Олег Таругин - Товарищи офицеры. Смерть Гудериану!

Жаль, но адъютанта, моего верного Вилли, придется оставить с пехотинцами, он долго крепился, делал вид, что все нормально, и не хотел меня расстраивать, но все-таки разболелся, сильный жар. Его осмотрел ротный санитар, дал какой-то порошок (полагаю, ничего иного у него попросту не было) и сообщил, что завтра больного необходимо отправить в госпиталь. Я распорядился, разумеется. Наверняка виновато то купание в местной реке – здесь даже природа против нас. Ну, да ничего, вышвырнем варваров за Урал, и все изменится… ».

Поручик замолчал, глядя на нас довольным взглядом:

– Вот и привязка, как я понимаю, он пишет о деревне Красницыно или Краснишино. Найдем на карте и поймем, где находимся. Колонну мы атаковали около шести утра, значит, ехали они не больше часа.

– Отлично! – подал голос танкист. – А про фронт он ничего не пишет? Где сейчас наши?

– Нет, об этом практически ничего нет, я просмотрел записи за несколько последних дней. Видимо, из соображений секретности. Только короткое упоминание о том, что вчера, девятого июля, пал Витебск. Так что, полагаю, мы где-то восточнее города.

– Вот твари! – Обозвав немцев своим излюбленным, как я заметил, словом, Якунов насупился и закурил очередную папиросину.

– Товарищ лейтенант, а дальше там ничего интересного нет? – сам не знаю отчего, спросил я. Вот честное слово, словно кольнуло: нужно спросить – и все тут.

– Есть, – неожиданно ухмыльнулся тот. – Весьма даже интересное. Вот только верится с трудом.

– Что?

– Да просто дальше он пишет, что скоро их части замкнут кольцо окружения в районе Лиозно, и… Впрочем, давайте я лучше прочту, а то не поверите. Вот оно: « …но самое главное, что уже совсем скоро сын усатого кремлевского варвара будет в наших руках! Знаю, что писать о подобном не стоит, но просто не могу сдержаться! Совсем скоро артполк, где служит отпрыск любителя курительных трубок, окажется в окружении, если уже не оказался. А уж там наша разведка сделает все возможное, чтобы тот не успел пустить себе пулю в лоб или отравиться. Впрочем, подозреваю, парни из разведки вовсе не станут ждать замыкания очередного котла и захватят этого молодого грузина еще до того. Хочется поглядеть на реакцию главного большевика, когда придворные лизоблюды из Генштаба, столь бездарно проигрывающие войну, доложат, что его сын в нашем плену… ».

Вот это поворот! Честное слово, услышав поручика, я реально офигел, прошу прощения за мой французский. А я-то голову ломал, как объяснить свое стремление оказаться в районе окружения артбатареи под командованием Якова – а тут такое! Ну, блин… Нет, толстый коротышка Ланге, таки, сделал в своей жизни хоть что-то хорошее. Мне помог. Ну, то есть нам.

– К…как сын т…товарища Сталина?! – на танкиста было жалко смотреть. Он даже папиросу выронил, причем себе на комбинезон. Бросив на Гурского выразительный взгляд – мол, не сболтни лишнего, да и вообще, не выгляди таким равнодушным, – я отбросил окурок и ответил, добавив в голос неуверенности:

– Ну, так это… сын товарища Сталина, старший лейтенант Яков Иосифович в артиллерии же служит. С немцами героически сражается где-то в составе нашего мехкорпуса.

– А т…ты откуда знаешь?!

– Как откуда?! – делано «возмутился» я. – Нам товарищ политрук рассказывал, в пример ставил. Мол, когда всякие трусы с прочими подозрительными элементами стараются отсидеться в тылу и получить «бронь», сын самого товарища Сталина с первых дней войны немцев бьет! Он, между прочим, с двадцать седьмого числа на фронте! Июня, в смысле.

– Правда? – дрожащим голосом переспросил мамлей. – Так и сказал? Не врешь?

– Как можно врать, ежели речь про сына товарища Сталина идет?! Как политрук сказал, так и было. Ну, он, конечно же, не говорил, где именно товарищ старший лейтенант Джугашвили служит, но если сравнить с тем, что немец написал, выходит что тут, в нашем корпусе. Больше-то негде. Он Лиозно упоминал? Упоминал. А туда как раз наши части отступали. Да и не станет фриц врать: к чему ему это? Приукрасить – да, может, любят они, гады, свои великие победы расписывать. Но врать точно не будет. Так что рядом он где-то, точно говорю.

– А… это, а почему тогда Джугашвили? – Танкист задал вовсе не тот вопрос, который я мог ожидать. Блин, это что, снова я прокололся, или он и вправду не знает, что «Сталин» – псевдоним? И чего делать? Снова ссылаться на несуществующего полиглота-политрука?

На помощь мне неожиданно пришел поручик, до того внимательно прислушивавшийся к разговору. Вовремя, стоит признать:

– Как это почему? Это настоящая фамилия старшего сына товарища Сталина, разве не знаешь, Серега?

– Так точно, не знаю, товарищ старший лейтенант. – От волнения тот перешел на уставной язык.

– Ну, так теперь знаешь. Товарищ Сталин специально другую фамилию носит, чтобы, значит, никто его детям поблажек не делал. Одного сына в артиллерию отправил, другого – в авиацию. Мне об этом тоже, э-э, товарищ политрук рассказывал, мол, сражайтесь, как сын товарища Сталина, пулям не кланяйтесь, не посрамите, мол, ну, и все такое.

Н-да, надеюсь, отпавшую челюсть я вовремя подхватил, и мамлей ничего не заметил. И ведь всего раз запнулся, зараза белогвардейская, перед тем, как про «товарища политрука» сказать. Молодец, товарищ золотопогонник , растешь на глазах. И ведь как искренне говорил – я даже почти поверил. Не зря он время на изучение истории Великой Отечественной тратил, вот и пригодилось.

На Якунова было жалко смотреть: как же так, все про сына вождя знают, даже рядовой шоферюга, а он – в пролете?! Понимаю, обидно…

– Мы должны его спасти! Нужно добраться туда и предупредить! Или самим отбить! Или… ну я не знаю… товарищ старший лейтенант, что же делать?! Я у вас, как у старшего командира, спрашиваю.

Гурский сделал вид, что задумался. Хотя кто его поймет, может, и на самом деле задумался.

– По-хорошему, нам бы эти сведения в штаб армии передать или даже куда повыше. Вместе с бумагами покойного оберста – я их просмотрел, ничего особенного, но нашим будет полезно, там прилично информации по второму полку седьмой танковой. Личный состав, укомплектованность техникой, боекомплектом, матчасть, невосполнимые и санитарные потери, еще много чего. Но как это сделать? Нереально. Ладно, давайте пока по карте сориентируемся, хоть узнаем, наконец, где находимся…

А находились мы, как выяснилось, немного восточнее и южнее Витебска – насколько я помнил, под ударами танков Гота части седьмого мехкорпуса отступали, и сейчас в окрестностях царил сущий хаос. Отступающие войска, немцы, окруженцы, снова немцы, настоящий слоеный пирог. Южнее творилось нечто подобное с частями пятого МК. Собственно, Лепельский контрудар сегодня захлебнется окончательно, чтобы через пару дней превратиться уже в смоленское сражение – с тем же самым результатом, впрочем. Смоленск немцы возьмут, это факт. Ну и где нам искать части четырнадцатой танковой, в составе которой сражается и батарея… ну, тут понятно, какая именно. Ломанутся фрицы на Москву – мама не горюй. А заодно Адольф Алоизыч развернет часть войск на Киев. Если бы он этого не сделал, может, чего путного у фрицев и вышло бы – тьфу-тьфу конечно. Но сделает, развернет, никуда не денется. И обломается, разумеется, но это уже зимой. А там и Ржев будет, и Сталинград…