Олег Таругин - Товарищи офицеры. Смерть Гудериану!

Короче говоря, если вернуться к нашим баранам… то хрен пойми, куда дальше идти. Наверное, все-таки в направлении на Лиозно, надеясь по пути влиться в состав отступающей четырнадцатой танковой дивизии. А уж там как кривая вывезет.

– Слушай, Коль… то есть, простите, тарщ старший лейтенант. – Заметив брошенный на меня быстрый взгляд танкиста, я стушевался. Блин, вот и снова прокололся! Как же надоело быть рядовым шофером, кто бы знал! Ну и чего теперь делать? Нет, были бы у меня документы военного медика – воспользовался б. Хотя, конечно, сразу три выходящих из окружения красных командира – как по мне, так перебор. Вот только дальше что? Ну, вышли к своим, ну, поверили нам… и отправят меня, военврача такого-то ранга, в госпиталь… Дальше, полагаю, понятно: даже самый крутой фельдшер, будь он хоть семи пядей во лбу, оперировать не сможет. Угу, вот и я об этом…

На помощь, как ни странно, пришел сам поручик, с похвальной быстротой въехавший в ситуацию:

– Кстати, Серега, ты не удивляйся, если Виталий меня по имени да без звания называет. Понимаешь, мы с ним вместе чуть ли не с первых дней войны. Ну, с конца июня – точно. Он меня пару раз от смерти спас, в крайний раз и вовсе на себе из-под обстрела вынес. Контузило меня тогда, вот Виталя и оттащил в кусты. Да и долго это выходит: «товарищ старший лейтенант». В бою всего на миг затормозишь – и все, труп. Понимаешь?

– Дык, а чего ж? – Якунов особо не удивился. – Очень даже понятно. Мы в экипаже тоже по именам друг дружку звали. По той же причине: замешкаешься – и бронебойный подарок от немца словишь. Да пусть бы и фугасный, какая там на «бэтээшке» броня! А уж дальше, хочь ты рядовой, хочь полковник – полыхнет бензин или боекомплект рванет – и привет.

– Ну, вот и договорились, – свернул опасный разговор Гурский. – Значит, пока к своим не выберемся, общаемся попросту. Ну что, все отдохнули? Пора бы и в путь. Вот только с оружием нужно разобраться, я такую систему, – он подтянул за ремень трофейный автомат, уложив его на колени, – не знаю. Серега, а ты?

– И я не в курсе, – стушевался мамлей. – Откуда у танкистов трофеи? В первом же бою меня и спалили, твари…

Похоже, мой выход: не зря ж Николай Павлович этот разговор затеял. Вон какой хитрый взгляд в мою сторону украдкой кинул, пока танкист не видел.

– Видал я такой автомат, «эмпэ-сорок» называется. «Машинен пистолен образца сорокового года», ежели по-нашенски. В июне еще кореш у меня в разведбате служил, землячок. Они с такими за передок ходили. Наш-то «ППД» с диском, с ним ползать по нейтралке неудобно, зацепиться может, а этот – плоский. Да и запасной диск на поясе мешает. Вот Ванька и показал, что да как. Смотрите, товарищи командиры…

Взяв в руки «МП» – спасибо просмотренным в детстве и юности фильмам «про войну», – вполне уверенно отомкнул магазин и показал, как передергивать затвор, попутно объяснив, для чего в крышке ствольной коробки вырез, играющий роль предохранителя. Разложив-сложив приклад, решил, что с них достаточно – больше никаких подробностей я просто не знал.

– А разбирать как? – осведомился поручик, на что я вполне искренне пожал плечами:

– Так мне откуда знать? Меня земляк только пользоваться обучил. Кстати, он еще говорил, что, ежели приноровиться, можно короткими очередями бить, на два-три патрона. Или даже одиночными, у него ж переключателя огня нет.

– С пулеметом тоже знаком, Виталь?

– Не, вот тут я не помощник. В разведку с такой бандурой не ходят, так что понятия не имею. Придется нам самим разбираться.

Минут десять потратили на изучение пулемета – дольше всего искали предохранитель, нашедшийся на рукоятке ведения огня, поскольку поднимать крышку ствольной коробки и заправлять ленту оказалось относительно несложно. Да и торчащая справа затворная рукоять тоже особых вопросов не вызвала. Разобравшись с прицельными приспособлениями, поручик с танкистом пришли к мнению, что пулемет определенно хорош, но испытать его в деле все же не помешает.

Затем разобрались с поклажей и оружием. В один из ранцев запихали провизию, во второй – обе ленты к «МГ» (одну прямо в коробке, не с земли ж стрелять) и часть запасных патронов к карабину, который Якунов категорически бросать отказался. Четыре снаряженные обоймы Серега распихал по карманам комбеза – не догадался или побрезговал снять с фрица ремень с подсумками. Документы из портфеля и карту Гурский переправил в свою планшетку, а сам портфель мы на всякий случай прикопали вместе с пустыми жестянками от консервов.

Разобрали оружие, решив, что я и поручик вооружимся автоматами и понесем ранцы, а танкист, как самый молодой, потащит пулемет и карабин, коль уж не хочет бросать. Спорить Серега не стал, хоть и вздохнул пару раз украдкой. Ничего, хай тягает: командиру отряда пулемет таскать статусом не положено, а я уже «старенький», мне и рюкзака с автоматом хватит. С другой стороны, Якунов прав: карабин в некоторых ситуациях вещь полезная. Закончатся боеприпасы, пулемет выбросим – с чем ему дальше воевать, не с «тэтэшником» и штыком же? Патронов-то к пистолету аж целых пять штук осталось. Плюс ко всему каждому досталось по три гранаты – пришлось снова «вспомнить будущее» и объяснить мужикам, почему у фрицев с гранатами не все как у людей, и как ими пользоваться. Трофейный пистоль я так и оставил в кармане, сам не знаю, отчего решив перед товарищами не светить.

Вышли наконец. И поперли навстречу солнцу, то бишь на восток, потихоньку забирая к северу, где, как я надеялся, есть шанс встретить наши части. Кстати, канонада определенно стала тише, что говорило то ли об удалении линии фронта, то ли о том, что на этом участке сейчас особых боевых действий не ведется.

До обеда шли практически без остановок. По пути наткнулись на узенькую полузаросшую лесную дорогу, почти тропу, с едва заметными колеями, оставленными тележными колесами. Выяснять, куда она идет, не стали: во-первых, вела она на северо-запад, во-вторых, если местные ею и пользовались, то крайне редко. Зато и немцев можно не опасаться: автомобиль или бронетранспортер тут не пройдет, мотоцикл разве что. К трем часам пополудни – время я узнал, украдкой вытащив из кармана свои, «командирские», поскольку у остальных часов не было, не догадались затрофеить у разгромленной колонны – вышли к опушке. Разглядев сквозь разрывы ветвей свободное пространство впереди, отошли немного назад, и поручик, прихватив бинокль, отправился на разведку.

Отсутствовал Гурский довольно долго, я даже забеспокоился, однако вернулся невредимым. Напившись воды из фляги, сообщил:

– Не опушка это, а большая поляна, скорее даже луг. Метров сто – сто пятьдесят отсюда. Немцы там разворачивают гаубичную батарею. Позиция, полагаю, временная, на один раз, поскольку и снаряды тут же сгрузили, не стали склад оборудовать. Видимо, собираются отстреляться и уйти, тягачи, полугусеничные такие, вроде того, что мы на дороге спалили, только с открытыми кабинами, там же стоят.