Владимир Поселягин - Осназовец

— Да, шесть транспортников стоит, и вот четверка «мессеров», но это прикрытие, — пробормотал я и, сняв вязаные перчатки, подул на замерзшие пальцы. Температура даже и не думала подниматься, оставаясь где-то в районе минус десяти градусов. — Тут вопрос у нас стоит, какого хрена им тут делать?

— Может, склад где организовали? — предположил снайпер.

— Да нет, тут бы грузовиков было полно, а я вижу вон у того навеса только три легковые машины… Хм, а машины не простые, ухоженные и дорогие. Генеральские машины.

Аэродром находился у строений полевого стана, на поле была взлетная площадка. Среди строений летних домиков виднелась наземная техника. Самолеты же стояли под маскировочными сетями прямо на поле.

— Штаб? — сразу сообразил Молчун. Второй боец не участвовал в обсуждении, он метрах в двадцати позади нас обеспечивал прикрытие.

— Возможно. Только вот штаб не тут, но где-то рядом, — пробормотал я и, достав карту, развернул ее. — Вот, в двух километрах за тем леском находится село, и довольно крупное. А так все сходится.

— О, я еще «Шторьх» вижу, — воскликнул снайпер, отрываясь от бинокля.

— Где? — приложился я к своему.

— Вон, у стана. За тем помещением крыло виднеется характерное.

— Да, ты прав, там «Шторьх» стоит.

— Две машины и бронетранспортер на дороге появились, — снова доложил он.

Оторвавшись от карты, я снова приложился к биноклю, и мы пронаблюдали, как небольшая колонна, достигнув стана, встала. Через некоторое время там забегали и начали готовить один из транспортных «юнкерсов». Чуть позже в салон прошли шесть офицеров, и самолет пошел на взлет.

— Заметил одного генерала? — спросил я у снайпера.

— С красными лампасами был один, — кивнул он.

— А еще я тебе скажу, что все самолеты заправлены и готовы к взлету.

— И что?

— Да есть одна задумка, — пробормотал я и, собравшись, сказал Молчуну: — Держи блокнот, записывай все, что происходит на аэродроме, кто прибыл, кто отбыл. Через час тебя сменят.

— Понял, — кивнул тот, а я, оставив ему в прикрытие курсанта, направился обратно в наш лагерь.

Очень уж интересная у меня появилась задумка, и если она выгорит, то будет просто великолепно. Только вот нам снова понадобится помощь летунов, тем более нами предположительно обнаружен крупный штаб немцев. Нужно «языка» взять, убедиться в своих предположениях, благо двое курсантов отлично знают немецкий язык.

Добравшись до лагеря и откликнувшись на окрик часового, я привычно собрал вокруг себя курсантов и вслух расписал все, что видел, не выкладывая свои мысли, и поставил каждому задание разработать по две операции по уничтожению аэродрома и возможного штаба. Как я уже говорил, у нас все же был больше учебный выход, и парни реально учились, поэтому я каждый день давал им подобные задания, с ограничениями по времени от десяти минут до часа, а потом выслушивал по очереди их ответы и ставил оценки. Без шуток, у меня для этого отдельный блокнот был. Тот же Михаил — такой же инструктор, как и я, хотя тут он и в моем подчинении. Он также проводил тестирование, отслеживая, как курсанты ведут себя под огнем, их реакцию и результаты ответного огня. У него был свой блокнот, куда он записывал все успехи парней. Надо сказать, в первый свой выход мы действительно отобрали лучших, и результаты впечатляли. Мы изредка проводили рокировку, назначая старшими дозоров то одно курсанта, то другого, и наблюдали, как те ведут себя. Молодцы, срывов не было.

Моя группа в этом тестировании не участвовала, и сейчас, разлегшись на нарубленном лапнике и греясь у бездымного костра, на котором булькал котелок с водой, с интересом наблюдала за курсантами. Задания у них были для каждого свое, советоваться тут было нельзя. Решать нужно было самому и, как я уже говорил, в двух вариантах.

Посмотрев на часы, я понял, что пора отправлять смену Молчуну, и отправил Стрижа, и как только тот ушел в сопровождении одного из курсантов, у которого я первого принял сдачу экзамена по планированию операций, то объявил о том, что время на раздумья закончилось. Курсанты собрались вокруг, все, кроме двух, что были со снайперами, — в охранение я своих определил, и по одному начали выкладывать планы операций. У некоторых они повторялись в разных вариациях.

Сидевший рядом Михаил хмыкал от полета мыслей гениев планирования, но молчал. Когда доложился последний курсант, я покивал и сказал:

— Молодцы, не подвели. Я не отрицаю, силовые акции у вас хорошо спланированы, многие догадались снова привлечь авиацию и использовать эффект неожиданности, но… Многие, кроме Глаза, проигнорировали мои слова о том, что на наших глазах взлетел транспортник с генералом на борту. Предложение Глаза захватить такого генерала вызвало у вас улыбки, но в действительности курсант попал в самую точку. Да, я планирую захватить высокий чин гитлеровской армии. Еще вы упустили то, что подразделение люфтваффе на аэродроме транспортное, а ваш непосредственный командир проходит обучение по пилотированию как раз двухмоторных самолетов.

— Прошу прощения, — поднял руку курсант с позывным Слон. — Но нам это было неизвестно.

— У вас должна быть догадливость… Вы должны были догадаться спросить об этом бойцов моей группы, они об этом знают.

— Ничего мы не знаем, — возразил лежавший на лапнике Гусев. — С обеда до вечера каждый день пропадали где-то, и все.

— Так, кто знает, что я занимался пилотированием?

Руки подняли трое: Толик, Томская и Михаил.

— Ну вот, они знали, значит, вопрос снимается. Могли у них спросить. Теперь по составленному мной плану. Трое бойцов под прикрытием Молчуна и Егорова выдвигаются к дороге и берут «языка». Используйте трюк с натянутой поперек дороги веревкой. Кто идет, решит Михаил, веревка у Молчуна. После допроса «языка» и подтверждения факта нахождения штаба в селе, мы связываемся с нашим командованием, сообщаем ему наши планы и просим задействовать авиацию, после чего ожидаем прибытия на аэродром еще одной важной шишки и даем сигнал к вылету. Летчики в это время должны сидеть в кабинах своих самолетов, чтобы вылететь по первому нашему сигналу. Мы же берем пленного, уничтожаем охрану и летный состав, пока наши летчики штурмуют штаб, грузимся в один из «юнкерсов» и летим следом за нашими бомбардировщиками. Просто улетать не совсем хорошая идея, погода портится, и я вынужден принять решение прервать рейд, а с важным пленным это уже благополучное завершение удачной операции… так, вижу у вас задумчивость на лицах. Через десять минут группа захвата выдвигается к дороге, до этого вы должны найти пробелы в моем плане. Приступайте. Я готов к конструктивному диалогу и работе над ошибками. Ищите их.