Владимир Поселягин - Осназовец

Честно говоря, я тоже прошелся вдоль колонны, разглядывая развороченную и дымящуюся технику и выброшенные из кузовов ящики. На жухлой осенней траве россыпью лежали, блестя медными боками, снаряды для автоматических немецких зениток.

Уходили мы несколько часов, встав на ночлег в массиве соседнего леса, а утром прибежавший с выпученными глазами боец охранения доложил, что на опушке разворачивается летная часть немцев. Только что начали совершать посадку самолеты.

— Да-а? — заинтересовался я, откладывая в сторону ложку. Сегодня у нас было горячее на завтрак — мясная похлебка. Погода вконец испортилась, и столбик термометра явно опустился до минус десяти. Похолодало серьезно, и нам требовалась горячая пища.

Я уже поел, так что убрав ложку за голенище сапога и прихлебывая на ходу чай из кружки, направился следом за бойцом в сторону опушки. Наш лагерь находился в овраге, тут пронизывающего ветра не было, поэтому поднявшись по склону, мы и последовали к опушке.

— Охранение немцев цепью прошло по лесу, но всего метров на пятьсот вглубь, мы отошли, чтобы они нас не засекли, — пояснял на ходу курсант. — Потом они вернулись и метрах в ста от опушки в глубине леса установили посты и секреты. Там шесть пулеметных гнезд и плюс секреты.

— Понятно, — пробормотал я и, допив чай, выплеснул остаток и сунул кружку в карман галифе. Он широкий и большой. Влезла нормально, хоть карман и оттопырился.

Добравшись по-пластунски до удобного места наблюдения, мы расположились буквально в восьмидесяти метрах от ближайшего пулеметного гнезда, разглядывая то, как на опушке располагается летная часть люфтваффе.

— Штурмовики, — выдохнув пар изо рта, пробормотал я. — Это боевая авиация, и работает она по заявкам с передовой. То есть не дальняя авиация… Хм, интересная задачка.

Мы рассматривали, как подразделение обеспечения этой части копает ямы для будущих землянок экскаватором, видимо трофеем — он имел красную звезду на кабине, — пока устанавливались палатки. Дымилась походная кухня, ревела моторами наземная техника и гудели самолеты. Не все, у трех работали механики, видимо проверяя подотчетную технику. Всего я насчитал двадцать шесть штурмовиков. Тут или после потерь не было пополнения, или часть недостающих машин на задании.

Вот кто привлек мое внимание, так это легкий трехместный моноплан с закрытой кабиной «Шторьх», связной самолет этого подразделения. Достав блокнот, я стал зарисовывать, как расположена оборона этого подразделения, где стоят две автоматические зенитки, где самолеты и наземная техника, а также узлы обороны в самом лесу.

— Нашу авиацию вызовем? — тихо спросил один из двух курсантов, что находились со мной на месте лежки.

— Да, — кивнул я, не отрываясь от блокнота — помечал, где расположен склад с боеприпасом. — Мы на добивании будем работать. Ну и расчеты зениток ликвидируем к моменту начала налета, чтобы нашим помочь… Все, вы продолжайте наблюдение, через сорок минут вас сменят, а я обратно в лагерь.

Мне пришлось метров двести ползти на брюхе, чтобы уйти из зоны контроля немцев. Точка наблюдения у нас, конечно, хороша, но уж больно близка к противнику. Хорошо, что тут была небольшая ложбина, можно сказать складка, в которой можно было двигаться, оставаясь невидимым со стороны немецких постов.

Из этого квадрата наша радиостанция уже не дотягивала до базы, расстояние слишком велико, но армейские радисты нас ловили устойчиво и передавали нашу шифровку дальше.

Михаилу с двумя бойцами в охранении пришлось углубиться в лес и там передавать шифровку с моим докладом и просьбой обеспечить налет на аэродром противника. Через два часа нами было получено согласие и время подлета наших бомбардировщиков.

За час до назначенного времени — в полпервого, мы выдвинулись к аэродрому. Шли налегке, в овраге остались только Томская и все наши пожитки. Все цели уже давно были распределены, и каждый знал, что делать, я, блин, в течение пары часов доводил до каждого его действия, ведь работать они будут фактически без пригляда командира и должны знать свои задачи от и до.

Когда послышался далекий гул авиационных моторов, на аэродроме поднялась паника, поэтому по моему сигналу — я громко засвистел в свисток, раздался нестройный залп, второй и третий, после чего бойцы вскочили и побежали к опушке, где уже начали стрекотать зенитки. Оборона и секреты в лесу были нами ликвидированы. Теперь нужно быстро уничтожить расчеты зенитчиков и валить в глубину леса. Для бомбы пятьдесят метров туда или сюда — это нормально, а терять людей я не хотел. Толик неподалеку также залег за деревом, но отставив свой автомат, достав ракетницу, обозначил стоянку самолетов для наших летунов. Те, видимо, сигнал заметили, так как начали перестраиваться на подлете.

Упав у ближайшего дерева, я прижал приклад винтовки к плечу, выискивая в оптический прицел противника. Хлопнул выстрел, и наводчик зенитки, дернувшись, вывалился из кресла и упал на землю. Передернув затвор, я стал искать другие цели, так как Егоров уже прошелся смертоносным дождем из пуль по этому расчету и зенитка замолчала. Выстрелить второй раз я успел, свалив одного из летунов, что бежал к своей машине, после чего засвистел, отдавая приказ к отходу. Зенитки молчали, а бомбардировщики были уже над нами, я мельком глянул наверх и удивился их количеству, и вот-вот нам на головы полетят бомбы. Так что сломя голову мы рванули в лес.

Когда раздались первые разрывы, я вдруг обнаружил, что рядом бежит немец с круглыми от ужаса глазами. Выхватив нож, я на ходу ударил его в грудь и продолжил забег. Судя по хлопкам пистолетных выстрелов и вскрикам, обнаружил бегущих немцев не один я. По приказу, который все знали, как «Отче наш», мы должны были отойти метров на триста вглубь леса и залечь, пережидая бомбардировку. После чего вернуться к аэродрому и зачистить его, пока немцы еще не пришли в себя.

Упав за деревом, я достал из кармана телогрейки два патрона и начал перезаряжаться, подмигнув лежавшему метрах в трех от меня Толику, тот вставлял в свой «суоми» новый диск — когда только расстрелять успел?.. Почти сразу мы открыли огонь, то тут, то там мелькали фигурки немцев.

— Доклад! Раненые есть? — прокричал я, по цепи его стали передавать дальше.

— Змей пулю в бок получил, остальные все на месте и не раненые, — передал мне Толик.

— Бойцу, что рядом со Змеем, помочь тому дойти до нашего лагеря и сдать на руки медику. Выполнять, — скомандовал я.

Через минуту пришел по цепи доклад, что приказ выполняется, Змея отправили к медику, сопровождал его Мул. Снова перезарядившись, я свалил двоих немцев, что на нас выскочили, да третьего, механика, судя по комбезу, срезал перезарядившийся Толик.