Василий Панфилов - Улан. Экстремал из будущего

– Адмирал, поднимайте гарнизон в ружье, – властно приказал фельдмаршал, – ну и далее как положено – гонцы, приготовления к вражеской атаке и прочее.

– Как вы думаете, – вместо ответа растерянно спросил Мещерский, – этот переворот – он серьезный?

– Уже нет, – веско ответил Миних, – императора с наследником из-под удара заговорщиков вывели. Ну а дальше сами знаете – Кронштадт им не взять, а гвардия против армии, это не серьезно, да и не все гвардейцы предатели.

Тут немец прервал беседу и как-то очень хищно сказал:

– Давно пора было проредить эти… сорняки, а тут повод какой, а?

Хлопнув адмирала по плечу, он сказал, сменив тон на доверительный:

– Можете считать, что Андрей Первозванный и повышение в чине у вас уже имеются, вы же теперь – один из трех спасителей государя.

Вице-адмирал пусть и был назначен в Кронштадт совсем недавно, но все про всех знал – Русский флот в настоящее время был достаточно маленький, так что каждый был на виду.

– Гарнизон крепости поддерживает императора, – рассказывал он на ходу, подстраиваясь под почти бегущего фельдмаршала, – а вот за охрану дворца ручаться не могу – там гвардия, сами понимаете.

– Сменить, – коротко бросает Миних.

– Уже приказал, – с легким самодовольством ответил Мещерский.

Кивок старого немца, и разговор продолжается – вояки совместными усилиями пытаются найти слабые места плана, и кое-что получается. Степан Михайлович несколько лучше ориентируется во флотских реалиях… Несколько – потому как и Миних успел отметиться в десантных операциях, да и строит те же порты, гавани и каналы. Так что вопрос еще – кто более компетентен…

Адмирал быстро пришел в себя, и растерянность как рукой сняло. Удивительного тут ничего не было – компетентный специалист, да вдобавок понявший, что именно он на стороне законной власти, а у заговорщиков нет никаких шансов. Приятно осознавать, что через несколько недель ты гарантированно получишь повышение в чине, награды и монаршее благоволение.

Ну и… Между флотом и гвардией «контры» были давние и вполне понятные. Кронштадт и флот действительно работали и воевали, защищая столицу, а привилегии, титулы, деньги, награды и чины получала гвардия – и это при том, что вояки они давно уже были «паркетные». Ситуация обострялась еще и потому, что жили они по соседству… Банальная зависть, помноженная на обиду и чувство несправедливости.

– Господа, – влез в их разговор Рюген, – как я понял, государь и наследник вне опасности?

Дождавшись подтверждения, он удовлетворенно кивнул и предложил:

– Здесь я вам не нужен, так что прошу разрешения забрать часть своих людей да десантировать нас куда-нибудь поближе к армейским полкам.

– Погоди немного, – остановил Бурхард молодого друга, – я там по дороге людей направил на разведку, пусть они сперва вернутся. А то высадим тебя прямо в руки измайловцев, вот уже те обрадуются…

Сведения пришли уже через час – неприметный чиновник средних лет, с жесткими, холодными глазами, приплыл на маленькой яхточке.

– Верные части собираются в порту, – неторопливо докладывал он фельдмаршалу, – семеновцы почти в полном составе, часть преображенцев и даже измайловцев. Конный лейб-гвардии почти весь за Екатерину или просто разбежались.

Говорил он хрипловато и с одышкой – видно было, что спешил. Грифич молча отошел и налил ему кваса. Благодарно поклонившись принцу, чиновник отхлебнул и продолжил:

– Много людишек мутных – то ли гайдуки какие, то ли и вовсе наемники – в разы больше, чем той же гвардии. И… это пока недостоверно, но говорят, что иностранцы тоже вовсю участвуют в перевороте.

Взгляд Миниха заледенел…

– Англичане?

– Ну, про этих можно говорить практически уверенно, – ответил чиновник. – Но, скорее всего, не только. Екатерина и ее сторонники много обещают и много врут.

Тут он замялся…

– Говори, – подбодрил его Игорь.

– Да про государя такое плетут… Дескать, он и веру лютеранскую хочет ввести, и Фридриху все земли отдать, и…

Тут чиновник перешел на шепот:

– Говорят даже, что настоящий император умер, а вы – злобные заговорщики с двойником.

Присутствующие переглянулись с мрачноватым весельем в глазах.

– И многие верят? – нейтральным тоном спросил адмирал.

– Да кто ж их знает-то? Вроде и ерунду же несут, но какие люди! Разумовский, Панин, иные вельможи, да все это с вином, да с обещанием Царствия Небесного всем присутствующим… Кого-то и смутить могут.

Решено было направить в город отряды агитаторов. Для этого выбрали строго из добровольцев (!) людей, которые собственными глазами видели Петра и Павла и слышали историю с переворотом. Что уж там им обещали, Грифич не знал – это решали без него, а сам он отплыл на яхточке чиновника вместе с Емелей.

– Ну все, высаживай нас потихонечку, – шепнул принц Афанасию – тому самому чиновнику, – и смотри сам не попадайся заговорщикам…

– А то кого награждать будут? – басовито добавил Пугачев и тихо хохотнул.

Князь был одет в ту же парадную одежду, в которой был на приеме у Разумовского и в которой прорывался сквозь гвардейские ряды. Появившуюся мысль о переодевании во что-нибудь более невзрачное пришлось отбросить – генеральский мундир и ордена прибавляли значимости его словам, а какой-нибудь невзрачный мундир мог навести слушателей на мысли, что дело у государя плохо, раз уж его генералы вынуждены таиться…

– Кто такие? – окликнул их нервный ломающийся тенор.

– Генерал-майор Игорь Владимирович Грифич, – с ледяным спокойствием (а оно далось ой как непросто!) отозвался попаданец, готовый в любой момент упасть или прыгнуть.

– Точно?

– А ты сам погляди, – отозвался вместо него Емеля.

Подросток со здоровенным двуствольным пистолем вылез из такого неожиданного места, что удивился даже попаданец, привыкший в свое время к беготне по городским трущобам.

– Я – Иван Коровин, – гордо представился он, – сын Тимофея Коровина, корабельного плотника. Я за царя стою.

Вид у него при этом был на диво потешный – бедно одетый прыщавый подросток, испачканный в какой-то дряни да с ломающимся голосом… Но помня, как умело тот спрятался, да и пистоль держит твердо… В общем, настоящий воин, пусть пока и в забавной «оболочке». Увидев как следует лицо Грифича (тот даже повертел головой, чтобы подросток лучше его разглядел), он успокоился и опустил оружие.

– Я тебя [111] Напоминаю, обращение на «вы» пришло на Русь из Европы и приживалось тяжело. Нормальному человеку тяжело было представить, зачем обращаться к кому-то в множественном числе? знаю, – шмыгнул он носом, – у семеновцев видел, да и так…