Олег Таругин - Комбат. Вырваться из «котла»!

– Верно говорю, товарищ лейтенант госбезопасности? – Сергей с ироничной усмешкой взглянул на спокойно слушающего его Зыкина. Кто-то, помнится, уверял его, что не нужно сомневаться, мол, послушают, никуда не денутся. Вот и послушали. Не нужно было ему вовсе этот разговор затевать. Но ведь хотелось-то как лучше! С такими силами – особенно если через несколько часов и на самом деле еще войска подойдут – вполне можно удержать дорогу и не дать фрицам с ходу захватить Волковыск. Шансов, конечно, не слишком много, но если не позволить замкнуть колечко тут, то и судьба всего Минского котла может оказаться совсем иной. А это, на секундочку, три сотни тысяч попавших в окружение бойцов и тысячи единиц техники! Но – не получилось, увы…

– Погоди, Степаныч, не горячись, – легонько кивнув товарищам, особист выступил вперед. – Товарищи командиры, прошу вас выслушать меня, не перебивая. Мою личность могут подтвердить лейтенант государственной безопасности Антюфеев и сержант Ищенко, которые знают меня не первый год. Во-первых, я однозначно подтверждаю все факты, касающиеся боевого пути батальона, поскольку являюсь их непосредственным участником.

Особист перевел взгляд на майора-танкиста:

– Теперь, во-вторых… вот вы, товарищ майор, сказали, что товарищ комбат будто заранее знает, как станут развиваться события. Это не совсем так. Просто у нас имеются подтвержденные разведданные о том, что противник планирует действовать именно так, как доложил товарищ Минаев, – только Сергей знал, чего ему стоило в этот момент если не рассмеяться, что было бы уж вовсе идиотизмом, то как минимум не выдать себя гримасой безмерного удивления. Блин, Витька что, совсем мозгами поехал?! Какие еще на хрен разведданные?! Да еще и подтвержденные?! Он же сейчас подставляется так, что вовек не отмыться! Да за подобное ему без второго слова трибунал светит!

А контрразведчик, скользнув по его лицу быстрым взглядом, меж тем продолжал говорить спокойным, уверенным голосом:

– Информация, которую я получил лично при допросе захваченного нашей разведкой военнопленного. Товарищ капитан, дайте мне, пожалуйста, карту. – Подойдя к комбату, Зыкин взял у него карту, на которой Сергей заранее набросал примерное направление немецких ударов и пути отступления наших войск. Незаметно подмигнув товарищу, контрразведчик неожиданно торопливо прошептал: – Степаныч, думай обо мне что угодно, но я тебе верю, как себе. Вот только, ежели ты мне не объяснишь, кто ты на самом деле – честное слово, обижусь. Понял меня, капитан? Все одно помирать скоро, так хоть пойму, отчего старый товарищ Ванька Минаев, с которым мы не далее как на прошлой неделе поллитра спирту раздавили, вдруг пить разучился. Но при этом воюет, будто академию Генштаба закончил, и все планы противника на несколько дней наперед знает. Вот так-то, товарищ комбат.

Обернувшись к мрачным командирам, Зыкин, как ни в чем не бывало, продолжил:

– И потому я предлагаю вам, товарищи, все же более серьезно отнестись к предупреждению товарища Минаева. Кроме того, я полностью согласен с товарищем капитаном относительно ненадежной связи. И потому выслал навстречу нашим войскам в качестве делегатов связи разведывательную группу на двух мотоциклах. Возможно, у них уже есть какие-то новые данные, поступившие из штаба фронта или выше. Ситуация сейчас крайне сложная; кроме того, нельзя исключить провокаций со стороны гитлеровской разведки, поскольку противником захвачено множество радиостанций вместе с соответствующими шифрами и кодовыми фразами. Да, и вот еще что, товарищи командиры: с боем прорываясь на соединение с регулярными частями Красной Армии, мы уничтожили два моста, в том числе один железнодорожный. Надолго это противника, разумеется, не задержит, но вполне вероятно изменение направления движения его передовых частей. Пленный, о котором я уже говорил, подтвердил, что сводная мехгруппа разделилась. Меньшую ее часть мы уничтожили сегодня на рассвете вместе с транспортом, основная же, вероятнее всего, движется нам навстречу. Уже одно только это означает изменение первоначальных планов противника. Это я к вопросу о том, что в штабе, вероятнее всего, и на самом деле не знают об истинном положении вещей. А сейчас попрошу ознакомиться с картой…

Первый немецкий удар отбили относительно легко. Разгромив вырвавшийся далеко вперед передовой дозор, колонну бронетехники отсекли от грузовиков с пехотой и зажали огнем замаскированных ПТО. К сожалению, противотанкистов было не столь и много, всего две неполные батареи, но этого вполне хватило, чтобы задержать немцев до того момента, когда с флангов одновременно ударили танкисты. Пока рота «КВ» вместе с «тридцатьчетверкой» сержанта Реброва добивала немецкие панцеры, легкие танки и пушечные бронеавтомобили, преодолев на максимальной скорости отделяющее их от шоссе расстояние, практически безнаказанно громили грузовые машины и бронетранспортеры с пехотным прикрытием. Потеряв всего три бронемашины, танкисты отступили, согласно приказу укрывшись в лесу.

В бой вступили пехота и кавалеристы, после недолгого минометного обстрела атаковав одновременно и с фронта, и с флангов уцелевших гитлеровцев, деморализованных потерями и разгромом. Не продлившийся и получаса бой был выигран с минимальными потерями. Остатки немцев в панике отступили, но преследовать их не стали – к предупреждению Кобрина ни в коем случае не распылять силы прислушались, даже недоверчивый майор-кавалерист, поначалу предлагавший «гнать немца, пока всех не перерубим». И правильно сделали: вскоре прилетели пикирующие бомбардировщики, старательно перепахавшие окопы, пулеметные позиции и орудийные капониры на добрый метр в глубину. Разумеется, пустые: к началу авианалета бойцы уже давно находились в полукилометре отсюда, вместе с техникой укрываясь под кронами деревьев. Для достоверности у дороги оставили лишь подбитые танки, которые «лаптежники» и раздолбали в хлам прямыми попаданиями, наверняка после отчитавшись, что отбомбились по вполне целым активно маневрирующим бронемашинам.

Едва бомбардировщики убрались для дозаправки и пополнения боекомплекта на свой аэродром, сводная группа скрытно сменила позицию, оставив на месте боя огневой заслон. С приказом обозначить огнем свое присутствие и продержаться не более 10–15 минут, после чего незаметно отойти. Главное, чтобы противник поверил, что русские продолжают удерживать позиции. Если повезет, снова авиацию вызовут – пусть бомбят густо усеянные стреляными гильзами и пустыми обоймами окопы и ячейки, нам это только на руку. Каждая бомба отнюдь не пару рейхсмарок стоит, а куда больше. Да и горючее тоже недешево, особенно если учесть, что собственной нефти у Германии не имеется…