Грегори Киз - Империя хаоса. Тени Бога

Фикско спешился и что-то сказал старику, сидевшему под навесом у одного из домов. По внешнему виду старика Франклин не мог определить, вождь он или самый обычный житель деревни: на нем не было никаких отличительных знаков, кроме темно-синих татуировок, сплошь покрывающих его тело.

Поговорив недолго со стариком, Фикско снова взобрался на свою низкорослую лошадку, и они двинулись дальше.

Отряд переправился через речку Окони и повернул на запад. Земля здесь казалась еще более плодородной, и у Франклина разыгралось воображение: какое всеобщее процветание настало бы, если бы все эти земли превратить в поля. Девственный вид земли был прекрасен, но ему казалось сущим расточительством топтать ногами и копытами лошадей такую плодородную землю, вместо того чтобы заставить ее давать обильные урожаи и спасти от голода северные колонии. Южная Каролина была более или менее сыта, хотя есть рис, который там выращивался, Франклину до смерти надоело. А здесь можно было бы сеять пшеницу, он уже видел тонны золотистого зерна и огромные стога соломы для прокорма лошадей и скота.

Он ломал голову, удастся ли склонить ковета на свою сторону, обеспечит ли этот союз победу в войне с претендентом. Каролина, со своей стороны, могла бы предложить ковета хорошие условия торговли, и те могли бы регулярно посещать Чарльз-Таун по той самой дороге, что они прибыли сюда. Макферсон сказал, что ковета знают толк в коммерческих делах и у них хорошая деловая хватка. Так почему бы не увлечь их этой идеей?

Остаток дня Франклин провел в мечтах о мире, в котором царят единство и материальный достаток. Он рисовал в своем воображении фантастические устройства, которые он мог бы изобрести для достижения всеобщего благоденствия. Многое он записывал в тетрадь, за последнее время он научился вести записи прямо в седле.

Перед заходом солнца они разбили лагерь, а утром Франклин поднялся чуть свет и помог ловить отпущенных на ночь попастись лошадей: ему не терпелось быстрее тронуться в путь и увидеть наконец столицу Ковета.

Франклину не нравилось, что поимка лошадей всегда отнимала так много времени. Хоть лошади и были стреножены и с колокольчиками на шее, что облегчало поиски, все-таки некоторые уходили довольно далеко от лагеря.

Второй день путешествия по земле ковета мало отличался от первого. На небе не было ни облачка, и, когда они выезжали из леса в саванну, что происходило довольно часто, солнце жгло нестерпимо, – казалось, к телу прикладывают каленое железо.

Ближе к вечеру, когда они проезжали по открытой местности, Франклин увидел нечто необычное: огромный холм квадратной формы, с аккуратно срезанной верхушкой, слишком идеальной, чтобы быть творением природы. Чем-то он напоминал ему египетские пирамиды или Вавилонскую башню, изображение которой он когда-то видел в одной из книжек.

– Что это? – спросил он у Макферсона.

– Один из их старых городов, их тут много, – ответил тот и обратился к Фикско.

Индеец что-то долго ему рассказывал.

– Фикско говорит, что здесь было первое поселение ковета и кашита, когда они пришли сюда с запада. Это очень древнее поселение, но сейчас здесь никто не живет.

– Почему?

– Он говорит, что люди здесь стали делаться плохими. Они начали общаться с… ну, ты бы назвал их колдуньями, демонами – словом, с нечистью всякой. Он говорит, что по ночам можно слышать, как здесь бьют барабаны, и души этих людей собираются сюда на пляски.

Фикско что-то еще добавил к рассказу Макферсона на своем непонятном языке, нервно рассмеялся и пришпорил свою лошадку.

– Он хочет до темноты отъехать подальше от этого места, – пояснил Макферсон. – Советует и нам поторопиться.

Они миновали еще несколько подобных холмов, некоторые были весьма внушительных размеров. Все это казалось невероятным по сравнению с тем, что Франклину до сих пор приходилось видеть на земле индейцев. Он никогда не слышал о существовании таких сооружений.

Конечно, он осознавал, что его знания о жизни и традициях индейцев весьма и весьма скудные. Индейцы, селившиеся дальше к югу, в Мексике, некогда строили грандиозные сооружения. Возможно, они снова взялись за их строительство. По последним сведениям, поступившим из Мексики, индейцы-рабы и крестьяне подняли восстание и изгнали своих испанских хозяев. Это еще одно предостережение белым, их мало по сравнению с неграми и индейцами – один против десяти. Времена власти белых прошли, у него даже сомнений на этот счет не осталось. Английским колонистам надо признать новое положение вещей, в противном случае они обречены на верную смерть.

Или malakim вступят в игру, и тогда в живых, возможно, не останется никого. "Не торопи события, Бен", – оборвал он самого себя.

– Кто такие кашита?

– Индейское племя, они с ковета давно живут вместе. Ковета у них считается красным городом, кашита – белым, то есть ковета воюют, а кашита заключают и поддерживают мир. У каждого племени свой вождь, во время войны правит один, в мирное время – другой.

– Тогда почему мы едем к ковета?

– Потому, думается мне, что они сейчас на пороге войны.

Уже стемнело, когда они добрались до столицы Ковета. Это было самое большое индейское поселение из тех, что Франклину доводилось видеть. Дома и поля тянулись на несколько миль окрест. Частокол окружал не менее сотни домов, и площадь была несоизмеримо больше той, что они видели в поселке окони. Столб в центре площади сверху донизу был увешан, как Франклину показалось вначале, конскими хвостами, но у него холодок побежал по спине, когда он, приблизившись, понял – это скальпы.

Вокруг них носились дети, размахивая игрушечным оружием, – по крайней мере, Франклин надеялся, что оружие игрушечное, – и выкрикивали что-то очень похожее на угрозу. Взрослые побросали свои занятия и наблюдали за прибывшими. Одежду большинства составляло то, что Бог дает человеку при рождении, женщины, по-видимому, вообще не желали знаться ни с каким одеянием, в то время как на некоторых мужчинах были рубахи, сшитые из тканей, продававшихся в Южной Каролине, включая венецианские.

Франклин старался не смотреть на женщин, хотя некоторые из них были необыкновенно красивы. Вскоре он понял, что для индианок его внимание не кажется чем-то оскорбительным, нагота для них была естественным состоянием. Большой круглый дом впечатлял размерами – настоящий амфитеатр, здесь могло разместиться человек двести. Перед ним толпилось десятка два индейцев разного возраста, самым молодым на вид было около двадцати пяти, а самому старому не менее сотни лет.

– Надо здесь спешиться, – сказал Макферсон. – Здесь как раз собрались те, с кем мы прибыли поговорить. Табачок у вас припасен? Эти черти очень много курят во время своих переговоров. Нам лучше не скупиться.