Василий Панфилов - Улан. Трилогия

Убить могли – и убивали, но "правильные" подданные не могли позволить себе ТАКОГО. Тут либо бунтовщик – и покатилась душа в рай, либо верный холоп, готовый ради заведомо глупой прихоти повелителя совать голову в петлю. Ну а у Владимира такого пиетета не было – изначальное воспитание совсем другое.

Фельдмаршал ещё раз доказал свои организаторские способности – всего через пятнадцать минут ближайшее окружение государя уже сидело верхом. Сам Пётр с наследником был окружён людьми Павла, зорко смотрящими по сторонам. Огнестрела у каждого было…

Князь взял с собой пять заряженных картечью мушкетов, да четыре пистоля, [113] Пистоль – не путать с пистолетом. То, что подразумевается под этим словом, напоминает скорее крупнокалиберный обрез. Изначально это лёгкое кавалерийское ружьё, которым можно было управляться одной рукой. Позже сюда включили и кавалерийские же пистолеты с длинными стволами и крупным калибром. да две сабли – прорываться… Не хуже были вооружены и остальные придворные-мужчины. Впрочем – не все, некоторые сжимали в руках символические пистолетики и пугливо оглядывались по сторонам. Ясно было, что участвовать в… мероприятии они явно не горят, потому и стараются дистанцироваться от оружия.

Сходу пошли галопом, Пётр мотался в седле тяжёлой куклой, придерживаемый с двух сторон опытными наездниками. Ну и привязан был – после удара по сонной артерии князь недрогнувшей рукой щедро накачал его снотворным. А что делать? Если в критической ситуации человек не соображает, придётся соображать за него…

— Виват, Екатерина! — заорала большая группа измайловцев, преградившая путь авангарду. Орали не от молодчества – работала система опознания "свой-чужой".

— Бах! бах! бах! — загремели выстрелы, сметая заслон. Картечью в упор, да из десятка мушкетов…

— Ништо, княже, — оскалил белые зубы Емельян, скакавший в авангаде, — коль проиграем, всё одно нам не жить, сколько бы ни натворили.

Владимир только усмехнулся – дураку ясно. Впрочем… Не факт – многие в критической ситуации действуют как Пётр – впадают в ступор. Ну и неминуемая, в случае поражения, смерть – стимул хороший…

Улицу перегородила импровизированная баррикада из всякого мусора – ничего опасного, но верхом не пройдёшь. Объезжать? Это Петербург с его каналами и мостами, так что перекрыть улицы не так уж и сложно. Остаётся…

— Карабинеры! — рявкнул он во всю глотку и из основного отряда выехало полдюжины метких стрелков во главе с Минихом. Сценарий был обговорен заранее – самые меткие стреляют, остальные перезаряжают и подают. Ну и он с Тимоней, Пугачёвым и Аюкой идут в прорыв с клинками – если понадобиться.

Нарезные ружья глухо забахали и из-за баррикады раздался мат и крики. Вот ещё одно отличие – современники Владимира, завидев наведённые ружья, просто легли бы или спрятались за ближайшее укрытие. Здесь это "невместно" – нужно стоять, выпятив грудь… Не совсем, конечно, да и такому поведению есть оправдание.

После залпа защитники баррикады попрятались, а самых смелых выцеливали стрелки с карабинами, [114] Карабин – нарезное (то есть дальнобойное) ружьё. Первоначально карабин – укороченное нарезное ружьё, предназначенное прежде всего кавалеристу. стоящие вне досягаемости. Под таким прикрытием штурмовая группа подобралась поближе и… Короткий разбег и экстремал широким прыжком перелетает препятствие. Защитники ожидали нападения, но не с неба, так что отбив неуверенный выпад протазаном особо шустрого преображенца, спортсмен приземлился за спинами врагов.

Широкое движение кистью – и поперёк спины унтера возникает кровавая полоса… Увернуться от широкого удара прикладом, кончиком клинка дотянуться до горла… Замешкавшемуся рядовому, потерявшему равновесие, ребром левой руки по основанию шеи. Хруст.

Тут подоспел и остальной авангард, связав боем два десятка оставшихся гвардейцев. Нельзя сказать, что это были волки, напавшие на овец, но… Всё они были не просто отменными бойцами, а бойцами, прошедшими кровавую кампанию и умели применять свои знания не только в теории. Во всяком случае, тот же Аюка от хлестанувшей в лицо крови врага только взвыл по-волчьи и явно впал в своеобразный транс.

— Пали! — услышал Рюген голос Миниха, а затем и звуки выстрелов. Подоспевший основной отряд практически в упор расстрелял оставшихся гвардейцев.

— Контроль! — прорычал князь и прошёлся по баррикаде, добивая оставшихся в живых. Такая привычка была у многих ветеранов – слишком часто покрытые кровью "трупы" оживали и всаживали клинок в спину товарищу. Ну а если он просто тяжело ранен, то с современным уровнем медицины это элементарное милосердие – всё равно умрёт, только мучительно…

Быстро разбросав баррикаду и оттащив в сторону тела, бойцы вновь вскочили на коней и поскакали в сторону порта. Несколько раз им попадались разрозненные кучки гвардейцев и каких-то непонятных вооружённых людей – то ли гайдуков, то ли вообще – лакеев.

"Судя по всему, — подумал попаданец, — это какие-то личные гвардии вельмож. Не случайно же Разумовский хотел меня задержать."

В порту была непонятная возня – что-то похожее на смесь пьянки и агитации.

— Княже, я проскользну, — подошёл к нему Емельян, — на рожон переть не стоит.

Прикусив губу, князь задумался – лезть на рожон и в самом деле не следовало, но время…

— Давай, только побыстрее – сам понимаешь, наверняка гонятся.

Пугачёв возник рядышком минут через пятнадцать. Именно возник – только сверхчувства попаданца в сочетании с настороженностью, позволили понять ему, что кто-то подходит. Подивившись "ниндзюку" и поняв, как именно тот с товарищами "шалил" прямо в прусском лагере, Владимир тихонько сказал:

— Докладывай.

Из слов разведчика выходило, что это вельможи со своими людьми мутят – водки да вина привезли. Флотских пытаются даже не завербовать, а просто смутить. Где-то разговоры об уме Екатерины, где-то о "предательстве" Петра… Не суть важно – важно то, что они просто пытаются блокировать полк и обезвредить флот.

— Пройти сможем?

— Да хрен его знает, — Пугачёв с сомнением покосился на государя, обмякшего в седле, — мы-то пройдём, а вот с ним…

Помог Миних, отошедший от основного отряда, спрятавшегося за постройками. Фельдмаршал прекрасно ориентировался здесь и понимал саму структуру порта и Кронштадта. Вернувшись из ссылки, он быстро восстановил многие связи и теперь мог назвать даже суда и капитанов, за которых ручался.

К большой компании гулявших флотских подошёл важный вельможа.

— Я Миних, — представился он. — Есть ли здесь кто-то, кто не знает меня?

— Да кто ж тебя не знает? — удивился пьяненький матрос, — ты конечно пёс ещё тот, но службу знаешь и зазря служивых не обижал.