлением в домашней жизни греков, и, согласно Аристофану, если что-то ломалось, то говорили точно так же, как сейчас, – «это кошка виновата». Однако кошки никогда не пользовались в Греции религиозным почтением, как в Египте – единственной стране, где им воздавали божественные почести и где если умирала кошка, то вся семья выбривала себе брови в знак скорби.

Ирландцы всегда считали кошек злом и думали, что они таинственным образом связаны с какими-то демоническими влияниями. При входе в дом обычным приветствием служит: «Спаси, Господи, тут всех, кроме кошки». Ведь можно благословить даже оладью на сковородке, но никто не говорит «Господи, благослови кошку».

Считается, что дьявол часто принимает облик этих животных. Животное – слуга ведьмы – это всегда черный кот; полагают, что черные коты обладают властью и возможностями, которые сильно отличаются от всего, что свойственно всем остальным представителям кошачьего племени. Они одарены рассудком, могут понимать разговор и вполне могут и заговорить, если сочтут, что присоединиться к разговору будет благоразумно и целесообразно. Характер у них исключительно нелюбезный: они хитры, недоброжелательны и умелые обманщики; люди должны быть очень осторожны, лаская их, ибо сердце у них ядовитое, а глаз дурной, и они всегда готовы нанести ущерб. Однако печень черного кота (если принять ее так, как надо) имеет особое свойство возбуждать любовь. Если ее перетереть в порошок и всыпать в питье, то тот, кто выпьет его, обязательно должен страстно влюбиться в человека, который дал это питье и произнес заговор.

Рассказывают об одном примере этого, случившемся не так давно. Одна хорошенькая и кокетливая дочь фермера привлекла к себе внимание местного молодого помещика. Но хотя он и не прочь был пофлиртовать, у юного джентльмена и в мыслях не было опозорить свой гордый род такой женитьбой. Но девица желала именно брака и была исполнена решимости этого добиться. Так что она и ее подружка-сообщница обыскали всю деревню, пока не нашли черного кота – черного как ночь, только с тремя белыми волосками на груди. Схватили они его, сунули в сумку, завязали ее и стали бросать от одной к другой через низкую стену, пока бедный зверь не умер. Тогда в полночь они взялись за свое нечестивое дело. Печень и сердце кота вынули во имя нечистого и затем выварили так, что они стали настолько сухими, что их легко можно было перемолоть в порошок, который и оставили до поры до времени, чтобы использовать, когда представится случай. Возможность вскоре появилась: однажды вечером в гости к красотке Норе прибыл юный помещик и начал ухаживать за девушкой со своей обычной наглостью и лицемерием. Но у Норы было свое мнение на этот счет, так что она приготовила у своего маленького очага чай в черном чайнике (поскольку без этого нельзя было обойтись) и склонила своего возлюбленного к тому, чтоб он остался и попил с ней чаю со свежими оладьями. Затем она ловко всыпала порошок ему в чашку и с лихорадочным беспокойством следила за тем, как он пьет свой чай. Результат превзошел все ее ожидания. Яростная, бурная страсть словно бы внезапно охватила юношу, и он не только серьезно заговорил с прекрасной Норой о своей любви, но и предложил ей руку и сердце, поклявшись, что покончит с собой, если она откажется стать его законной женой. Чтобы избежать такой трагедии, Нора ласково согласилась на его просьбу, и с того вечера они были помолвлены. Затем последовали ежедневные визиты молодого помещика, и каждый раз, когда он приходил, Нора старалась повторить обряд с любовным порошком, так что любовь все еще владела им, как сенная лихорадка, и наконец назначили уже и день свадьбы.

Однако семья молодого помещика была не совсем довольна, особенно когда по соседям поползли слухи о колдовстве и кознях дьявола. И уже за день до брачной церемонии, как раз когда молодой человек безостановочно клялся в вечной любви своей будущей невесте, дверь внезапно распахнулась и вошло несколько человек во главе с ближайшими родичами помещика, которые немедленно стали обрабатывать молодого жениха ореховыми палками так энергично, как только могли. Тщетно невеста пыталась вмешаться. Она только дождалась, что ее и саму побили, и наконец юношу унесли оттуда в полубессознательном состоянии, подняли в карету и отвезли прямо домой, где и заперли в его собственной комнате, не позволяя никоим образом общаться со своей нареченной невестой.

Так ежедневные дозы порошка прекратились, и он начал приходить в себя от любовного безумия, и наконец горячка прошла совсем. И он сам с удивлением и ужасом вспоминал о том, как чуть было не сделал роковой шаг. Теперь он понял, что тут действительно было замешано ведьмовство, которое полностью разбила сила ореховых палок. И когда сообщница призналась, что она и Нора действительно заколдовали его, с тех пор он возненавидел девушку так же сильно, как некогда любил.