Франческа Уайльд - Легенды, заговоры и суеверия Ирландии

Наверное, все народы осознавали таинственные и почти человеческие качества характера кошек: глубокую хитрость, дерзкое безразличие, настойчивый эгоизм; и при этом они способны на самую лицемерную лесть, если могут что-то от этого получить. Эти черты – не просто продукт грубого инстинкта, где действие и результат всегда остаются неизменны, но проявление расчетливого интеллекта, родственного человеческому. Изящество и гибкая красота делают кошек весьма привлекательными, в то время как материнские добродетели кошки-матери особенно интересны, ибо для упрямого маленького котенка они представляют собой образец порядка, образованности и учености, совершенно в духе свойственной людям благотворной дисциплины. Гумбольдт утверждал, что может провести целый день с огромной пользой и выгодой для себя, как для философа, просто наблюдая за кошкой с котятами, за глубокой мудростью матери и несравнимым изяществом детей. Ибо коты прекрасно воспитанны и прирожденные аристократы; они никогда не грубы, не суетливы и не навязчивы, как собаки; манеры котов любезны, серьезны и достойны. Коты никогда не бегут: они изящно скользят и всегда с совершенными и прекрасными изгибами движения; и они выражают свою любовь не так неистово, как собаки, но изящнейшим, ласковым движением головы.

Их ум также весьма замечателен: кошки легко понимают значение отдельных слов и обладают необыкновенным и точным чувством времени.

Господин Сент-Джордж Майварт в своей интересной и исчерпывающей работе о кошках посвятил психологии кошек целую главу; в ней он показывает, что кошачье племя одарено очевидными умственными способностями и особым интеллектом; они обладают четко выраженным и значительным языком звуков и жестов, чтобы выражать эмоции кошачьего сознания. В высшей степени задумчивая и наблюдательная природа кошки также великолепно описана в весьма умном романе под названием «Ядовитое дерево» [71], недавно переведенном с бенгальского. Там домашняя кошка обрисована самыми жизненными красками. Она сидит и наблюдает за благородной и прекрасной дамой, которая работает над своим вышиванием, в то время как ее маленький ребенок играет рядом со всеми своими милыми игрушками, рассыпанными по ковру.

«Настроение у кошки было серьезное. На ее физиономии видна была великая мудрость и характер, начисто лишенный непостоянства. Очевидно, она думала: «Сколь же отвратительно человеческое состояние; мысли людей всегда обращены к вышивке по канве, к игре с куклами или какому-нибудь другому, столь же глупому занятию; их мысли не заняты добрыми делами, к примеру тем, чтобы обеспечивать приличную еду для кошек. Что же станется с ними в будущем!» Затем, поняв, что не существует никаких средств улучшить нравы человечества, кошка, вздохнув, медленно ушла».

В оссиановской традиции сохранилась забавная легенда о встрече Сенхана, прославленного главного поэта Ирландии, и короля всех кошек, обитавшего в пещере близ Клонмакнойса. [72]

В древней Ирландии ученых людей почитали превыше всех других классов: все великие олламы, профессора и поэты занимали самое высокое положение в обществе и имели преимущество перед знатью и располагались на общественной лестнице рядом с королями. Главные из них жили в роскоши в великом Доме бардов, и когда они отправлялись в поездки по стране, они путешествовали со свитой менее значительных бардов – пятьдесят или больше, – их бесплатно принимали короли и князья, которые считали для себя высокой честью присутствие при их дворе столь выдающегося общества. Если прием был роскошным и дорогим, то на пиру все поэты воспевали хвалу щедрому хозяину, но если было выказано хоть какое-то пренебрежение, то ард-филе изливал свою ядовитую сатиру в таких ужасающих одах, что многие говорили, что скорее умрут, чем навлекут на себя гнев поэтов или станут предметом их гибельной сатиры.

Все ученые люди и профессора, олламы музыки, поэзии, ораторского искусства и искусств и наук вообще, образовывали великую Ассоциацию бардов, которая избирала своего собственного президента, имевшего титул главного поэта всей Ирландии, и они также избирали главных поэтов для всех провинций. Ученые женщины и поэтессы также входили в Ассоциацию бардов, и у них были особенные и всеми признанные привилегии, касавшиеся как дохода, так и драгоценных одежд. Были даже приняты законодательные нормы относительно цветов, которые им дозволено было носить на их плащах: поэту дозволялось шесть цветов, а поэтессе – пять в ее платье и плаще; число цветов было определенным признанием и очевидным признаком ранга и, таким образом, ценилось очень высоко. Но со временем, в силу столь многочисленных и великих привилегий, гордость и наглость ученых классов – олламов, поэтов и поэтесс – стали столь невыносимы, что даже короли трепетали перед ними. Это показано в оссиановской легенде, из которой мы можем узнать, что бард Сенхан, когда его принимали при дворе короля Гуайре, стал ревновать к вниманию, которое оказывали знатным людям в его присутствии. Так что на празднике он был мрачен и стал вести себя уже совсем неприятно, как мы увидим из следующей легенды.

Когда Сенхан, знаменитый бард, стал ард-филе, или главным поэтом Ирландии, Гуайре, король Коннахта, дабы сделать ему честь, устроил великий праздник для него и для всей Ассоциации бардов. И все профессора явились в дом короля, великие олламы поэзии, истории, и музыки, и всех искусств и наук; и ученые, пожилые дамы – Груг, и Граг, и Грангайт, и все главные поэты и поэтессы Ирландии в удивительном количестве. Однако Гуайре всех принимал с блеском, так что древнюю тропинку к его дворцу все еще зовут «Дорогой блюд».

И каждый день он спрашивал: «Как это все нравится моим благородным гостям?» Но они все были недовольны и все хотели вещей, которых он не мог для них достать. Поэтому король был в великой скорби и молился Богу, чтобы Он избавил его «от ученых мужчин и женщин, этих неприятных людей».

Однако праздник все продолжался три дня и три ночи. И они пили и веселились. И вся Ассоциация бардов развлекала знатных людей самой лучшей музыкой и другими профессиональными умениями.

Однако Сенхан был мрачен и не хотел ни есть, ни пить, ибо он ревновал к знатным людям Коннахта. И когда он увидел, сколько же они съели лучших блюд и выпили лучшего вина, он заявил, что не притронется к еде, пока их и их слуг всех не отошлют прочь из дома.

И когда Гуайре снова спросил его: «Как поживает мой благородный гость и все эти великие и замечательные люди?» – Сенхан ответил:

– Никогда в жизни не было у меня худших дней, и худших ночей, и худших обедов.