Хелен Гилтроу - Расстояние

У меня есть номер мобильного телефона Грейвса, но стоит ли звонить? Я молча смотрю на экран, когда на нем высвечивается имя Шона. Он говорил с соседями. Грейвс занимается домом покойной матери в Бакингемшире.

Через пять минут я уже знаю адрес.

Воскресный вечер, четыре пятьдесят пять. Солнце уже садится.

– Доктор Грейвс… Это Элизабет Кроу.

Его удивление ощутимо даже по телефону.

– Извините, но я не…

«Лжец», – шепчу я про себя.

– Я приходила с инспектором Эллисом, не сомневаюсь, что вы меня запомнили.

– Откуда у вас мой номер? – резко спрашивает он.

– У нас появилась новая информация. Полагаю, нам лучше встретиться. Сегодня же.

Молчание. Интересно, как он понимает слова «новая информация»? Но мне этого никогда не узнать.

– Простите, но придется ее отложить. Дело в том, что я нахожусь не в Лондоне…

– Мы знаем, где вы.

– Ну что ж, – произносит он таким тоном, словно я подтвердила его подозрения.

– Вы не спросите, что нам удалось найти? – Сволочи эти психоаналитики .

– Откровенно говоря, мисс Кроу, я полагаю, вы уже потратили достаточно моего времени.

– Или вы нашего.

– Не понимаю, что вы…

Пора открывать карты.

– Мы считаем, доктор Грейвс, что вы сказали нам неправду, и можем это доказать.

– Кто так считает?

Мне остается только блефовать.

– Попытайтесь догадаться.

На том конце провода повисает тяжелое молчание. В пространстве между нами вспыхивает и растекается нечто понятное нам обоим, оно похоже на распустившийся цветок или каплю чернил, упавшую в воду.

Я не знаю, что происходит у него в голове, но уверена, что он мой.

– Скажите, как вас найти.

Молчание. Что он намерен делать? Отсоединиться и бежать?

– Машина к вам отправлена.

– Они будут в форме? – неожиданно спрашивает Грейвс, звучно сглотнув. Я чувствую дрожь в его теле.

– Вы бы предпочли в штатском, верно? – Он думает о соседях, об общественном мнении. – Попытаюсь что-то сделать.

– Мне нужна защита.

Он напуган. Отлично. Пусть боится.

– Непременно. Оставайтесь в доме, доктор Грейвс.

На часах пять минут шестого. Может, стоит отправить Робби стеречь Грейвса? Робби и Шон попадут туда быстрее меня. Если повезет и на дороге не будет заторов, я доберусь в течение часа. Нет, Грейвс не решится бежать, если только он поверил, что у нас есть доказательства. Он будет либо пытаться вывернуться, либо открыто противостоять. В жизни мне приходилось встречать достаточное количество агрессивных мужчин, чтобы понять, когда положение станет опасным. Доктор не из таких. Все же не стоит привлекать к этому Робби и Шона. Дело может принять неожиданный оборот, в таком случае чем меньше людей он увидит, тем лучше.

Я звоню Робби и велю затаиться неподалеку в неприметной машине и ждать распоряжений. Может возникнуть необходимость перевезти Грейвса в безопасное место.

Всю дорогу меня мучает одна мысль: Думаешь, у тебя получится блефовать? Что будет, если Грейвс поймет, что у вас на него ничего нет?

Двадцать минут шестого. Я выхожу из дому с небольшой сумкой – Шарлотта Элтон собирается навестить друзей. Такси и пять минут пешком до места, где мы держим резервные черные джипы. В гараже я превращаюсь в Элизабет Кроу с помощью скучной юбки, пальто, старомодных туфель и черного парика. Последний раз… Похоже, профессиональную маскировку пора менять, все рано или поздно изживает себя. К концу сегодняшнего вечера Грейвс поймет, что я не та, за кого себя выдавала, но будет уже слишком поздно.

Уже 19:17, когда я подъезжаю к Чилтернским холмам. По одной стороне извилистой дороги стоят вперемежку «пряничные» старые домики и более новые – тридцатых-пятидесятых годов, скучные и довольно обыкновенные. Впрочем, люди здесь живут вполне состоятельные – у одного дома замечаю «ягуар», у другого «порше-кайен» с тонированными стеклами. Остановившийся на противоположной стороне внедорожник освещает фарами белое зимнее поле и остовы темных деревьев. Здесь нет ни тротуаров, ни уличных фонарей.

Я проезжаю по деревне. К воротам, которые я ищу, ведет лишь узкая дорожка, представляющая собой брешь в живой изгороди вдоль дороги. Я сбрасываю скорость и въезжаю в темноту. Передо мной открываются площадка из гравия и дом тридцатых годов постройки на фоне темных очертаний сада. Пара окон мансарды под самой крышей походит на два глаза. Одно из них светится, и кажется, что это существо подмигивает мне. На первом этаже тоже горит свет за задернутыми шторами. На подъездной дороге стоит машина, по номерам выясняю, что она зарегистрирована на Яна Грейвса.

Хозяйка дома, мать доктора, скончалась два месяца назад в возрасте восьмидесяти восьми лет, пролежав короткое время в больнице. По коммунальным счетам становится ясно, что с тех пор дом пустовал.

Я останавливаюсь в тридцати метрах от ведущей к дому дороги. Дальше я направляюсь пешком. Единственным человеком, увиденным мной издалека, ставшим доказательством того, что деревня обитаема, была женщина в теплой спортивной куртке с лабрадором на поводке.

Под ногами хрустит гравий, ветер нещадно наступает, и деревья на аллее шипят на меня, покачивая ветками.

Я нажимаю на кнопку звонка, из дома доносится его электрический отзвук. Я ожидаю услышать шаги и увидеть в ребристом стекле входной двери лицо Грейвса, но проходят мгновения, а ничего подобного не происходит. Секунд через двадцать я вновь давлю на звонок. Дом небольшой, звонок должен быть услышать. Может, доктор в ванной?

Время идет, но никто не открывает. Все же мне кажется, что я слышу в доме какое-то шевеление.

Я отступаю назад и заглядываю в слуховое окно, но удается увидеть лишь кусок потолка с пятном света от настольной лампы. Внутри тихо, даже шторы не колышутся.

Я достаю фонарь и ступаю на тропинку, которая огибает дом. Боковое окно лишь наполовину закрыто занавеской, поэтому мне хорошо видна приоткрытая дверь спальни и кровать с разбросанными на ней безделушками – шкатулки и вазочки веджвудского фарфора, маленькие подносы – и коробку на полу. Перемещаюсь чуть в сторону, чтобы разглядеть остальную часть комнаты. Комод с множеством ящиков в углу, самый верхний открыт, словно кто-то рылся в нем и в спешке забыл закрыть.

Рядом раздается тихий звук. Закрывающейся двери? Я никого не вижу. Деревья по-прежнему возмущенно покачиваются, я приглядываюсь – никого. Я прохожу дальше. Задняя дверь с закрытым шторкой стеклом заперта. Окна поблескивают темными стеклами. Рядом я обнаруживаю еще одну дверь с рифленым стеклом. Достав платок, я берусь за ручку. Дверь не заперта.

Я попадаю в кухню со старой пластиковой мебелью и потертым полом. Затворив за собой дверь, я откашливаюсь и произношу: