Татьяна Сорокина - Мыколка

Александр Христофорович во все глаза смотрел на молодого человека, который сейчас должен был совершить невозможное. А тот медленно поднимал рукой тяжелый пистолет. И вот он на линии прицеливания, ни малейшей дрожи в руке, выстрел, и, не выдержав, граф сам побежал к мишени. На месте одной из его отметок зияла пулевая отметина.

Он шумно выдохнул и пошел обратно.

— Нет нужды больше стрелять, — устало сказал он, обращаясь к Николке, — что тут скажешь, молодец.

Они пошли обратно в особняк, а пожилой жандарм, все разглядывал листок бумаги на стене, и шептал,

— Не иначе колдун объявился, кто еще такое сделать может.

— Я так понимаю, что фехтованием у него так же как со стрельбой, — тихо спросил граф Шеховского, пока он поднимались по широкой лестнице.

В ответ тот только кивнул, но с таким выражением лица, что было понятно, Андрей Григорьевич неимоверно горд успехами сына.

После стрелкового испытания разговор, не клеился, Бенкендорф был озабочен и ушел в свои мысли. Князь, видя это, стал откланиваться, его друг этому не противился. Но, провожая их к дверям, неожиданно спросил:

— Андрей, а как ты смотришь, если я предложу твоему сыну место личного порученца, но конечно после того, как он проявит себя в деле, ну, к примеру, на Кавказе. Сам понимаешь, иначе этого никто не поймет.

Шеховской недолго раздумывал.

— Александр Христофорович, я не против, но давай вернемся к этому разговору позже, когда Николай, действительно, послужит и проявит себя, как достойный наследник рода Шеховских.

Несколькими днями позже к Зимнему дворцу, сверкавшему отремонтированной новизной после гигантского пожара, случившегося пять лет назад, подъехал конный экипаж, из которого вышли двое мужчин. Один из них в гусарском мундире и видимо в немалых чинах, второй также в военном, но без знаков различия прошли в служебный вход, где предъявили пакет с бумагами. Дежурный офицер, внимательно ознакомившись с ними, вежливо предложил немного подождать.

Через некоторое время к ним вышел еще один офицер и предложил следовать за ним.

Князь шел за провожатым по огромным залам дворца, особо не глядя по сторонам, зато Николка шел, открыв рот. Долго их путешествие не продолжалось, они зашли в кажущийся совсем небольшим после огромных помещений личный кабинет императора, расположенный на первом этаже. В нем никого не было, в большое окно лился серый свет петербургского зимнего дня.

— Ожидайте господа, его Императорское величество вскоре будет, — сообщил провожатый и вышел, не забыв предложить посетителям присесть.

Шеховские сидели молча. Князь был напряжен, и его волнение передалось и Николке, который до этого был достаточно спокоен.

Неожиданно скоро двери распахнулись, и в дверь в военном мундире вошел высокий крупный мужчина.

Князь подскочил со стула и низко склонил голову, что вслед за ним, не менее ловко повторил и его сын.

— Как поживаете, Андрей Григорьевич, — спросил император, — я слышал, что вас беспокоит подагра?

— Благодарю ваше Императорское Величество, последнее время ее не замечаю.

— Андрей Григорьевич, можете без церемоний, — махнул рукой Николай Павлович, — все же мы давно знакомы. Вот только вы какое-то время назад предпочли удалиться в провинцию, оставив Петербург.

— Всемилостивейший государь, очень тяжко мне здесь было, все напоминало о родных. Думал, найду успокоение в родных пенатах.

Во время этого разговора глаза императора цепко осматривали молодого Шеховского. С немалым удивлением Николай Павлович обнаружил, что его тезка выше на полголовы и значительно крупнее.

— Ну, что князь, вы просили об аудиенции, прошу вас давайте присядем, А молодой… гм, ваш сын, пока пусть подождет за дверями. Но сразу скажу, на меня он произвел внешне благоприятное впечатление.

Николка вышел и встал в коридоре у окна, он прекрасно понимал, что сейчас решается его судьба. Все зависело от слова одного человека — императора.

А в кабинете происходил следующий разговор. Когда Николка покинул кабинет, Император сказал.

— Знаете, Андрей Григорьевич, после вашего визита к графу Бенкендорфу, тот успел мне немного рассказать о том, что там у вас произошло. Его слова звучали просто невероятно. Насколько я понимаю прошедшим летом, простите, князь за эти слова, ваш сын еще пас коров.

— Не надо государь, просить прощения, — отвечал князь, — ведь так все и было на самом деле. В августе сего года произошло чудо, юродивый стал разумным человеком, и никто не понимает, как это могло произойти. Я сам думал иногда, не чудо господне ли явлено нам?

Николай Павлович поморщился,

— Князь не будем углубляться в теологические домыслы, мы все равно ничего в них не решим. Скажите, как вы видите будущее вашего сына.

— Государь, я бы хотел, чтобы после сдачи им экзаменов за гимназический курс обучения он был зачислен в младшем офицерском чине в Лейб-гвардии гусарский полк, в котором когда-то начинал и я свою службу.

— Понятно, — после паузы сказал Император, — в связи с этим у меня к вам два вопроса, во-первых, знаете ли вы, что часть этого полка сейчас на Кавказе, и в нем есть большие потери. И второе, почему вы хотите, чтобы он начал службу с младшего офицерского чина, ведь если он будет иметь свидетельство об окончании гимназии, он сможет претендовать на более высокое звание.

— Государь, я считаю, что мой наследник должен показать, на что он способен. И пусть он начнет службу с того же, что его отец.

— Но князь, ведь это ваш единственный шанс на продолжение рода, вы очень рискуете, отправляя его на войну.

Шеховской же упрямо продолжил.

— Всемилостивейший государь, я понимаю, что вы хотите сказать, но еще раз говорю, мой наследник должен быть воином и никак иначе. Если я узнаю, что он погиб в бою я буду страдать, но умру со знанием того, что мой сын исполнил свой долг перед Императором и Отечеством.

— Ну, что же, я рад слышать такие слова, ведь пока дворянство так считает, наша страна будет стоять назло всем ее врагам, — заключил Николай Павлович.

Он позвонил в колокольчик, и в тот же момент в кабинете материализовался вестовой.

Император коротко отдал распоряжение и вестовой испарился.

Князь про себя подивился такой скорости, но конечно промолчал. В этот момент в кабинете появился, приглашенный вестовым, Николка.

— Ну, расскажи мне молодой человек, как думаешь жить дальше, — спросил его по-французски Император.

— Ваше Императорское Величество, — отвечал чистосердечно Николка, — вся моя жизнь сейчас в ваших руках, если вы просьбу моего отца удовлетворите, то все сделаю, чтобы род не посрамить. Батюшка хочет, чтобы я служил в гусарах, я же готов служить, там куда меня пошлете вы, и клянусь, что приложу все силы, чтобы вы и мой отец не пожалели о своем решении.