Франческа Уайльд - Легенды, заговоры и суеверия Ирландии

Весьма странно и замечательно, что, хотя собака верна человеку, в Библии она тем не менее никогда не упоминается без выражения презрения; и Моисей в своем кодексе законов выводит собаку как животное нечистое – возможно, для того, чтобы отвратить израильтян от распространенного в Египте почитания этого животного. Самым худшим оскорблением было «Что такое раб твой, пес?» [67]. Лжеучители, преследователи христианства, язычники, нечестивые люди и другие, те, кто погряз в грехах и мерзости, именовались «собаками», но в то же самое время странная пророческая сила этих животных признавалась и ценилась.

Римляне на праздник Луперкалий в феврале приносили собаку в жертву. А встретить суку со щенками считалось в высшей степени несчастливым. Из всех живых существ имя «собака» в приложении к кому бы то ни было выражало высшую степень оскорбления, презрения и упрека. Однако из всех зверей собака одарена благороднейшими качествами, высочайшим умом и самой стойкой привязанностью к человеку.

У ирландских волкодавов было изящное тело, тонкая голова, и были они быстры, как ветер. Очертания этого животного постоянно воспроизводятся в ирландских орнаментах, но тело всегда заканчивается бесконечными перекрученными завитками. У великого Финна Мак-Кумала был знаменитый пес по имени Бран, которого в бардических легендах описывают так: «Свирепый, с маленькой головой, с белой грудью, с тонкими бедрами, с глазами дракона, с когтями волка, с силой льва, с ядом змеи».

В той же поэме в чрезвычайно изысканном языке бардов описывается и сам Финн, который ведет собаку на серебряной цепочке, привязанной к золотому ошейнику: «Благородный, прекрасный, с красивыми чертами князь фениев; молодой, любезный, мужественный, мощный; могучий в деле, самый высокий из воинов; сильнейший из героев, самый красивый в роде человеческом».

Бран, как и его хозяин, был в замечательной степени одарен способностью предвидеть зло и, таким образом, мог множество раз предостеречь своего юного хозяина и спасти его от опасности.

Однажды, когда войску фениев не удалось одержать победу, Бран выказал глубочайшую скорбь.

«Он пришел к Финну, мокрый и усталый, и воистину, – сообщает хронист, – вид его внушал жалость. Он лег перед вождем и кричал скорбно и завывал.

– Наверное, все так и есть, пес мой, – рек Финн, – ибо головы наши в великой опасности в этот день».

В другой раз, когда войско фениев убило огромного кабана, Оссиан, бард и пророк, приказал сжечь его, как принадлежавшего к племени демонов. Услышав, это, Бран отправился с готовностью и пониманием и принес у себя в лапах три дерева, и никто не знал откуда, но эти деревья положили в пламя, и огромный кабан был сожжен, и пепел от твари бросили в море.

Князья-фении чаще всего отправлялись на охоту в сопровождении в общей сложности около трех тысяч собак; их вел Бран, умнейший и быстрейший из них. Вожди образовывали целую армию, всего тысяча или более воинов; каждый был одет в шелковую рубаху и chotan [68]из прекрасного шелка, в зеленую мантию и прекрасный пурпурный плащ на ней, чтобы поберечь ее; на голове были шлемы с золотыми венцами, и в руке у каждого было копье.

Однажды некий вождь, ревнуя к блеску князей-фениев, стал их заклятым врагом и сам решил проклясть Брана прежде всех собак в Ирландии.

Однако Финн ответил ему:

– Если должно тебе проклясть Брана, мою мудрую, умную собаку, то не останется комнаты ни на востоке, ни на западе твоего огромного жилища, которую я не сжег бы огнем.

Так Бран остался на горе с Финном, своим повелителем и хозяином, и спасся от зла.

Однако судьба решила так, что Бран в конце концов встретил смерть от рук женщины. Однажды на холме заметили снежно-белую лань, копыта которой сверкали, как золото, и все собаки бросились преследовать ее, вел их Бран.

Час проходил за часом, а лань все бежала, и собаки преследовали ее, пока одна за одной не упали от усталости, и не осталось ни одной, кроме Брана. Тогда лань направилась в озеро, и, добежав до высокой скалы, бросилась с нее прямо в воду; благородный пес прыгнул за ней немедленно и схватил лань, когда она поднялась на поверхность; в тот же миг она превратилась в прекрасную даму и, положив руку на голову Брана, затянула его под воду; прекрасная дама и великолепная собака Финна исчезли вместе, и больше их не видели. Но в память об этом событии скала, с которой он прыгнул, именуется Коэгг-и-Бран, а само озеро и замок рядом с ним именуются Тирнах-Бран (Княжество Брана) и до сего дня. Так что имя и память о собаке Финна, о ее мудрости и подвигах не были забыты в народе; и многих охотничьих собак все еще называют в его честь, ибо считается, что имя это приносит удачу охотникам и спортсменам. Однако Кайлех Бирор (ведьму воды) страшно боятся, ибо считается, что она все еще живет в пещере на холме и готова напустить злые чары, как только представится такая возможность, и под каирном показывают ее дом и истоптанную тропинку, по которой она переходит к озеру. Предпринималось множество усилий, чтобы осушить озеро, однако жрица-друидесса, ведьма воды, всегда вмешивается и совершает какое-нибудь заклинание, чтобы работа не была завершена. Говорят, что вода в озере имеет особое свойство: волосы от нее становятся снежно-белыми; и сам великий Финн, помывшись здесь однажды, вышел из озера иссохшим стариком, и юность ему удалось вернуть только мощными заклинаниями и чарами.

В «Словаре Кормака» [69]есть интересный рассказ о том, как в Ирландии появилась первая комнатная собачка, ибо жители Британии получили строгий приказ не передавать гэлам комнатных собачек – по просьбе ли, по доброй воле, из благодарности или по дружбе.

Случилось так, что Кайрбре Муск был в Британии в гостях у своего друга; тот тепло приветствовал его и предложил ему все, чем только владел, кроме только своей собачки, ибо это было запрещено законом. Однако эта прекрасная собачка была единственным, чего страстно желал Кайрбре, и он придумал хитрый план, чтобы получить ее. В то время в Британии имелся такой закон: «Каждый преступник должен быть выдан головой за свое преступление человеку, которого обидел».

А у Кайрбре был чудесный кинжал с рукояткой, украшенной серебром и золотом. Это была настоящая драгоценность; и он взял жирное мясо и обтер им всю рукоятку, так что осталось много жира. Затем он положил кинжал перед собачкой, которая начала его грызть и так и продолжала грызть весь вечер до самого утра, так что рукоятка оказалась испорчена и уже не была так красива.

Итак, наутро Кайрбре пожаловался, что его прекрасный кинжал погублен, и потребовал справедливого возмещения.

– Действительно, так будет честно, – сказал его друг, – я выплачу цену за посягательство.