Андрей Валентинов - Преступившие

– Это о нем в «Слове о полку Игореве»? – вспомнил барон. – Там этот Всеслав вроде оборотня… волколака…

– Точно, – кивнул Келюс. – Выходит, этому мерзавцу без малого тысяча лет… Ого…

– Ну, допустим, это он, – с сомнением в голосе заговорил дхар. – Хотя, елы… Мало ли волхвов этих было? Но даже если так, нам нужно его настоящее имя, которое при крещении дали.

– Сейчас, сейчас… – Лунин рылся в примечаниях. – Здесь должно обязательно быть… Ах, черт! Нет! Просто Всеслав Брячиславич… Где бы еще поискать?

– Не надо, – внезапно произнес барон. Келюс, отложив книгу, удивленно взглянул на него.

– Можете не искать, Николай. Я был в Полоцке… Года два назад, то есть, конечно, не два, но вы понимаете… Там служили полковую обедню в храме святого Дмитрия. Этот храм основал Всеслав Брячиславич, нам священник рассказывал. Он еще «Слово» цитировал, вот я и запомнил. Всеслава звали Дмитрий. Дмитрий Юрьевич…

– Михаил, вы уверены? – заволновался Келюс. – Ведь это было давно, могли, бином, перепутать…

– Уверен? – переспросил барон. – Знаете, еще минуту назад я не помнил ничего, и вдруг – вспомнилось, да еще так ярко… Как в синема… А сейчас, право, начинаю, сомневаться…

– Попытаемся проверить, – решил Лунин. – Все, джентльмены, прошу извинить за беспокойство. Отбой…

Наутро, за кофе, Келюс, почти всю ночь потративший на перелистывание фолиантов, рассказал, что поиски были тщетны. Христианского имени Всеслава найти не удалось. Правда, его отца – Брячислава – в крещении действительно звали Юрием.

– Ниче! – рассудил Фрол. – Мы с ним, Француз, здороваться не будем! Дадим залп из трех стволов, а то и…

Дхар выразительно посмотрел на собственные руки.

После завтрака Фрол уехал в больницу, барон и Мик занялись чисткой оружия, Келюс же, не имея дела, пристроился в любимом кресле, пытаясь в последний раз продумать предстоящее. Впрочем, ничего, кроме омелы и остролиста, в голову не лезло.

– Николай… – Лунин вздрогнул от неожиданности: Кора, как всегда, оказалась рядом совершенно незаметно. – Николай, я подумала… Волков не зря охотился за вашим значком. Когда мы пойдем туда – наденьте его.

– Зачем? – Келюс крайне удивился, но поразмыслив, достал-таки давний подарок. Продев шнифт в верхнюю петлю куртки, он накрепко завинтил его. Отложной воротник надежно скрыл усатый профиль.

– Вроде незаметно, – Лунин надел куртку и взглянул в зеркало. – Ого, какой тяжелый!

В самом деле, куртка стала весить чуть ли не на несколько килограммов больше. Сколько бы ни весил значок, такого в любом случае быть не могло. Келюс хотел было снять значок, но что-то его остановило, и он оставил все как есть.

– Не забудьте, Николай, – повторила девушка, – мне кажется, он может помочь.

Келюс кивнул, но без особого энтузиазма. Носить усатое изображение, хотя и скрытое воротником, было неприятно. Правда, надев куртку, он ощутил не только неожиданную тяжесть, но и еще более странное чувство – уверенность и даже спокойствие, столь невероятны при таких обстоятельствах…

Фрол вернулся из больницы после двух пополудни и долго пил холодный чай, не отвечая на вопросы. Все поняли, что дело плохо. Так и оказалось. К Лиде дхара не пустили, хотя девушка уже пришла в сознание. У нее была сломана левая рука, три ребра, но самое страшное – вчерашний диагноз относительно позвоночника оправдался. Только чудо могло помочь девушке встать на ноги.

– Я убью их, Француз, – тихо, почти без выражения сказал Фрол, глядя не на Келюса, а куда-то в пространство. – Всех, елы, на куски порву. Пусть меня потом хоть, в карету его, в зоопарк сажают… Хоть стреляют…

Лунин хотел успокоить приятеля, но понял: слова не помогут.

Между тем, назначенный час приближался. Корф и Мик привели в порядок и зарядили оружие. Келюсу достался браунинг, барон сунул в карман верный наган, а Фрол спрятал в самодельную кобуру пистолет, доставшийся Корфу после схватки в электричке. Гранаты были уложены в ту самую сумку, с которой барон пришел на квартиру Луниных. Мику ничего стреляющего не досталось, пришлось довольствоваться все тем же егерским ножом, который он теперь носил, как и научил его Корф, – слева подмышкой. Келюс перерисовал план катакомб из записной книжки в нескольких экземплярах и раздал каждому. Кора, улучив момент, напомнила о значке, но Лунин, приподняв воротник куртки, продемонстрировал усатый профиль: подарок был на месте.

Они собрались в кабинете, где Корф когда-то передавал секретный пакет старому большевику Николаю Лунину, и присели на дорогу. Об этой старой традиции, – «чтоб беда села», – напомнил Фрол. Келюс, такого обычая не помнивший, не стал возражать.

– Ну, что, дамы, господа, дхары и товарищи, – вздохнул Лунин, выждав минуту, – пора…

Ему вдруг захотелось сказать что-то значительное, серьезное, под стать предстоящему, но тут же понял: делать этого не стоит. Не то, чтобы не хватало слов, преподавательский опыт выручал в таких случаях безотказно. Келюс понял, что на такую речь он не имеет права: руководителем этой маленькой армии его никто не выбирал. Он хотел было просто пожелать, чтобы все здесь присутствующие благополучно вернулись в том же составе и в самом скором времени, но побоялся сглазить.

– Погодите, господа, – внезапно произнес Корф. – Я хотел бы… Мне довелось попасть сюда при странных обстоятельствах. Но я рад, что так вышло, и что я познакомился с вами… Что бы дальше ни случилось… Ну, с Богом!

Барон махнул рукой и, прихватив полевую сумку с гранатами, направился к выходу. Остальные потянулись следом.

Вначале была мысль подъехать к костелу на «Жигуленке» Мика, однако затем решили от этого отказаться. Машина была слишком приметной, ее уже видел Волков; кроме того, катакомбы могли вывести очень далеко, в другую часть города. Решили ехать обычным транспортом, не привлекая к себе внимания. Дневная толпа пассажиров давала возможность легко затеряться, добравшись до самого переулка незамеченными.

Выйдя из метро, они уже собрались идти прямо к костелу. Внезапно барон стал проявлять признаки беспокойства. Похоже, он пытался себя сдержать, но, в конце концов, не выдержал и отозвал Келюса в сторону.

– Николай, – начал он неуверенным тоном, – извините, Бога ради. На душе неспокойно… Вы бы не стали возражать, если бы я зашел в церковь? На минуту, не больше. Даже свечки не стал бы ставить, просто бы зашел…

Келюс стал прикидывать, где они находятся.

– До Елоховской далеко… Чтобы тут поближе?.. Ах да, тут недалеко есть одна церковь, ее недавно решили снова открыть. Правда, там ремонт…

Компания сделала небольшой крюк и вскоре оказалась у небольшого храма, над которым высились строительные леса. Впрочем, храм работал: дверь была отворена.