Олег Таругин - Комбат. Вырваться из «котла»!

Но откуда ему взяться здесь и сейчас? Неужели история изменилась настолько? И он тому виной? Но как, каким образом? И где в таком случае генерал Болдин? А ведь это шанс, возможно, единственный! Если кто ему и поверит, так именно этот человек, побывавший практически на всех войнах первой половины XX века. Преподаватель Военной академии имени Фрунзе, а после – начальник кафедры академии Генштаба, кстати. И один из разработчиков приграничных укрепрайонов, так что и в стратегии, и в тактике разбирается на «ять».

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, – отбросив посторонние мысли, четко представился комбат, бросив ладонь к треснувшему козырьку давным-давно утратившей былой вид фуражки. Даже странно, что еще вовсе ее не потерял. – Капитан Минаев, командир батальона 239-го стрелкового полка 27-й стрелковой дивизии.

– Здравствуйте, товарищ капитан. – Карбышев первым подал ему руку. – Давайте не станем терять времени, его у нас мало. Мне уже немного рассказали о вашем неожиданном предложении и боевых действиях вашего батальона, начиная с рассвета 22 июня, но хотелось бы сложить собственное мнение. Не против?

– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант.

– Это лишнее, только время отнимает. Докладывайте?

Поколебавшись мгновение, Сергей решился:

– Товарищ Карбышев, прошу о разговоре с глазу на глаз, – заметив боковым зрением жуткую гримасу особиста, торопливо добавил: – В присутствии младшего лейтенанта госбезопасности Зыкина.

Карбышев определенно удивился, коротко переглянувшись со стоящими рядом командирами, никого из которых Кобрин не знал. Но тут же взял себя в руки:

– Что ж, извольте, я не против. Пройдемте вон туда, на полянку, там есть где присесть. Кстати, удивлен, что вы меня знаете. Мы ведь раньше не встречались?

– Никак нет, не встречались, – подтвердил Кобрин, вместе с особистом идя следом за генералом. – Просто много о вас слышал от старших товарищей, еще тогда, когда вы преподавали в академии.

– Даже так? – хмыкнул Дмитрий Михайлович. – Надеюсь, ваши товарищи меня не шибко ругали?

– Наоборот, товарищ генерал. Рассказывали исключительно самое хорошее. Особенно о вашем высочайшем профессионализме и широте взглядов.

– Не хвалите, товарищ Минаев, перехвалите. Да и не люблю я подобных слов – «высочайший», выдумали тоже. Не за слова служу, за Родину. Вот мы и пришли. Рассказывайте, только кратко, без лишней воды.

– Так точно. – Комбат расстелил на раскрытом планшете карту. – Здесь нанесены направления ударов гитлеровских войск, которые, согласно полученным моим товарищем разведданным, будут произведены сегодня и завтра. Как видите, если попытка срезать Белостокский выступ не удастся, подразделения 3-й и 10-й армий окажутся в окружении. Самое узкое место выступа, своего рода «горлышко» перевернутой «бутылки», направлено на восток и опирается на шоссе республиканского значения Белосток – Волковыск – Слоним. Которое я и предлагаю удерживать всеми силами и до последней возможности, постепенно отводя войска и снова становясь в оборону. Если противник перережет дорогу, кольцо окружения замкнется. И мы получим полноценный котел. А так – дадим возможность вывести войска из окружения, ведь это десятки и сотни тысяч бойцов!

– Гм, любопытно, – пробормотал генерал-лейтенант. – Гляжу, у вас, товарищ капитан, даже примерное количество войск противника указано. Толково. Вот только не могу понять, отчего вы с такой уверенностью утверждаете, что нам не удастся срезать выступ ударом на Сувалки? Хотя бы частично?

– Разрешите говорить прямо?

– Даже настаиваю на этом, – отрезал Карбышев. – Не хватало только, чтобы командир Красной Армии в боевой обстановке занимался шапкозакидательством и приукрашиванием действительности! Докладывайте, как думаете, капитан!

– Товарищ генерал, за эти дни я убедился, что мы столкнулись с крайне опытным и опасным противником! Полагаю, как человек, прошедший Империалистическую войну и уже воевавший с Германией, вы понимаете, о чем я. – Дмитрий Михайлович молча кивнул. – Гитлеровцы прекрасно умеют маневрировать войсками, у них отлажено взаимодействие между частями, разведка и поддержка авиации. И самое главное – связь. Наши же тылы по большей мере разгромлены непрерывными бомбардировками и рассеяны, взаимодействие не отработано, связи практически нет ни между отдельными дивизиями, ни со штабами. Связь – это и вовсе наша самая большая проблема. Как и авиаподдержка, которой у нас просто нет. Контратаковать в подобных условиях – самоубийство. Только бойцов и технику потеряем, которая в итоге еще и противнику в качестве трофеев достанется. Да и далеко ли сумеем продвинуться на одной, максимум двух заправках?

Несколько секунд царило молчание, затем Карбышев задумчиво пробормотал:

– А отчего вы настолько убеждены, что приказ об отступлении поступит?

– Уверен, поскольку в Генштабе сидят люди куда умнее меня. И они просто не могут не прийти к такому же решению. Вся проблема в том, что он может поступить слишком поздно, например завтра. – На самом деле Кобрин отлично знал, что этот приказ и на самом деле придет именно завтра к полудню. А вечером и генерал Болдин отдаст остаткам КМГ приказ отступить. Но к этому времени изменить хоть что-либо окажется уже невозможно. – Кроме того, у меня большие сомнения относительно того, знают ли в Генштабе об истинной обстановке на фронте. Практически убежден, что информация доходит со значительным запозданием, оттого и наши контрмеры оказываются малоэффективны.

– Добро, я вас выслушал. Теперь расскажите и покажите на карте, что вы конкретно предлагаете. Про сегодняшний бой я знаю…

– Так точно. Только разрешите один вопрос?

– Разрешаю, товарищ капитан. Спрашивайте?

– Товарищ Карбышев, а отчего группой командуете вы, а не генерал-лейтенант Болдин?

– Вы и об этом знаете? – дернул бровью Дмитрий Михайлович. – Поражаюсь вашей информированности. Хотя в этом вы как раз ошибаетесь. Я не командую всей конно-механизированной группой, а только ее частью, наносящей удар на этом направлении. Генерал-лейтенант Болдин вместе с 11-м мехкорпусом атакует в направлении на Гродно. Меня перевели в штаб КМГ только сегодня утром, когда неожиданно решили разделить направление удара. Причины этих изменений мне неизвестны. Я удовлетворил ваш интерес, товарищ капитан?

– Вполне, – кивнул Кобрин, теперь уже окончательно ничего не понимая. В той истории, которую он изучал, ничего подобного не было. Как и совместных действий с 11-м МК, воевавшим отдельно, в отрыве от основных войск. Кстати, в реальной истории именно этому мехкорпусу и удалось единственному выйти к окраинам Гродно – остальные части не сумели и этого. Правда, дальше развить успех не удалось.