Валерий Ковалев - Левиафан

— Да, поистине небывалое судно, — заявил он. — До чего же может додуматься человек.

Когда все доставленное было размещено на городских складах и в пакгаузах порта, встал вопрос о размещении команды крейсера.

Губернатор предложил поселить старших офицеров в домах местных купцов и обывателей, а остальную часть экипажа разместить в отдельно стоящем у западного палисада, рубленном из лиственниц здании. Предложение было с благодарностью принято, и команда обрела временное жилье на берегу.

В течение нескольких дней моряки отдыхали, заводили новые знакомства и осматривали окрестности города. Впрочем, осматривать особо было нечего. Сразу же за деревянными палисадами Охотска вставала вековая тайга, засыпанные снегом гольцы и далекие, уходящие к горизонту хребты. Тем не менее, скучать не приходилось. По случаю прибытия «Левиафана», радушный губернатор устроил в своей резиденции бал, на который были приглашены все именитые граждане, а городские купцы наперебой зазывали подводников в гости.

На другой день Якоби пригласил к себе Морева с заместителем и оговорил с ними предстоящую экспедицию на Кадьяк. Она намечалась на весну, в составе «Левиафана» и нескольких кораблей Сибирской флотилии. Крейсер должен был доставить на остров продовольствие и снаряжение, а корабли — необходимых для работ каторжников и солдат для их охраны.

При этом, желая удостовериться в наличии россыпей и возможности их разработки, Морев высказал мысль навестить остров, не дожидаясь весны.

— Вряд ли это осуществимо, — высказал сомнение губернатор. — Прилегающий к Кадьяку залив покрыт льдом и к острову подойти невозможно.

— В таком случае мы высадимся на лед и отправимся дальше по нему, — сказал Морев.

— Но это же почти сотня верст! — воскликнул Якоби. — Ваши люди погибнут во льдах.

— Не беспокойтесь, Иван Варфоломеевич, — улыбнулся Морев. — Мы это предусмотрели, — и рассказал губернатору об аэросанях.

— Их только нужно собрать и опробовать, — добавил Сокуров.

— Ну что же, это меняет дело, — согласился Якоби. — Чем я могу вам помочь?

— Нам необходимо помещение, где мои люди могли бы заняться сборкой, — сказал Морев. — И желательно попросторней.

Такое помещение нашлось. Это был один из пустующих лабазов рядом с пристанью.

В последующие два дня выделенные начальником порта умельцы сложили в нем две большие печи и, протопив их, моряки «Левиафана», под руководством Ярцева, занялись сборкой аэросаней. Через неделю обе машины с расположенными сзади пропеллерами и широкими металлическими лыжами были опробованы на снежной целине за городом и вполне оправдали ожидания. Они вмещали в своих кабинах по три человека с грузом и развивали скорость, не уступающую бегу собачьей упряжки. Затем, на плакштоутах, [23] Плакштоут — несамоходная баржа. сани были доставлены на крейсер, подняты наверх и принайтовлены к надстройке.

В качестве проводника свои услуги предложил зимовавший в Охотске первооткрыватель и знаток этих мест, купец Григорий Иванович Шелихов.

— Заодно погляжу, как там мои архаровцы зимуют, — заявил он при беседе с Якоби и Моревым.

Спустя сутки, осторожно подрабатывая дизелями, «Лефиафан» вышел из залива и взял курс на Аляску. Перед ним, до самого горизонта, простиралось холодное безжизненное море. По мере продвижения к северу на пути крейсера стали появляться первые льды и торосы, которые приходилось обходить стороной. Все это время Морев со старпомом, одетые в канадки, а также меховые унты и шапки, находились на мостике, слушая советы хорошо знающего эти места Шелихова. Время от времени в рубку поднимался кок и тогда все трое, укрывшись под обводами рубки, пропускали стаканчик-другой спирта, закусывая его доставленными в судке горячими шницелями или пельменями.

На третий день плавания крейсер подошел к тянущейся вдоль всего горизонта заснеженной ледяной кромке и застопорил ход. По сброшенному с борта штормтрапу на лед спустились Пыльников с Ксенженко и с помощью бура определили его толщину.

— Ровно один метр, товарищ командир! — подняв голову к рубке, прокричал минер.

— Этого вполне достаточно, — согласно кивнул Шелихов на вопросительный взгляд Морева.

Через час, усилиями швартовых команд, аэросани были спущены на лед. Согласно разработанному плану, Морев с Шелиховым в сопровождении механика и трех его подчиненных, должны были отправиться по льду на остров, достичь расположенной там фактории и осмотреть место обнаружения россыпей. Все это время «Левиафану» надлежало стоять у ледяного припая и ждать их возвращения.

Погрузив в машины запас продовольствия на неделю и прогрев двигатели, путешественники расселись по кабинам и, гудя винтами, аэросани двинулись в сторону раскинувшейся до горизонта белой пустыни.

— Да, не завидую я им, — сказал Сокуров стоящему рядом Круглову, когда машины скрылись в искрящемся снежном мареве…

Оставляя за собой искрящуюся поземку и завывая двигателями, небольшой поезд все дальше уходил на север. По расчетам Шелихова до береговой черты было около полутора сотен верст, которые при благоприятной погоде можно было пройти за два дня.

Первую остановку сделали через три часа у невысокой гряды ледяных торосов. Остановив машины с подветренной стороны и не выходя из них, выпили немного разведенного спирта, закусив его жареным мясом и рыбой, перекурили и двинулись дальше. Сразу же за грядой раскинулось широкое заснеженное плато, и аэросани увеличили ход. По пути спугнули белую медведицу с медвежонком, которые неспешной трусцой отбежали в сторону и с любопытством уставились на непрошеных гостей, затем сани объехали громадную полынью, с кромки которой в воду скользнула стая моржей.

— А жизнь здесь, как я погляжу, бьет ключом! — стараясь перекричать шум двигателя, наклонился к Шелихову Морев.

— Да, места тут богатые! — согласно кивнул тот.

На ночь расположились у заснеженного ледяного массива. Из аэросаней извлекли шестиместную брезентовую палатку и, оттоптав снег, установили ее на небольшой площадке. Потом забрались внутрь и, наладив примус, плотно поужинали, после чего забрались в спальные мешки и уснули.

К побережью добрались на исходе вторых суток. Поскольку уже опускалась ночь и ориентироваться стало затруднительно, расположились на ночлег у отрога небольшой, покрытой редким кустарником сопки. Снова установили палатку, затем, наломав смолистых веток, разожгли костер и впервые поели горячего.

— Если ночью не запуржит, завтра будем на месте, — убежденно сказал Шелихов, прихлебывая дегтярно-черный чай из закопченной кружки.

Утро над островом занялось погожее. На востоке заалела заря, небо очистилось от облаков, мороз стал слабее. Прогрев двигатели и плотно позавтракав, путешественники погрузили вещи в машины и тронулись дальше. Теперь их путь лежал на юго-восток, к бухте Трех Святителей, где располагалась фактория.