Джосс Вуд - Запретный плод

– Спасибо тебе. – Ной поддел ногой полупустую бутылку виски. Значит, пить он так и не бросил.

Ной не мог заниматься уборкой вместе с ней… Не мог видеть девочку из высшего света в этой вонючей дыре с грязной посудой, засаленной одеждой и чумазыми окнами. Не мог справиться с жалостью, которая, как ему казалось, читалась в ее глазах. Он хотел поплакать, но при ней он и этого не мог себе позволить – она не должна видеть его слабым.

– Морган, уйди, пожалуйста.

Морган уставилась на него широко раскрытыми глазами:

– Я не хочу. Не хочу, чтобы ты делал это один. Позволь мне остаться, пожалуйста.

Ной опустил голову. Ему почудилось, что стены надвигаются на него. Ему отчаянно хотелось побыть наедине с собой, разобраться в своих чувствах, отыскать правду. К тому же он знал, что настала пора отгородиться от Морган, увеличить дистанцию. Он хотел вернуться к своей жизни, к своему разуму, к самоконтролю. Хотел жить один, как это было всегда. Он должен поверить, что ему это по силам, что ему не нужна эта шикарная блондинка, стоящая в углу.

Зачем он вообще поведал Морган о своем прошлом? Что его к этому подтолкнуло? Или это смерть Майкла так его подкосила? Ему казалось, что он стоит перед ней с распахнутым сердцем и приглашает нанести удар. Пустив ее к себе в душу, он сам вложил в ее руку пистолет и сказал «Стреляй»!

Он ни разу не подходил так близко к обрыву под названием «любовь» и не мог избавиться от одного вопроса: были бы его чувства такими же, если бы не смерть отца, или ему просто кажется, что они стали глубже из-за царившего у него в душе хаоса?

Теперь он мечтал сбежать от непривычного самокопания и вновь стать самим собой. Ощутить себя нормальным человеком.

Морган сложила руки на груди.

– Поговори со мной, Ной, пожалуйста.

– Тебе не понравится то, что я скажу, – предупредил он ее.

– Все равно поговори. – Она присела на краешек расшатанного обеденного стола. Она находилась практически в том же месте, что и он в тот момент, когда приставил нож к горлу отца…

Он уставился в экран старенького телевизора.

– Оба моих родителя мертвы, и я должен почувствовать себя свободным. Но не чувствую.

– Почему?

– Потому что ты здесь.

– Не хочешь объяснить?

Ной запустил пальцы в свою шевелюру и потянул себя за волосы.

– Я не хочу, чтобы ты думала, что между нами происходит что-то серьезное, только потому, что ты здесь. Я не хочу, чтобы ты думала, будто между нами есть отношения…

– Они есть. Если не что-то иное, то мы с тобой друзья.

– Друзья? – фыркнул Ной.

Позволив ей прийти сюда с ним, он привязал себя к Морган, действительно вступил с ней в определенные отношения. Он злился на то, что она сумела пробиться сквозь его броню и вынудила его начать полагаться на нее.

Он обвел глазами комнату, позволяя гневу собраться в комок.

– Я покинул этот дом пятнадцать лет назад и поклялся себе, что больше никогда не буду уязвимым. Бросив его здесь, я дал слово, что больше никогда не буду слабым.

И вот, не успел он похоронить человека, который преподнес ему этот урок, он снова поставил себя в то же положение. С ней.

Какой же он дурак! Он не должен был, ему не следовало никогда ни на кого полагаться… но теперь всем этим розовым соплям с Морган пришел конец.

– Ты не нужна мне здесь. Я хочу, чтобы ты ушла.

Неужели он действительно произнес вслух эти слова? Видимо, да, потому что ее голова дернулась, как от удара, и краска сбежала с милого личика.

– Ной…

– Все это – ты и я – должно прекратиться. Прямо сейчас.

– Ты устал и расстроен, и мысли у тебя путаются, – произнесла Морган через какое-то время, и он видел, как отчаянно она пытается сохранить спокойствие, поддержать разговор, разрулить ситуацию.

Может, в нормальных условиях ее слова привели бы его в чувство, но в том, чтобы стоять в запущенном доме отца под прессом накатывающих воспоминаний, не было ничего нормального. Не будь он в таком взвинченном состоянии, он бы с готовностью признал: для него она всегда находит нужные слова. Она знает, как заставить его смеяться, думать о ней с каждым вдохом, хотеть ее каждую секунду.

Он не хотел хотеть ее так сильно; не хотел поддаваться нежным чувствам, которые только она могла вытянуть на поверхность. Вообще не хотел ни с чем иметь дело прямо сейчас…

– Почему бы мне не предоставить тебе немного пространства? – Морган втянула щеки. – Я подожду тебя снаружи.

Она развернулась и направилась к двери, но его резкий окрик остановил ее на полпути.

– Нет! Я не желаю, чтобы ты ждала меня. Я больше не хочу всего этого – не хочу тебя.

Он увидел, а может, почувствовал, как она внутренне сжалась. Голова ее опустилась. Он подавил желание подойти, обнять, утешить, защитить ее. Ребенок у него внутри закричал, что его никто никогда не утешал, не защищал.

– Я ничего тебе не обещал, наоборот, всегда говорил, что однажды уйду.

Морган развернулась, подняла голову и одарила его испепеляющим взглядом:

– Прекрати вести себя как осел, Ной. Я понимаю, что сейчас для тебя наступили не самые легкие времена, но не надо срывать зло на людях, которые любят тебя.

Ной откинулся назад и вытянул ноги:

– Значит, ты любишь меня?

Глаза Морган превратились в льдинки.

– Я даже не собираюсь отвечать на этот вопрос. Ты злишься, тебе больно, и ты ведешь себя как болван. Ты проходишь разные этапы горя – просто чуть быстрее, чем прочие люди. Сначала шок, через отрицание ты перескочил и теперь предаешься гневу.

– Нет, ты просто ищешь оправдания, потому что не хочешь слышать то, что я пытаюсь тебе сказать.

– И что же ты пытаешься мне сказать, Ной? Давай выкладывай карты на стол, Фрейзер!

Ладно, ты сама этого хотела.

– Ты больше не нужна мне.

– Сегодня утром ты так не думал, и прошлой ночью, и двадцать минут назад.

Это сущая правда.

– А теперь думаю. Мне не нравится быть привязанным к кому-либо, чувствовать, что мое сердце вот-вот взорвется от счастья только потому, что ты вошла в комнату. Я хочу снова стать нормальным, стать самим собой… А не охваченным эмоциями слюнтяем. – Ной через силу выталкивал изо рта эти слова, сражаясь с едва повинующимся языком. – Я не хочу любить тебя! И ты определенно не нужна мне. Я и без тебя прекрасно жил.

Нет, совсем не прекрасно, кричало сердце, но он заткнул уши, чтобы не слышать его.

Морган покачала головой, поморгала, скрывая слезы, и прикусила губу. Он чувствовал себя последним ничтожеством. Что с ним такое? Он отказывается от лучшего , что случалось с ним в жизни.

– Ну, вот и прояснили.

Морган вздернула нос, и Ной поразился ее храбрости.

– К черту твою паршивую, злобную, малодушную истерику. – Она схватила со стола сумочку и перебросила ремешок через плечо. – Я возвращаюсь в отель.