Анатолий Ткачук - Лекарство от Апокалипсиса

– Давно, – непонимающе кивнул головой Алекс.

– Вот, ты даже не мог заметить того, что за время пребывания под аркой, твой глаз стал постепенно привыкать к постоянному полумраку. Зрачок находится в расширенном состоянии, и теперь для него такое положение является нормальным. Если учесть, что полноценного солнечного света не будет еще слишком долго, то, в общем, подобная ситуация с глазами пойдет тебе только на пользу, и рано или поздно ты сможешь намного лучше видеть в темноте без искусственного источника света.

– То есть, получается, что так или иначе, хотим мы того или нет, мы будем перерождаться, подстраиваясь под новый мир.

– Да, – Макс уверенно кивнул, не сбавляя шага, – хотим мы того или нет, но организм сам ищет возможность для выживания. Подобные процессы происходят не только с глазами, но и с дыхательной системой, которая стала потреблять меньше кислорода, и со всеми органами. Так было и будет всегда на протяжении эволюции живой природы на планете. И в кого в итоге превратится человек, вот в чем вопрос?

– Наверное, это так и есть. Но я все чаще стал задумываться о том, что ведь радиация по своей сути не является вирусом, микробом или паразитом, и организм не сможет выработать антитела в противовес ее воздействию. Единственное, что способна противопоставить иммунная система в этом случае – это антитоксическое воздействие и экстренное восстановление пораженных тканей. Я хочу сказать, что радиация – это ведь физическое повреждение, то есть, травма. Поэтому у меня вновь и вновь рождаются сомнения насчет приспосабливаемости к ней. Ведь если скажем, человека постоянно бить током, то у него можно выработать рефлексы, но никак не сопротивляемость организма электричеству или, например, если его обливать соляной кислотой, то у него не появится сопротивляемость кислой среде. Так же и с радиацией.

– Я смотрю, ты постепенно стал осознавать нашу ситуацию, – Макс остановился и приготовился к длительному рассказу, когда они миновали очередной участок, в котором дозиметр серьезно зашкалило. – Ты же сам понимаешь, допустим, к току у человека может быть некоторый иммунитет, обусловленный собственным сопротивлением тела. У кого-то оно больше, у кого-то меньше. С радиацией примерно так же. Но суть даже не в том. Радиационное поражение все же лишь на десять процентов может рассматриваться как травма, остальные девяносто – это химический, биохимический и биологический вред. Это слишком сложные процессы, чтобы говорить о них вот так, стоя посреди коридора.

– Согласен, – Алекс кивнул и сделал глубокий шумный вдох через забившиеся фильтры респиратора.

Дальше шли молча, будто размышляя о продолжении едва начатого разговора и продумывая аргументы каждый в свою пользу. Когда до пункта санитарной обработки оставалось пройти совсем немного, Макс вдруг положил руку на плечо своего спутника, чтобы остановить его.

– Что это? Прислушайся? Только тише, – Макс, призывая к тишине, поднес вытянутый указательный палец к респиратору в том месте, где он скрывал губы.

Алекс осмотрелся по сторонам и, замерев, прислушался. Лишь напрягая слух, он смог разобрать, как со стороны центрального зала, если он сейчас правильно представлял свое местоположение, шло еле слышное гудение. Но спустя мгновения шум стал нарастать подобно звуку поезда, который вот-вот должен появиться из тоннеля метро. Вместе с усилением звука Алекс ощутил мощные вибрации, которые волнами прокатывались по бетонному полу. С каждым мгновением гул приобретал какой-то особый, величественный тон. Алекс с Максом переглядывались, пытаясь отыскать в чужих глазах ответ на происходящее, но вместо него в них ждал точно такой же вопрос, смешанный с животным ужасом, пронизывающим до кончиков волос.

– Что за ерунда? – озвучивая вопрос, Алекс посмотрел под ноги, наблюдая, как сотрясается пол.

– Не знаю! Такого не случалось раньше! Вернемся и взглянем? – Макс, не дожидаясь ответа, резко развернулся и быстрым шагом двинулся в обратном направлении.

Но в это же мгновение новая резкая волна, сотрясающая пол, свалила его с ног и он, рухнув на бетон, выронил дозиметр, пластиковый корпус которого тут же покрылся паутинкой трещин.

– Уходим отсюда! Давай под арку! Сейчас эта конструкция начнет рушиться, – Алекс протянул руку Максу и одним рывком поднял его с пола.

– Куда идти? – услышав эту фразу от Макса, Алекс впервые увидел, как человек, уверенный в каждом шаге, сделанном в саркофаге, вдруг растерялся.

– Уходим из саркофага! Он же сейчас рухнет и завалит нас. Мы отсюда не выйдем! – прокричал Алекс. – Как быстрее попасть в арку?

Гул продолжал нарастать, не давая уже расслышать собственных слов. Алекс увидел, как вдруг глаза Макса закатились, и он, потеряв сознание, стал падать вдруг ослабевшим телом. От вибрации воздух стал наполняться подрагивающей пылевой взвесью… или так только казалось. Выбиваясь из сил, Алекс тащил, взвалив на себя, неподвижное тело своего спутника. После очередной мощнейшей волны вибраций он, не устояв на ногах, тоже оказался на бетоне. Сверху, мешая встать, на него навалилось тело Макса, которое, несмотря на худобу, казалось теперь просто неподъемным. Распластавшись по бетону, Алекс ощущал, как под ним оживает серая масса саркофага. К окутывающему его страху примешивалось отвратительное ощущение собственной беззащитности перед лицом стихии, которая привела в движение конструкцию весом в сотни тысяч тонн.

Приподняв очки и немного оттянув маску респиратора, Алекс нанес Максу несколько ощутимых ударов по лицу, отчего тот резко открыл глаза и, осмотревшись, попытался встать.

Бегство из саркофага напоминало спасение с тонущего корабля, который вот-вот окажется под слоем воды. Путая коридоры и проходы, Алекс почти тащил за собой по этому лабиринту приходящего в себя Макса, который пытался указать кратчайший путь. Дыхания, ограниченного пыльным респиратором, не хватало, но снимать его он не решался. Позади слышалось, как где-то внутри рушатся перекрытия. Этот грохот перебивал даже всезаглушающий гул.

Только оказавшись снаружи саркофага, удалось немного перевести дух. Находясь здесь, становилось понятно, что источник пугающего гула находится не в останках энергоблока, а где-то под землей. Земля под ногами продолжала дрожать. Купол арки раскачивался из стороны в сторону. Она походила на желейную массу, в которую ткнули пальцем… «Только бы выдержали антирезонаторы», – в его голове тут же промелькнула профессиональная мысль. Хоть конструкция и была рассчитана на самое мощное из возможных землетрясений, но кто знает, что именно происходило в этот момент. Но, возможно, сейчас его сила, порожденная мощнейшими тектоническими процессами, вызванными массовыми ядерными ударами, превысила предельные расчетные значения, и через некоторые мгновения этот гигантский маятник, вознесшийся над землей, обрушится вниз на обезумевших от страха людей и станет циклопическим надгробием для жалких остатков цивилизации.