Юрий Салов - Не последний волшебник

— Вы меня простите, Владислав Юрьевич, я послушаю в другой раз. Вдруг Надя правда вернется. Я думаю, без меня здесь ничего интересного…

Ложка в чашке сдвинулась.

— Не произойдет. — закончил Антон.

— Зря надеешься. — ухмыльнулся Владислав Юрьевич.

— Это вы сделали? — насторожился Антон, вслушиваясь во все нарастающий странный звук.

— Если бы. Ну теперь держись. — помрачнел Морозовский.

— Что это?

— Началось. Я когда отсоединил части пентакля, видимо выпустил наружу демона, охранявшего его. Теперь как видишь, две недели не могу уснуть. Регулярно ко мне является, будь он неладен. Где бы я не останавливался, не дает мне покоя.

- A я в таком случае вам зачем?

— Мне нужна ваша помощь. Мне нужен переводчик при контакте с ним. Иначе я его никогда не пойму.

— Я не переводчик. Если вы хотите, чтобы я читал его мысли, я этим тоже не занимаюсь.

— А мы с вами договоримся. Захотите — будете переводить, не захотите — не будете. Но от нас он так просто не отстанет.

— Что это? — взметнувшаяся книга ударила Антона по голове.

— Хэмингуэй. Забыл убрать. Бутылку возьми. Посмотри, какой вихрь!

— Сейчас поймаю… — произнес Антон и тут же осекся, стеклянная бутылка больно ударила его по затылку.

— Я же предупреждал, будь начеку! — Морозовский сноровисто оттащил Антона за рукав в угол комнаты.

Звук превратился в какое‑то настойчивое бормотание на языке, который Антон не мог узнать. Это был какой‑то удивительно навязчивый ритм, бесконечно повторяющиеся, режущий слух звук; от этого он неожиданно почувствовал приступ тошноты. В комнате становилось все теснее и теснее, и было уже невозможно вдохнуть воздух, который не был бы пропитан смрадом демона. Антон вытер внутренней стороной рукава со лба пыль, пытаясь сохранять напряженными мышцы желудка, чтобы не вырвало.

Сначала не было ничего, кроме этого непрерывного, монотонного бормотания. Но затем у Антона появилось странное чувство, что‑то вроде звенящей металлической пустоты. Он осознавал, что температура опускалась все ниже, ниже и ниже; ему казалось, что дальняя стена комнаты исчезла, и там не было ничего, кроме леденящей пустоты.

Теперь казалось, что стены комнаты испарились и сквозь них дул холодный астральный ветер. Казалось, что Владислав Юрьевич и Антон парили в пространстве без времени и воздуха, и Лернер не мог сообразить, где находился верх и где низ или как далеко или близко располагался к нему тот или иной предмет.

Дух, однако, пока не появлялся. Снова и снова он бубнил свое заклинание грубым голосом насекомых; Антон чувствовал, что он был все ближе. Приближалось что‑то неведомое, вызываемое этой странной песней, которую не слышали на земле с незапамятных времен. Антону показалось, что он слышал крик Морозовского, но этот звук был подавлен гулом, вызываемым демоном и бесконечной пустотой, окружавшей их.

Наконец появилось неясное существо, выглядевшее как гигантская обезображенная раздувшаяся кобра. Его появление из воздуха сопровождалось резким звуком, тысячедецибельным свистом, и сам воздух был искажен, подобно тому, как искажает его тепло, поднимающееся с дороги. Несколько бесконечных минут демон из пантакля стоял и крутил головой, с высокомерной злобой озирая Антона и Морозовского.

— Мне надо понять, что он от меня хочет. — прошептал Морозовский.

«Подойди поближе», — прошелестел бестелесный хрупкий голос.

Никак не ожидавший подобной встречи Антон безропотно шагнул вперед. Опомнившись, сбросил с себя гипнотическое оцепенение.

— Кто вы?

Существо проигнорировало вопрос. «Я знаю, что ты ищешь. Но этого здесь давно нет».

— Я знаю, что ты ищешь. Но этого здесь давно нет, — процитировал полтергейста Антон.

Морозовский опешил.

— Вы не можете знать, ради чего я…

«Ты ошибаешься. Хочу предостеречь тебя, незавершенный. С недавних пор ты научился преодолевать порог выхода в астрал и ментал и создавать устойчивый канал передачи запрещенной информации. Эти походы уже заставили нас предпринять защитные меры. Однажды Закон равновесия уже был тобой нарушен…» — продолжал хрупкий голос.

— Кто вы? Я не заказывал встреч с полтергейстом. — Морозовский пытался лучше разглядеть демона.

«Догадайся сам. Мы не можем позволить пройти на следующий уровень.».

Раздался тяжелый грохот, а свист стих до негромкого завывания. Стены комнаты начали снова материализовываться. Демон исчез.

— Гермес пытался донести потомкам тайну артефактов, но в закодированном виде. В свою очередь египетские жрецы, владевшие фрагментами учения Гермеса, для сокрытия его от всех непосвященных разработали систему троякого изложения мысли. Любое слово имело обычный смысл, образный — символический и священный, трансцендентный. Их тексты мог прочитать лишь тот, кто владел ключом — системой связи смыслов в одно целое. На Земле таким ключом мог пользоваться только один человек… — Морозовский сидел на кровати. В одной руке у него был наполненный фужер с коньяком, в другой — платок, которым он вытирал лоб.

— Христос?

— И он тоже, но до него — Моисей. Про цивилизацию Атлантов я ничего не знаю. Кстати, учение Моисея также изложено в трех уровнях понимания, а третий уровень еще и закодирован. Арвид, по его словам, пытается много лет уже решить эту проблему.

— Трогать этот каркас не рекомендуется. Так мне дал понять полтергейст.

— Если я захочу воспользоваться Знаниями, моих сил не хватит. Нужен экстрасенс с сильным полем — как у тебя.

— Я его слышал.

— Что?

— Я слышал его. Он назвал свое имя. Тот, кто подает голос.

— Ну что же, будем знакомы. Хотя я уже слышал это имя. — улыбнулся, как–будто услышав чего‑то знакомое, Морозовский.

На следущее утро они завтракали на веранде, которая выходила в прекрасно ухоженный сад, навевающий покой и дрему. Лишь высокий сетчатый забор и установленные видеокамеры несколько диссонировали с природой, подчеркивая значимость владельца дачи.

После завтрака и неспешного обсуждения событий прошедшей ночи Владислав Юрьевич блаженно растянулся в кресле–качалке. Он чувствовал себя в прекрасной боевой форме.

— Ты же меня не бросишь, Антон? — он с надеждой посмотрел на Лернера.

— Вам стоит обратиться к Вашим специалистам. — задумчиво бросил Антон.

— Я им не доверяю. Мастера найдутся, а надежных пока нет. Я не доверяю этим двоим, Фаусту и Янусу. А известные мне маги на западе пока не дотягивают до супервысоких кондиций. — Морозовский глянул на него сквозь сентябрьское солнце, как ленивый кот, но впечатление это было обманчивое: в лености Владислава Юрьевича никак нельзя было упрекнуть.

— Три года доверяли? — Антон поднялся с кресла и стал собираться.