Валерий Ковалев - Левиафан

К полудню, двигаясь по ледяному припаю вдоль береговой черты, достигли замерзшей бухты, на одном из берегов которой расположилась фактория. Она представляла собой несколько рубленных из лиственничных бревен построек и была окружена земляным валом с идущим поверху частоколом. Чуть в стороне, у поросшего лесом склона, виднелся небольшой заваленный снегом поселок.

На шум двигателей вкатившихся в ворота машин из здания фактории выскочили несколько человек с ружьями, а из селения прибежала целая толпа перепуганных аборигенов. Однако при виде появившегося из саней Шелихова все успокоились и вскоре, скинув шубы и отогревшись, гости пили чай с брусникой в жарко натопленной горнице местного фактора. [24] Фактор — в данном случае торговец фактории. Это был пожилой рослый человек в поддевке, являвшийся правой рукой Шелихова на побережье Аляски.

— Ну, как дела, Клавдий Павлович? — поинтересовался купец, опорожнив пятый стакан чаю и утирая расшитым полотенцем вспотевший лоб.

— Бог миловал, батюшка, — ответил тот. — Осень была обильной на морского зверя и рыбу. Торговлишка с инородцами тоже идет неплохо. К весне амбары будут полны пушниной.

— Что же, похвально, — значительно качнул головой Шелихов. — А теперь расскажи нам с господином адмиралом, — взглянул он на сидящего рядом Морева, — про ту россыпь, что вы нашли. К слову, нет ли у тебя оттуда образцов?

— Отчего же, имеются, — согласно ответил фактор и, встав с лавки, вышел в соседнюю комнату.

Через минуту он вернулся и положил перед хозяином небольшой, расшитый бисером кисет. В нем оказался золотой песок и несколько крупных самородков.

— Его мне привезли алеуты, — начал свой рассказ фактор, наблюдая, как гости с интересом рассматривают самородки. — Весной они нашли остатки белого человека в одной из долин, рядом с горячими ключами. А при нем этот самый кисет. Вместе с ними я наведался в то место. Человек был старателем и, судя по снаряжению, не нашим. Скорее всего, американец. В последние годы они все чаще наведываются сюда на китобойных судах, а то и на собачьих упряжках, с материка.

— Отчего же он умер? — спросил Морев.

— Да Бог его знает, — пожал плечами фактор. — Может с голоду, а может, и от чего другого. Пороха к карабину у усопшего не было, да и припасов никаких мы там не нашли. А россыпь там богатая. Мой, не хочу. Я хоть и не рудознатец, но сразу это приметил, — наклонился к Шелихову рассказчик.

— Вот и будем мыть, — Шелихов взвесил кисет на руке. — Господин Морев именно для этого сюда и прибыл по повелению государыни-императрицы. Ты, надеюсь, это уразумел? — строго взглянул купец на фактора.

— Как не уразуметь, батюшка? — развел тот руками. — Вестимо, дело государево.

— А далеко ли эти ключи? — Морев стал раскуривать добытую из кармана трубку.

— Да верст двадцать от фактории будет. Это если напрямки, через сопки. А коль по низу, то и все тридцать. Никак хотите наведаться туда?

— Непременно, и в самое ближайшее время, — окутался дымом Морев. — Проводника найдешь?

— А чего его искать? Сам пойду, если хозяин позволит, — вопросительно взглянул фактор на Шелихова. Тот молча кивнул головой.

На следующее утро, прихватив с собой недельный запас провизии, выехали за ворота фактории. В передних санях, рядом с механиком, завернувшись в волчью шубу, сидел Рябоконь — так звали фактора.

— Давай, ваше благородие, через эту долину, вон к тем горушкам, — указал он пальцем в сторону виднеющейся вдали скалистой гряды.

Следуя одни за другими, сани понеслись в белое пространство. Миновав пологий, с редким ельником распадок, спустились вниз и покатили по обширному замерзшему озеру, а потом, выехав на берег, двинулись вдоль него на северо-запад. Взгляд поражали девственная красота и величие открывавшегося справа ландшафта. До самого горизонта чернели густые леса, перемежающиеся заснеженными горными хребтами, в долинах синели замерзшие реки и озера, над которыми висел холодный шар солнца.

— Насколько я вижу, здесь очень ценные породы деревьев — сказал Морев, обращаясь к Шелихову. — Таких не встретишь в средней полосе.

— Да, — согласился тот. — Природа Аляски неповторима, а ее богатства неисчерпаемы.

Через несколько часов остановились в неглубоком распадке, по склону которого весело журчал узкий незамерзающий поток, а рядом стояла небольшая, крытая дерном хижина.

— Это одно из наших старых зимовий, — пояснил Рябоконь, первым выбираясь из кабины. — Срубили лет десять назад.

В низком темном помещении, с затянутым рыбьим пузырем окошком, вдоль бревенчатых стен тянулись нары, в центре стоял грубо сколоченный стол, а в торце располагался очаг из дикого камня, со свисающей с потолка кованой цепью с крюком.

Перетаскав в зимовье немудреные пожитки и прихватив ружья, Рябоконь с двумя моряками отправились в лес за хворостом, Ярцев стал копаться в двигателе одной из машин, а Шелихов с Моревым, прихватив ведро и чайник, отправились к ручью за водой.

Попробовав ее, Морев удивился — по вкусу она ничем не отличалась от боржома.

— Знатная водица, — сказал купец, наблюдая его реакцию. — И весьма пользительная. От боли в суставах и других хвороб.

— Да, — утер губы Морев. — Великолепная.

Их разговор прервали несколько гулких выстрелов со стороны леса.

— А ну-ка, Александр Иванович, пойдем обратно, — насторожился Шелихов, снимая с плеча карабин и взводя курок.

Тревога оказалась напрасной. Ходившие за хворостом подстрелили двух громадных глухарей.

— Ну что же, поедим свежатинки, — довольно хмыкнул купец. — Давай Клавдий их в котел, — приказал он Рябоконю.

Через полчаса, выпив спирту и похлебав душистого варева, снова погрузились в сани и тронулись в путь. Теперь он пролегал у подножия скальной гряды, тянущейся вдоль густого кедрового леса. В самом ее конце, у замерзшего озера, располагался индейский поселок, состоящий из двух десятков бревенчатых, крытых берестой хижин и нескольких поднятых над землей амбаров. Рядом с хижинами возвышались резные столбы с изображениями божеств рода: ворона с багряными глазами, лягушки, кита и орла, а чуть в стороне, ближе к берегу, на деревянных жердях висели рыболовные сети и чернели бортами несколько лодок.

На шум моторов из дверей ближайших домов выскочили несколько укутанных в меха женщин и испуганно уставились на невиданных чудовищ.

— Наверное, все мужики на охоте, — сказал, выбираясь из кабины, фактор и направился к неподвижно застывшей группе. Затем, подкрепляя слова жестикуляцией, он что-то сказал, и одна из женщин, молодая индеанка в отороченной собольим мехом красной одежде, пригласила гостей в самую большую хижину.