Артур Прядильщик - Прозрачные воды южных морей

Никаких веселых застолий. Под фоновую легкую музыку (что-то джазовое) гости обеспечивали броуновское движение в комплексе залов на сорок девятом этаже «Инди-хоум».

Выше — пятидесятый этаж и до самой крыши — это пентхауз, принадлежащий семье Ванг. Да-да, включая крышу. Собственный лифт на собственную подземную парковку, крытый трехуровневый сад на крыше и прочие мелочи, столь милые сердцу любого нормального олигарха.

А вот — и сама именинница. Симпатичная девушка. Ничего выдающегося, но все равно — симпатичная. Вечернее кремовое платье на ней шикарное — иного и не ожидалось. Стоит в центре зала и принимает поздравления — к ней постоянно кто-нибудь подходит… Миленькая, в нужных местах выросшая, на личико приятная… ну, так восемнадцать-то лет! И — не забываем — массажисты, визажисты, косметологи, диетологи и собственные тренеры.

Разумеется, вокруг именинницы наибольшая концентрация сверстников. И не только гостей, кстати. Обслуживающий персонал — официанты и официантки — тоже стараются потереться рядом. И дело не в чаевых, которых тут сегодня никто не получит. Дело в слухе, пущенном кем-то особо умным: дескать, наемный обслуживающий персонал не просто так состоит из молоденьких и симпатичных юношей и девушек. Дескать, предполагается, что обслуживание дорогих гостей будет производиться не только в залах торжеств, но и в маленьких гостевых комнатках и, классически, за портьерами. За соответствующее щедрое вознаграждение, само собой! Более того, особо удачливые юноши могут рассчитывать на благосклонность самой именинницы, находящейся сейчас в самом соку!

Чушь, конечно. Сам распространял. Специально для того, чтобы молодняк, еще месяц назад перебивавшийся случайными заработками на улицах Гонконга, крутился вокруг именинницы и ее гостей, строя глазки и демонстрируя чудеса услужливости, а не отирался в прочих помещениях этого этажа.

— Ой! Лен, а что это?

Маргарита с интересом рассматривала увесистую коробочку из какого-то материала, напоминающего коричневый мрамор. Эбонит, кажется? Сбоку на коробочке была маленькая ручка, как на старинных телефонах, а сверху — крупная кнопка.

— КПМ-3, младший сержант. — Балалайка выделила звание Маргариты Вайс, указывая на недопустимость фамильярности в текущей обстановке. — Конденсаторная подрывная машинка. Вот это вращаем, вот так проверяем заряд, вот так отдаем команду на подрыв.

— У меня мурашки от этой штучки. — Призналась Маргарита. — А что мы будем подрывать, товарищ капитан?

— Ничего… Навыки сапера — в хозяйстве юной защитницы отечества вещь, конечно, нужная, но не с нашей спецификой. Слишком шумно. Да и специалистов вокруг хватает. В том числе и одноразовых. Что особенно удобно с нашей спецификой. А вы, младший сержант, будете учить японский. И становиться хорошим секретарем-референтом большого японского начальника.

Нас — четырнадцать тинейджеров. Именно четырнадцать, а не двенадцать, как можно было бы предположить, посмотрев на наши бейджики с названиями месяцев. Два «Июля» и два «Июня». «Лишние месяцы», как нетрудно догадаться, это — мы с Йонг. А по документам, действительно, торжество обслуживают двенадцать молоденьких официантов и официанток. Но кто их считает, верно?

На каждом из нас, кроме обычной и незатейливой белой униформы — белые перчатки, белая полумаска, закрывающая верхнюю часть лица и белый платок с ушками (у мальчиков — заячьи, у девушек — кошачьи), скрывающий волосы. По легенде — для поддержания антуража празднества. А на самом деле… ну, тоже понятно — маскировка, чтобы спрятать две «паршивые овечки». Снимать маски категорически запрещено. Все мальчики — моего роста и комплекции, все девочки — изящные крохотульки ростом с Йонг. Зайчики и кошечки.

Целый месяц будущих официантов натаскивали: за спиной клиента не стоять, всегда (всегда, блджард!) улыбаться, подавать клиенту напитки, только находясь справа от него, правильно двигаться, правильно отвечать… и еще сотни «официантских» мелочей, фишек и примочек.

Позади три месяца подготовки к акции. Три! Через подставных лиц была создана фирма, предоставляющая услуги персонала для обслуживания банкетов. С нуля. Сколько на взятки пошло — страшно себе представить! Были куплены помещения в небоскребе рядом с «Инди-хоум». Проведена разведка и сбор информации, подкуплены нужные люди. Месяц назад — набраны вот эти парни и девчонки буквально с улицы.

И занимались этим мы с Йонг.

Шеньхуа, лениво развалившаяся в номере, или спускающая деньги в казино, или вышвыривающая очередного «бой-френда» из номера — только показывала пальчиками и давала ценные советы. И постоянно приговаривала, что тру-Веер — это не мое умение метко стрелять, и не умение Йонг отправлять к предкам с помощью лампочки накаливания девятью разными способами («А какой — девятый, госпожа Шеньхуа?» — округлила глазки Йонг). Тру-Веер — это умение раствориться в окружении Цели, как сахар растворяется в горячем чае. Умение делаться незаметным. Тенью.

«Усекли, мои сладенькие?»

И это только три месяца при нашем непосредственном, как будущих исполнителей, участии. А все остальное — квартиры, документы, легенды, информация — собиралось в Гонконге «на всякий случай» годами! Не для этой конкретной операции, а на случай похожей акции.

Чем дальше, тем отчетливее я видел масштабы Организации…

Триады? Ой, не смешите мои тапочки! От идеалистов-патриотов, боровшихся когда-то за независимость вначале Китая, а потом уж и Гонконга, не осталось и следа! Крепчайшая спайка банкиров, бизнесменов, политиков, полиции и даже армии! Это уже даже не организованная преступность… и даже не правительственная организация, а… ну, до пресловутого Мирового Правительства эта «Организация», конечно, еще не дотягивает — все-таки только Юго-Восточную Азию контролирует — но где-то уже близко.

И чем дальше, тем отчетливее я понимал: от ЭТОГО так просто мне не уйти. Во всяком случае, у меня пока еще нет таких навыков конспирации, как у, допустим, Штирлица или тезки, каноничного Йогана Вайса, чтобы суметь мастерски лечь на дно. И что б ни одна живая душа… А ведь мне еще и Йонг надо постараться вытащить!

Улыбка Ванессы была натянутой и чуть нервной. Самое время пожалеть опечаленную девочку-богачку. Ввернуть что-нибудь про «богатые тоже плачут», про «золотую клетку», про отсутствие друзей, про то, что «все охотятся за ее богатством» и никому не нужно ее большое доброе сердце и чистая невинная душа.

Может быть, кто-то даже поищет причину «грусть-печаль» девушки в упорных слухах, намекающих на излишне близкие, не дочерние, отношения с приемным отцом…