Анатолий Ткачук - Лекарство от Апокалипсиса

Из ходившего ходуном и скрипящего металлическими ребрами саркофага вырывались клубы пыли, которые придавали воздуху в арке сероватый оттенок. Арка тоже вибрировала и колыхалась. Алекс вел Макса в свое укрытие. Когда дверь открылась, даже сквозь респиратор они ощутили неприятный запах, идущий из помещения. Но сейчас было не до этих мелочей. Сбросив пластикатовые костюмы перед дверью и плотно закрыв ее изнутри, проклеив зазоры оказавшейся под рукой липкой лентой, они смогли немного осознать происходящее.

– Нужно включить пылеподавление, иначе нам конец, – хрипя проговорил Алекс.

– Включай! Задохнемся же в этой пыли! И вытяжную вентиляцию не забудь!

Алекс приподнял защитный колпачок установленной на операторском столе кнопки и твердой рукой нажал на нее. Через мгновения из множества распылителей, расположенных по периметру под сводами арки, вниз полетели капли воды, смешанные с растворяющимися кристаллами борной кислоты. Казалось, что эта влага усмиряла и землетрясение, которое теперь постепенно затихало. После непродолжительной работы борных распылителей, осадивших радиоактивную пыль, вырывавшуюся из всех отверстий саркофага, дублирующая защитная система принялась изливать вязкую жидкость, которая, опускаясь вниз, превращалась в прозрачное покрывало, похожее на застывающий клей. Вся пыль была погребена под ней.

– Ну, вот и испытали систему пылеподавления, – Алекс нервно вглядывался в экран, пытаясь разобрать, что происходит внутри арки, но камеры оказались залеплены липкой субстанцией. – Теперь эта масса будет несколько часов застывать, а потом ее придется собрать и как-то попытаться утилизировать. Правда, все убрать вряд ли выйдет, но хотя бы дезактивировать основные маршруты движения и некоторое оборудование нам придется. Работы много, но пока можем немного передохнуть, спешить некуда.

Макс грязной рукой вытер со лба пот, намочив из бутылки с водой какую-то тряпку. Безумными глазами он молча стал осматриваться. Потом, хрипя, произнес:

– В саркофаге такая же система была, но она не использовалась и уже не заработает, наверное, никогда. Можем забрать имеющиеся там запасы борной кислоты, чтобы заново загрузить хранилище арки, – он помолчал. – Похоже, плиты пришли в движение.

– Какие плиты? – удивился Алекс.

– Тектонические, ты же мне сам недавно говорил о том, что станция была расположена на разломе земной коры…

– На разломе, – кивнул Алекс. – Значит, думаешь, все не закончилось первичными подвижками земной коры.

– Какие подвижки?

Алекс жестом пригласил Макса к монитору и запустил видеозапись ракетных ударов, присланную космонавтами. Оба замерли. Даже вновь пересматривая эти кадры, Алекс испытывал те же разрывающие его душу чувства. Вновь накатила волна воспоминаний о семье, и также снова хотелось кричать, но он старался не подавать виду. Он задавал себе только один вопрос: «Почему?». Почему он не умер вместе со всеми в первые минуты, почему смерть не настигла его в первые дни, а до сих пор он жив и вынужден, подобно живому мертвецу, скрываться в гигантском саркофаге?

Макс, на удивление Алекса, наблюдал за происходящим без каких-либо явных эмоций на лице, но что происходило в его душе, едва ли можно было представить. Только когда экран погас, он перевел взгляд на Алекса и, тяжело вздохнув, проговорил:

– Смерть наелась с лихвой. Никакой фантазии не хватит, чтобы такое придумать. Значит, часть материков ушла под воду в первые же минуты. То есть, добрая треть населения даже не ощутила на себе самого ядерного поражения, а только цунами и наводнения.

– Счастливые, – усмехнулся Алекс.

– Вполне, – протянул Макс. – Я думаю, многие вообще даже не узнали, что произошло на планете. Для них все кончилось в одно мгновение. Что же люди натворили…

– Если такие сейсмические удары будут продолжаться и нарастать, то нам придется искать другое убежище, – проговорил Алекс, утвердительно кивнув в ответ на слова собеседника.

– Ядерное оружие оказалось способно изменить не только политическую карту мира, но и физическую. Иначе и не скажешь. Другого убежища мы не найдем. Это уникальное в своем роде место, и ничего подобного в мире больше нет. Ты же понимаешь, что мы здесь оказались практически в тепличных условиях с готовыми противорадиационными укрытиями, фильтрационной системой вентиляции, готовой инфраструктурой, запасами продуктов и всем прочим, наши блага в этом мире можно перечислять бесконечно и нас напрямую не касается весь происходящий снаружи кошмар. Такого нет больше нигде, это самое современное противорадиационное укрытие. И если бы не было арки, саркофаг оказался бы не способен защитить от всех негативных воздействий, а арка без саркофага никогда в истории бы не появилась на свет. Так что выходит, что лучше быть ничего не может. Поэтому выброси все мысли о возможности переселения в другой объект. Будем держаться за это место до конца, – кулак Макса тяжело опустился на стол, как бы ставя точку во всех подобных рассуждениях, и не согласиться с этим Алекс не мог лишь по одной причине – он был абсолютно прав.

– Странно, выходит, люди, как черви, рыли себе подземные норы, соединяя их коридорами, и где они все теперь? Никто не выходит на связь. Значит, никто не выжил? Значит, все эти концепции подземных убежищ, способных дать людям шанс на выживание в любых условиях, оказались самым большим заблуждением человечества? Подземные укрытия, возможно, были бы эффективны при локальных катастрофах и катаклизмах, когда необходимость пребывания внутри ограничена парой дней. Но сейчас… Многие наверняка были уничтожены при нанесении ракетных ударов, а из остальных людям так или иначе пришлось выбираться наружу, и я не думаю, что после похожих прогулок кто-то выжил. Я, порядком поработав на строительстве различных радиационнопасных объектов, уже давно перестал сомневаться в том, что идеальной защиты от радиации не существует. Да и не только от радиации. Самое надежное средство – это удаление людей из зоны опасности. Только так их можно обезопасить на сто процентов. В любом другом случае можно только в большей или меньшей степени снизить вредное воздействие на организм.

– Знаешь, мне однажды довелось здесь, в Чернобыле, принять участие в одном проекте по созданию так называемых биологических протекторов от радиации, до сих пор помню это странное название – У-12. То есть, это был препарат, снижающий последствия воздействия радиации на человека, а если быть еще точнее, дающий человеку выполнить задачу даже находясь в огромных радиационных полях, а после героически погибнуть. Так что защита такого рода тоже весьма условна, я бы даже сказал, иллюзорна. Нужен совершенно другой принцип сохранения жизни человека, идущий от него самого. Это то, о чем я всегда говорю. Никакая медикаментозная или физическая защита сама по себе не способна обезопасить человека, тем более при такой масштабной катастрофе, как сейчас.