Павел Алексеев - Просто Богиня

— Не знаю, я в этом деле новичок. Пока не понял ещё, но за совет спасибо, — он улыбнулся, — Твои советы на вес золота и надо быть дураком, чтобы к ним не прислушиваться.

— Вот, цени! — нравоучительно подняла я палец вверх, — Пока бесплатно раздаю.

Мы дружно посмеялись, снимая напряжение. Тут подскочили несколько человек, принялись поздравлять. Максим держался спокойно, с улыбкой отвечал на похвалы. На вопрос одного журналиста, будет ли Максим продолжать карьеру певца, ответил, что сначала отслужит в армии — как положено любому мужчине, а там жизнь покажет. Достойно ответил, на мой взгляд.

Мы ещё несколько раз выходили на сцену, срывая бурю аплодисментов. Нашего выхода ждали с нетерпением. В этот раз я отступила от правила и пела простые, хорошо знакомые каждому — русские народные песни. Естественно, с музыкой в собственной обработке. Люди охотно пели вместе с нами.

В финале, мы исполнили ещё одну новую песню, которая была последней на этом концерте:

/фрагмент песни Самоцветы — Мой Адрес Советский Союз/

http://www.youtube.com/watch?v=kHb7jgVq4fY

***

В конце мая, Вероника попросила составить список сотрудников моей студии, тех — кто, по моему мнению, достоин звания 'Заслуженного артиста РСФСР'. Немного подумав, первым делом внесла туда Степана Михайловича. Столько лет работает, а без звания — не справедливо. Затем, ещё внесла с десяток фамилий и отдала список Веронике.

— Не много? — спросила я.

— Тебе решать, — отмахнулась она, — Хоть всех внеси — примут.

— Нет, всех не буду. Некоторых выгонять придётся, наглеть начали, — категорически ответила я, — Дай, тогда ещё внесу несколько, пока разрешают.

В первых числах июня, на всех, кого я внесла в списки, пролился дождик наград. Люди были довольны, я тоже была довольна, а наша популярность приносила свои дивиденды. Моя студия стала единственной в СССР, в которой трудилось столько Заслуженных артистов одновременно. Произвела небольшую замену состава. Несколько пришлось уволить — спились. Но это даже пошло на пользу остальным, атмосфера в коллективе улучшилась.

А потом меня вызвал к себе Леонид Ильич.

***

— Ну, как дела, дочка? — встретил меня улыбающийся Ильич и попытался облизать.

— Нормально, можно сказать было очень хорошо, — ответила я, увернувшись от его загребущих рук, — Пока сюда не пришла.

— А что не так? — сделал он большие и очень удивлённые глаза.

— А нечего слюнявить маленькую и неискушённую девочку, — ответила я честно.

— Да ладно? — рассмеялся он, — Ладно, усаживайся, неискушённая девочка. Поговорим. Сейчас чай закажу. Или кофе? Я слышал, ты Робусту любишь?

Это он мне сейчас показывает, что следят за мной? Ха! А то я не знаю. Наверняка про кофе у Вероники узнали. Ну, или сама доложила, тоже не секрет то, что она докладывает обо мне тому, кому надо. Да я и не в обиде.

— Не то что люблю, а пью, что есть, — улыбнулась я ехидно, — Если предложите Арабику или Мокко, не откажусь и от них.

— Договорись, — ответил он, давая команду по телефону, — А теперь о делах. Змеиное гнездо мы разворошили знатное. Наверняка за газетами следишь, так что слегка в курсе. Что скажешь?

— Скажу, что очень хорошо. Спокойнее стало же?

— Не отрицаю, — согласился Ильич, — И спокойнее и сомневающиеся хвост поджали и больше не сомневаются. Скажем так, мои позиции стали на много прочнее и многие решения можно принимать без оглядки на чьё-то мнение.

— Тогда вопрос. Те структуры, которые работали по этому направлению, сильно сдружились?

— Разумеется, — ответил он с удовольствием, — Сработались, сдружились, по многим направлениям теперь плотно начали работать. А что? Ты как-то спросила это загадочно, с подвохом.

— Аксиома любого мудрого правителя, разделяй — и властвуй. Пока это не фатально, путь работают. Но в будущем, имейте в виду, нельзя допускать сильной дружбы между руководителями разных ведомств. Им разные… вредные мысли могут в головы прийти. Власть мысли затуманит, и они могут решить, что именно они и есть — сама власть. В истории масса таких прецедентов.

— Хм… Дельная мысль, даже не подумал, — Ильич дождался, пока расставят кофе и разные вазочки с печеньем и конфетами, продолжил, — И что предлагаешь?

— Повторюсь, пока это не срочно и не фатально. Как понимаю, чистки пока ещё идут? Пусть работают, там разгребать ещё много. А потом, не забывайте вбивать между ними клинья. Грузите работой, где они не пересекаться. Перекрёстные проверки устраивайте, мотивацию придумать не сложно.

— Какие проверки? Не понял.

— Перекрёстные. Например, КГБ проверит что-то в работе МВД, а у КГД проверит КПК, а МВД проверит… Ну, кто там ещё есть — прокуратура, например. Пусть работают и между делом грызнуться. И доклад вам на стол. И ещё… Вы в магазинах давно бывали?

— Ну, ты спросила, — сильно удивился Ильич, — К чему клонишь?

— Люди голодают, дядя Лёня, — ответила я, — В центре Москвы, ещё нормально, глаза пудрят благополучием, ближе к окраинам — пустеют прилавки. А на периферии и в деревнях, хоть шаром покати.

— Да знаю я, дочка, ты не думай, что мы тут совсем слепые. Только, на всё время нужно. Никитка всю систему своими реформами порушил.

— Это да, — согласилась я, — Но делать что-то нужно быстро. А не когда-нибудь.

— Тут Косыгин, Алексей Николаевич… Потом познакомлю вас. Вот, он предлагает реформы. Не слышала?

— Наслышана немного. Есть дельные предложения. Надо срочно принимать, не затягивая это дело, — убеждённо сказала я, — Главное, дать по рукам тем товарищам, которые будут против. Наверняка, возражая, они будут преследовать собственные цели, которые подрежут их возможности на местах.

— Ха! Этих товарищей не так уж и много осталось. Кого… сократили, кто притих и не жужжит. Хорошо, я понял. Форсируем это дело. У тебя личные просьбы есть?

— Да вот, всё музыкальные, электронные инструменты никак не дойдут до нас. Не знаю в чём дело. Отговорки странные.

— Да? — удивился Ильич, — Ладно, разберусь, кому надо — по шее получит.

***

Опять случилось волшебство и, инструмент быстро привезли. Теперь, мы с ним разбирались. Для меня ничего сложного не было, а вот ребятам пришлось потрудиться. Слишком непривычно и слишком далеко от классических музыкальных инструментов.

Середина лета… Жарко светит яркое солнце, а мне уже шестнадцать лет. Я как всегда про это забыла, а вот подруги не забыли и с удовольствием надрали мне уши. Дружно отметили этот, несомненно, великий день. Но это уже всё позади. А сейчас, я поддалась на уговоры и рванула в отпуск к бабушке Надьки. Естественно, поехали своей неразлучной четвёркой.