Хиллари Клинтон - Тяжелые времена

В июле я пригласила Петрэуса к себе домой в Вашингтоне на субботний обед, чтобы обсудить, насколько возможно было провести проверку, подготовку и оснащение боевиков умеренной оппозиции. Если бы он заявил, что подобное в Сирии возможно, то это многое бы значило. Он уже успел тщательно обдумать идею и даже начал составлять примерный проект конкретных действий, собираясь представить соответствующий план.

Наши высокопоставленные военные руководители, которые с большим нежеланием рассматривали вероятность военной помощи в Сирии, вновь и вновь доказывали, что для подавления передовых средств ПВО режима Асада и обеспечения бесполетной зоны, как в Ливии, потребуется огромное количество вооружения и привлечение значительного по численности личного состава. Но министр обороны США Панетта испытывал, как и я, огромное разочарование в связи с отсутствием эффективных вариантов по Сирии. Он знал по собственному опыту работы в качестве главы ЦРУ, на что способны наши разведывательные органы.

В середине августа я отправилась в Стамбул для проведения консультаций с президентом Турции Абдуллой Гюлем, премьер-министром Эрдоганом и министром иностранных дел Давутоглу. Турция была очень обеспокоена происходящим возле ее границ и пыталась справиться с массовым притоком беженцев из Сирии. С некоторыми из них я встретилась во время этого визита. Кроме того, Турцию тревожили периодические инциденты нарушения границы, в том числе сбитый сирийцами над Средиземным морем турецкий истребитель. Потеря этого самолета стала грозным напоминанием о том, что этот кризис может в любой момент вылиться в региональный конфликт. В ходе моих встреч я подтвердила, что Соединенные Штаты и остальные наши союзники по НАТО готовы поддерживать безопасность Турции в случае нападения Сирии.

Несмотря на постоянное проведение консультаций между нами и турецкой стороной, с самого начала конфликта я полагала, что нашим военным необходимо активизировать оперативное планирование в целях подготовки планов действий в чрезвычайных ситуациях. Что было необходимо предпринять, чтобы обеспечить бесполетную зону? Как мы сможем отреагировать на применение или утечку химического оружия? Как мы могли бы лучше координировать поддержку вооруженной оппозиции? Турция согласилась на консультации, и два дня спустя мы с Давутоглу провели телефонные переговоры с министрами иностранных дел Великобритании, Франции и Германии, чтобы обсудить наши позиции.

Я вернулась в Вашингтон достаточно убежденной в том, что в случае поставок вооружения и подготовки умеренных сирийских повстанцев мы можем рассчитывать на эффективную координацию действий с нашими региональными партнерами. Тем временем межведомственное планирование было в самом разгаре, и генерал Петрэус представил этот план президенту, который внимательно выслушал генерала и задал ему много вопросов. Он беспокоился, что вооружение повстанцев окажется недостаточным для свержения Асада и что при наличии большого притока в страну оружия из арабских стран наш вклад вряд ли окажется решающим. Кроме того, всегда необходимо было учитывать и непредвиденные последствия. Свежа была в памяти по-прежнему в высшей степени поучительная история становления моджахедов в Афганистане. Президент попросил привести примеры случаев, когда США поддержали восстание, которое можно было бы считать успешным.

Это были очень разумные опасения, но мы с Петрэусом утверждали, что существует большая разница между тем, как Катар и Саудовская Аравия сбывают оружие в Сирию, и тем, что Соединенные Штаты ответственно проведут подготовку и оснащение умеренных повстанческих сил. В немалой степени обоснованием нашего плана была возможность в этом случае взять под контроль находящуюся в хаосе страну. Более того, мы не ставили своей целью создать в Сирии подразделения, которые смогли бы стать реальной угрозой для режима. Идея заключалась в том, чтобы создать там для себя союзника, с которым мы могли бы работать, — и это могло бы быть достаточно, чтобы Асад и его покровители убедились, что они не смогут победить в военном конфликте. Это был, безусловно, далеко не идеальный план. На самом деле можно сказать, что это был наименее плохой вариант среди множества альтернативных вариантов, которые были только хуже.

Несмотря на поддержку этого плана на высоком уровне в Совете национальной безопасности, некоторые в Белом доме отнеслись к нему скептически. Не стоит забывать, что президент был избран в значительной степени из-за своего негативного отношения к войне в Ираке и обещания вернуть войска обратно. И впутываться каким-либо образом в новую религиозную и гражданскую войну на Ближнем Востоке было совсем не то, на что он рассчитывал, вступая в должность. Кроме того, президент полагал, что нам необходимо больше времени, чтобы оценить сирийскую оппозицию, прежде чем начинать активную деятельность, связанную с ними.

Риск был высок как при активном вмешательстве в ход событий, так и в случае бездействия. Оба варианта могли привести к нежелательным последствиям. Президент был склонен придерживаться прежнего курса и не предпринимать дальнейших существенных мер по вооружению повстанцев.

Никто не любит проигрывать в дискуссиях, в том числе и я. Но это был призыв президента, и я уважала его суждения и решения. С самого начала нашего партнерства он обещал мне, что всегда могу рассчитывать на то, что мою позицию выслушают и вынесут справедливое решение. И именно так всегда и было. Однако в данном случае моя позиция не получила поддержки.

Когда план вооружения повстанцев был практически отвергнут, я с новым упорством вернулась к дипломатическим средствам воздействия, пытаясь еще больше изолировать режим в Сирии и оказать на него давление, одновременно решая вопрос предотвращения гуманитарной катастрофы. В августе 2012 года Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун назначил Лахдара Брахими, опытного дипломата из Алжира, преемником Кофи Аннана на посту спецпосланника. Мы с ним часто встречались и общались, вплоть до окончания срока моих полномочий. На встрече «Друзей Сирии» в сентябре я объявила о необходимости предоставить дополнительную гуманитарную помощь (пищу, воду, одеяла и медицинские услуги) жителям Сирии, испытывавшим лишения. Я также пообещала усилить поддержку гражданских оппозиционных групп, в частности обеспечить их компьютерами, объединенными между собой, сетью по спутниковой связи, телефонами, фото— и видеокамерами, а также провести подготовку более тысячи активистов, студентов и независимых журналистов. Поскольку все новые и новые районы Сирии освобождались от центрального правительства, мы также собирались помочь местным оппозиционным группировкам наладить предоставление населению основных социальных услуг, например открывать школы и восстанавливать разрушенные дома. Но все это были лишь вспомогательные меры. Конфликт в своей основе продолжал разгораться.