К Соловьев - Господа Магильеры

Менно слушал его, повесив голову и почти не разбирая сказанного. Он никогда прежде не ходил с группой подрыва. Страх прицепился к его сердцу скользкой холодной мокрицей.

Он знал, как работают подобные группы и не раз ощущал это на расстоянии. Он знал, как ревет от боли земля, чьи недра разрывает на части взрывной заряд титанической силы,

- Проверить оружие. Рядовой Хупер! Почему вы держите карабин как метлу? Возьмите его как полагается!

Менно торопливо поправил навеки прикованную к нему тяжелую железяку. Прочие «крысы» встряхивались, хлопали себя по карманам, щелкали затворами, проверяли фонари. Они редко собирались большими группами, чаще всего действуя по двое или по трое, но как только стали частью большой стаи, мгновенно изменили своим привычкам. Никто не переругивался шепотом, не издавал смешков, не паясничал. Они стали молчаливыми и очень спокойными, только тревожным пугающим светом заблестели глаза. Как у хищников, почуявших добычу.

Крысы готовились выбраться из подпола.

* * *

Менно встрепенулся, смутно сознавая, где находится.

Заснул! Опять заснул на посту! Испуг ужалил прямо под сердце, и по телу стали расходится волны трепещущего жара, который дал сил оторвать набитую липкой ватой голову от койки.

Снова сморило. Только бы не попасться на глаза лейтенанту, иначе ему придется сгнить здесь, на этом посту. Менно попытался нащупать доску изголовья, отполированную его собственным затылком, чтоб оттолкнуться от нее. Он знал, что в краткий момент пробуждения у тела есть крупица сил, которую надо грамотно использовать, чтоб встать. Если сразу не вскочишь, потом никакая сила не оторвет тебя от койки, даже если под ней разорвется тяжелый фугасный заряд.

Но доски не было. Не было и тусклой лампочки, которую Менно обычно оставлял гореть на время дежурства. Его окружала сплошная темнота, податливая, влажная и пугающая. Менно торопливо зашарил руками по сторонам, но не обнаружил ничего, кроме слизких комьев земли с выступающими из них острыми каменными коготками. Он был под землей. Опять под землей.

Менно инстинктивно приложил руки к ближайшей поверхности, но почти ничего не ощутил. Темнота молчала. Не было слышно буров и лопат, не ощущалось шагов, лишь неподалеку от него, метрах в двадцати, что-то едва ощутимо вибрировало, ритмично, но непонятно. Как будто кто-то дышал в землю.

Он оперся на локоть и попытался ощупать пространство вокруг себя. Конечно же, это просто чья-то шутка. Кто-то из «крыс» по привычке подшутил над господином штейнмейстером. Погасил лампочку, а сам сел поодаль, бесшумно смеясь над его недоумением. Провернуть такой фокус над задремавшим человеком для опытного шахтёра, умеющего передвигаться бесшумно, не представляло никакого труда.

Менно нащупал что-то мягкое и плотное. Что-то вроде туго набитого вещмешка. Он провел по нему рукой и ощутил на загрубевших кончиках пальцев прохладную влагу. Поднес к лицу, понюхал, но не уловил никакого запаха. Не керосин. Не моча.

Менно ощутил давящую боль в затылке и с ужасом понял, что не представляет, где находится. Он едва не впал в панику. Окружающая темнота, которая давно стала его привычным собеседником, обернулась бездонной пропастью, в которой заметалось испуганное эхо его крика. Судя по тому, как быстро оно погасло, он вновь сидел в каморке, размерами не превышающей поста прослушки.

- Свет!

Голос был хриплым, незнакомым, но Менно обмер, услышав его.

- Бога ради, штейнмейстер! У тебя должен быть фонарь! Включи его.

Рука Менно уже сама ползла в карман. Там и верно был фонарь – тяжелый рифленый металлический цилиндр. Он щелкнул выключателем – и из фонаря ударил свет, безжизненно-желтый, ослепительный.

Менно обнаружил, что сидит на груде земли в узком и извилистом туннеле с низким потолком. Из потолка торчали обломанные деревянные пики, местами измочаленные и перекрученные - остатки крепи. Менно провел лучом фонаря вдоль стены и охнул от неожиданности, когда пятно грязноватого света наткнулось на бесформенный завал с выпирающими земляными глыбами.

А потом он заметил то, что лежало неподалеку от него и что он принял за набитый вещмешок. Это был человек в сапёрной форме, но Менно не сразу это понял – в такой странной и неудобной позе тот лежал. Каска откатилась в сторону и казалась смятой, а на том месте, где она должна была располагаться… Менно вырвало.

Кажется, это был Коберт. По крайней мере, в месиве костей, присыпанном каменной крошкой, можно было разглядеть русые клочья волос. Менно, засучив ногами, попытался отползти от мертвеца.

- Штейнмейстер! – окликнули его нетерпеливо, но тихо, - Хватит возиться. Иди сюда.

Менно с трудом, пошатываясь, встал. Голова кружилась, ноги не держали, даже фонарик норовил выскочить из руки. Но он определил, откуда доносится голос. У стены, полускрытый земляной волной, лежал еще один человек в серой сапёрной форме, чуть менее поношенной, чем у самого Менно. Лейтенант Цильберг.

- Камень, - выдавил он, пытаясь приподняться на локте, - Ногу, конечно, к черту. Попытайся свернуть его.

Отчего-то выглядел лейтенант очень спокойно, даже пугающе спокойно. Лишь дергались время от времени губы. Ноги лейтенанта ниже коленей скрывались за нагромождением камней. Менно попытался разгрести их и даже скатил несколько больших булыжников, но под ними обнаружил большие неподъемные глыбы, каждая из которых была, пожалуй, в несколько раз тяжелее его самого. И еще он заметил, под каким неестественным углом вывернуты колени. Крови не было, но всякое прикосновение к неподвижному лейтенантскому телу давалось Менно ценой серьезных усилий. Цильберг тяжело дышал, временами прикрывая глаза. Он выглядел спокойным, будто бы даже и не испытывал боли, только сильно уставшим.

- Качни еще раз! Сильнее.

Менно налег на камень изо всех сил, но не сдвинул его и на миллиметр. Сердце тяжело бухало в груди, скрипела напряженная спина. Но ничего не изменилось. У него не было власти над камнем.

- Слизняк, - выдавил лейтенант Цильберг с презрением, - Даже на это не годен. Впрочем, уже неважно. Теперь, конечно, неважно.

Он замолчал, и молчал долго, разглядывая неровный каменный потолок. Менно не решался задать ему вопрос, сидел тихо поодаль. Он сам постепенно вспоминал все, что произошло – точно кто-то несоизмеримо более сильный разбирал постепенно завал в его собственной голове, высвобождая придавленные воспоминания.

Они шли со вторым отделением. Якоб, Коберт, Ольферс и прочие. Шли тихо, как умеют идти лишь крысы под покровом ночи, лишь едва слышно хрустела земля под ногами. Каждый тащил на спине деревянный ящик с серыми гранулами аммиачной селитры, а Ольферс, которого давно уже в шутку прозвали Лаокооном [21] Лаокоон – персонаж древнегреческой мифологии, жрец Аполлона, задушенный змеями. , был вдобавок обмотан связками запального кабеля, отчего казалось, что его душит в объятьях множество тонких змей. Унтер Шранк шел замыкающим, как и положено командиру отделения, а лейтенант Цильберг не уставал подгонять сапёров. Делал он это беззвучно, хлопая по спинам. В такие минуты люди забывали про дар речи, памятуя о чуткости английских слухачей. Мало того, само тело привыкало не издавать звуков. Менно помнил, как Ольферс, обрезая однажды кабель, случайно срезал кусок мяса с фаланги. При этом он не проронил ни звука, лишь стиснул зубы. Наверняка, попадись им сейчас группа проходчиков-англичан, «крысы» и в бой устремились бы бесшумно.